Елена Хаецкая - Искусница
Услышав звонок в дверь, Моран метнулся в прихожую и заорал:
— Никого нет дома!
— Моран! — послышался женский голос. — Джурич Моран! Это я, Диана.
— Кто? — переспросил Моран, кривясь. — Не знаю никакой Дианы. Вы не туда попали, девушка.
— Нет, я туда попала, — настаивал женский голос. — Тут табличка медная и на ней гравировка — «экстремальный туризм». Все, как вы говорили.
— Ну и что? — заупрямился почему-то Моран. — Это ничего не доказывает. Любой зрячий в состоянии увидеть табличку и описать ее, а слепец может прочитать буквы, если поводит по ним руками. Все предусмотрено. Убирайся отсюда.
Девушка с досадой стукнула кулачком по двери.
Моран отодвинул засов и увидел Диану. На ней были джинсики и курточка, светлые волосы забраны в хвостик.
— Можно войти? — осведомилась она.
Моран посторонился, пропуская ее в прихожую.
— Ну надо же, все-таки ты пришла, — проговорил он растроганным тоном.
Она резко повернулась к нему.
— А что же не хотели пускать?
— Ну, мало ли… Может быть, настроение такое было. Ты «Пер Гюнт» читала? У троллей бывают причуды.
— При чем тут Пер Гюнт? — удивилась Диана.
— Пер — ни при чем, — сказал Моран. — Тролль — при чем.
— А тролль при чем?
— Я — тролль, — сказал Моран и нахмурился. — Я что, тебя не предупреждал?
Она покачала головой. Моран видел, что она ему не верит, но не потому, что подозревает его во лжи или не доверяет ему, а просто потому, что слишком занята собственными невзгодами. Чересчур уж много отъели эти невзгоды от Дианы Ковалевой. А для того, чтобы поверить в невероятное, требовалось сделать некоторое усилие, но вот на него-то у нее душевного пороху и не хватало.
Все это Моран сразу же постиг и потому ничуть не обиделся. Многие ему не верили — сказать по правде, решительно все, с кем он здесь знакомился, — но потом разными путями, так или иначе, истина прокладывала собственный путь к их разуму и сердцу.
— Хочешь чаю? — спросил Диану Моран.
Она чуть улыбнулась — бледненько так.
— Хочу, — И уже следуя за ним в гостиную, где имелись круглый стол и диван в белом чехле, спросила: — А вам потом ничего не было?
— За что? — удивился Моран.
— Ну, за тот случай в кафе.
Моран, не оборачиваясь, дернул плечом.
— Ну вот еще! Я после этого дела еще и пилу бесплатно брал. Я же тролль, понимаешь? Садись пока за стол, — он открыл дверь гостиной, — а я принесу чай. Тебе в каких чашках?
— Все равно, — не подумав, ответила Диана.
Моран развернулся к ней всем корпусом. Лицо его запылало гневным румянцем.
— Два варианта, — он показал два пальца. — Или я забываю о том, что только что спрашивал тебя и что ты ляпнула какую-то несусветную чушь, и мы начинаем диалог заново. Так сказать, переписываем эту строчку в нашей дружбе. Или же я немедленно отрываю тебе голову, и вся история получает логичное, хотя и по-своему трагическое завершение.
— Э-э… — сказала Диана.
— Ладно, — милостиво проговорил Моран (но брови его продолжали мрачно сталкиваться над переносицей), — итак, в каких чашках предпочитаете, сударыня?
— Античный стиль, — тотчас потребовала Диана.
— Почему античный? — возмутился Моран.
Диана пожала плечами.
— Гармонирует с моим именем.
— Это с каким еще именем — «Диана»? — Моран фамильярно взял ее за подбородок, придирчиво осмотрел. Бледная кожа, болотные серо-голубые глаза, светлые ресницы и плотные, очень светлые брови. — Диана? — повторил Моран. — Диана?! — почти прокричал он. — Античное имя? Вот оно что! Классицизм среди нас! А фамилия как?
— Ковалева, — слабый румянец на мгновение проглянул на остреньких скулах и тотчас растворился.
— Ну и как, по-твоему, — «Ковалева» античная фамилия? — восторжествовал Моран.
Диана попробовала отбиться:
— У древних греков не было фамилий.
— Зато у римлян были. «Диана» — римское имя. Ты мне голову-то не дури, гражданка Ковалева!
— Признайтесь просто, что у вас нет чашек с античным рисунком, — сказала Диана бесстрашно.
Она сама себе дивилась. Вломилась в квартиру к этому Морану, препирается с ним из-за пустяков. И даже готова поверить в то, что он тролль. Хотя тролли, если припомнить иллюстрации из книжек, совершенно не такие.
— А вот и есть, — огрызнулся Джурич Моран. — Просто я не уверен в том, что они тебе подойдут.
— Подойдут, — заверила Диана.
— Хорошо, — якобы сдался Моран. — А чай ты предпочитаешь какой?
— Горячий. И с сахаром.
— С сахаром? — снова вскипел Моран.
— Что такого? — Диана пожала плечами. — Многие пьют с сахаром.
— Я, например, — сказал Моран. — Я пью с сахаром. Если всех кормить моим сахаром, то никакого сахару не напасешься.
— Ваши трудности меня не волнуют. Мне два кусочка.
Моран мрачно повторил кивок в сторону гостиной, где Диане надлежало ждать, и направился на кухню.
— А тростниковый сахар есть? — в спину ему крикнула Диана.
— Обойдешься свекольным, — пробурчал Моран. — Тростниковый ей. Аристократка. Аристократов на фонарь!
Он скрылся в кухне, и вместе с ним из поля внимания исчезло и его ворчание. Она поняла вдруг, что ей очень нравится на квартире у Морана. И сам Моран ей нравится. С ним было спокойно и понятно. С ним она обретала уверенность. Время и пространство в присутствии Джурича Морана становились осмысленными, и все в мироздании тотчас занимает свои места. Как ожившие оловянные солдатики в мультфильме: только что они валялись в беспорядке на полу, но раздается сигнал деревянной дудки, и крохотные человечки мгновенно преодолевают хаос. Вот они уже выстроились по линейке, впереди капрал с саблей.
Диана уселась на диван. Белый накрахмаленный чехол благодарно хрустнул. Несколько разнокалиберных подушек разной степени примятости были разбросаны по дивану и по полу. Под одной из них обнаружилось «Преступление и наказание» в издании «Школьной библиотеки». Поля книги были исписаны непонятными значками. Приглядевшись, Диана решила, что это санскрит. Или что-то очень на него похожее.
— Если расшифровать мои заметки, можно составить целый философский труд, — объявил Моран, появляясь на пороге гостиной. Судя по всему, он был очень доволен, застав Диану с книгой в руках.
Он прошел в комнату и поставил на стол поднос, нагруженный чашками, чайниками и картонной коробкой, изрядно помятой и сбоку запачканной вареньем.
— Можете сами этим заняться, — предложила Диана, откладывая распухший том и устраиваясь поудобнее. Она сняла и бросила на пол куртку, избавилась от уличной обуви (которую, не дожидаясь требования, сама вышвырнула в раскрытую дверь) и забралась на диван с ногами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});