Варвара Лунная - Лада

— Что он творит? — возмутился Всемил, но вмешаться ему не дал Ратибор.

— Ах ты потаскуха, — на Ладу с кулаками кинулась дочь Добрыни Кривого, которая считала что раз Любомир ее пару раз потискал, то у них все серьезно.

— Эй, остынь, — Любомир перехватил возмущающуюся девушку и оттолкнул ее в сторону.

— Ах вот как? Так ты значит? Выбирай или я или она, — Бажена Кривая уперла кулаки в бока.

— Она, — не задумываясь хмыкнул Любомир, которому Баженка надоела уже хуже горькой редьки.

Лада усмехнулась, ну что ж, значит, не она одна поцелуй этот в корыстных целях использовала. Ну и пусть, зато Всемил вон с Ратибором ругается, явно из‑за них, а значит, не напрасно было. А то что Любомиру это тоже с пользой, так с нее не убудет. Девушка улыбнулась Любомиру, еще раз посмотрела на Всемила и решила что сейчас будет лучше уйти, пусть Всемил помучается немножко.

— Любомир, ты спятил, — накинулся на брата Всемил, когда сумел освободиться от хватки Ратибора. — Совсем совесть потерял?

— Ты о чем? — невинно поинтересовался Любомир.

— Не притворяйся. Это же Лада.

— И что?

— Ты с чего это целоваться к ней полез? — кипятился Всемил.

— Полез, — фыркнул Любомир. — Я не полез, должна она мне поцелуй была, просто долг вернуть попросил.

— За что это она тебе должна была? — Всемил был страшно зол.

— Да за тебя, братишка, — усмехнулся Любомир. — Помнишь, когда отец тебя отодрал за поход на озеро в русалочью неделю? Лада тогда прибежала, а ей наверх подняться не разрешили. Вот она и пообещала мне поцелуй, если я отвернусь на минутку. Я и отвернулся.

— Так это когда было? Что ж ты сразу‑то не поцеловал?

— А какой мне интерес был сразу ее целовать? — парировал Любомир. — Ей тогда лет десять было. Мы договорились что долг она мне вернет когда подрастет. А сейчас я решил что уже можно. И поверь мне, она уже совсем выросла, — Любомир усмехнулся и, насвистывая веселую песенку, пошел к дому.

— Ты это видел? — Всемил попытался найти сочувствия у Ратибора.

— Видел и что? — пожал плечами тот. — Тебе она как сестра, ему, видать нет.

— Но это же Лада.

— Что ты заладил Лада, да Лада. Ну Лада и что? Раз Лада то не девка что ли? Любомир прав она девица видная и если тебе не нужна, то охотники до нее быстро найдутся, — Ратибор тоже ушел, оставив взбешенного Всемила одного. Парень хотел было немедленно отправится на поиски Лады, но тут его окликнула новая знакомая и он решил что Ладе вычитать за неприемлемое поведение еще успеет.

Лада, наблюдавшая за Всемилом из‑за угла дома в конце улицы, сердито стукнула кулаком в стену. От бессилия и злости хотелось заплакать, но плакать девушка не стала, а поспешила домой. Там она достала из‑под перины заветный платочек, в котором собирала денежки, что отец ей иногда давал. Денег собралось не мало. Лада зажмурилась, но потом решительно встала, бросила на себя взгляд в большое зеркало на стене и кивнула. Не хочет Всемил по–хорошему, будет по–плохому. Лада открыла сундучок со своими сокровищами и нашла там кружевной платочек, со следами засохшей крови. Это незадолго до своего отъезда Всемил нос разбил, а она новеньким, только что сделанным платочком ему кровь вытирала. А вот прядочка волос русых, Всемил ей их отрезал, на память, чтобы не забывала друга, пока он в отъезде. Вот теперь это все и пригодится. Лада осторожно завернула платок и прядь волос, несколько раз глубоко вздохнула и решительно вышла на улицу. Она пошла к Северным воротам, я от них к лесочку, туда где жила местная колдунья.

— Здрава будь, хозяюшка, — Лада робко топталась у калитки ведьминого дома.

— И тебе не хворать, — ведьма внимательно рассматривала посетительницу. — Проходи, коли по делу пришла.

— Я по делу, — Лада вошла в дом вслед за хозяйкой.

— И что же у тебя за дело ко мне? — ведьма, не старая еще женщина, сложила дрова, что принесла с улицы, у печи и села за стол, приглашая присесть и гостью. — Хотя дай сама угадаю, парня приворожить надо?

— Надо, — едва слышно согласилась Лада. — Люблю я его.

— А он тебя, стало быть, нет?

— И он меня любит, — возразила девушка. — Просто… просто… не знаю я в чем дело, только на других девок он постоянно смотрит. А он мой. Мы с малолетства с ним вместе, я два года его ждала, никого до себя не допускала, а он… он…, — Лада заплакала.

— Так может просто разлюбил он тебя? — сочувственно спросила ведьма. — Случается такое.

— Нет, — Лада решительно покачала головой. — Вы поможете мне?

— Можно, — колдунья вздохнула. — Только ты знать должна что полюбить тебя его никакое зелье не заставит. От приворотного зелья он рядом с тобой будет, будет его к тебе тянуть, плохо ему без тебя будет, но чувства…, — женщина покачала головой. — Не будет у него чувств к тебе. Уйти не сможет, ненавидеть начнет.

— Не начнет, — упрямо возразила Лада. — Мне надо только чтобы он на других смотреть перестал.

— Ну что ж, я тебя предупредила, — колдунья встала. — Вещь мне его нужна личная.

— У меня кровь есть и волос.

— Пойдет. Давай.

Лада протянула ведьме платок и пару волосков из пряди, что с собой захватила, а остальное испуганно к груди прижала. Ох как же сердечко у нее колотилось. Обычно на такие сумасбродства она все время со Всемилом ходила, а тут…

— Кровь мне твоя нужна.

— Вся? — ахнула Лада.

— Нет, конечно, — ведьма улыбнулась. Ох женщины, все как одна этот вопрос задают. Сначала «Ой люблю его до смерти», а как дело до капли крови доходит, так сразу в кусты

— Погуляй с пол часика, — велела колдунья, уколов Ладе палец и выдавив из него пару капелек крови. — Мне отвар сварить надо.

Девушка молча вышла из домика, но далеко не пошла, опустилась на землю у калитки. Ей было страшно, а еще почему‑то пропало чувство что она все правильно делает. Уж очень смущали ее слова ведьмы про то что привороженный Всемил ненавидеть ее начнет. Нет, не может такого быть, не сможет Всемил ее возненавидеть. Это же Всемил. Уж столько лет они вместе и ни разу даже не ссорились всерьез. Ей надо только чтобы он на других смотреть перестал, а на нее как надо взглянул. И вспомнил все, как любят они друг друга и что лучше нее, Лады, ему девушки не сыскать.

Через полчаса колдунья вышла и протянула девушке кувшинчик с отваром.

— Он безвкусный, — сказала она. — Подольешь в питье своему желанному. Только учти, узнает он что приворожила ты его, колдовство разрушится. Он уйдет, а тебе будет плохо. И не потому что уйдет, отвечать будешь за вмешательство в естественный ход вещей.

— Если он уйдет мне жить смысла не будет, — прошептала Лада, прижимая кувшинчик груди.