Галина Романова - Выбор наследника

Тара подавила вздох. Ведь предлагали же ей перейти в банду Хариуса, еще весной предлагали! Тогда она отказалась, о чем теперь жалела. Нет, конечно, это не его улица, но совсем близко к границам, так что в случае чего можно было бы соврать, что «пасла дичь» и чересчур увлеклась преследованием. Эта уловка сработала бы в том случае, если бы девушка ходила под началом Хариуса, но здесь она вдвойне чужая. А Мышелов, местный «вожак», мужчина серьезный. Он чужачку не потерпит. На ножи ее, конечно, никто не поставит, но разборке между бандами быть.

…А у Хариуса ей жилось бы хорошо! У него четырнадцать ножей вместо восьми у Чекана, в «стае» которого охотилась сама Тара. Причем один нож принадлежал самой девушке, поскольку у Чекана просто-напросто не хватало бойцов. Да, если ее тут поймают, разборок не избежать. Кроме того, под началом Хариуса ходит сам Зайка — синеглазый блондин, по которому сохнут все девчонки, даже шлюхи из Лоскутного квартала.

Уважающая законы улицы девушка уже хотела бросить все, но уж больно заманчивой была добыча. Двое мужчин, оба, судя по одежде, типичные «цыплята». К тому же пьяны — желанная добыча для любого охотника. Правда, один из них, похоже, нелюдь, что существенно осложняло дело. Но да ничего. Главное — атаковать внезапно и сразу нанести удар.

Тонкие пальцы ласково погладили рукоять стилета. Место для засады она выбрала удачно — за углом дома. Мимо эти «цыплята» не пройдут, место тут глухое, тихое. Даже если она и наделает шума, вряд ли кто-то из обывателей высунет нос посмотреть, что происходит. Тара прекрасно могла чуять, где живут какие люди. Из пяти ближайших домов три внизу имели лавки — это значило, что на первом этаже никто не живет. Ближайшая лавка как раз находилась рядом, здание было ниже остальных — а это значило, что наверху нет жилых комнат и сейчас пусто. Просто идеально! Так, теперь надо подождать.

Неверные спотыкающиеся шаги двух путников приближались. Они шагали посередине дороги, Таре следовало хоть на миг выйти из тени домов. Плохо, что один из них — нелюдь. Девушка с ходу придумала и тут же отмела в сторону план — подойти сзади, приставить нож к почкам и потребовать кошельки и драгоценности: «А иначе твой дружок будет убит… И не дергайтесь, если не хотите, чтобы вас нашпиговали болтами!» Практика показывала: мало кто геройствует в такой ситуации. Чаще всего один из попавшихся с легкостью бросал дружка и улепетывал, а оставшегося «ощипывали» с ног до головы. Но тот же нелюдь заметит, что она тут одна и в тени зданий не скрывается засада стрелков.

Значит, что? Значит, надо всего лишь насадить на стилет именно его — почки-то у всех расположены одинаково. А человеку будет не до окружающей обстановки.

Не сводившая глаз с пары «цыплят» Тара краем сознания отметила еще чье-то присутствие — тонкий слух нелюдя уловил какой-то шорох. Впрочем, она тут же забыла об этом — звук шел сверху. Скорее всего, кошка, ибо вряд ли кто из бандитов Мышелова будет преследовать «цыплят» по крышам. Таких виртуозов еще надо поискать!

Поддерживая друг друга, «цыплята» проковыляли мимо. Один — человек — был довольно сильно пьян и все порывался горланить песни и властно требовал «девочек». Нелюдь казался трезвее. Когда они проходили мимо, до тонкого обоняния девушки донеслись ароматы дорогих вин и острых приправ. Только что из трактира! И наверняка оставили там почти все свои деньги!.. Вот неудача!..

Погоди-погоди, а что это там? На пальце человека блеснул перстень. И не один! Тоже неплохо! Драгоценности можно продать. Она как раз знает парочку «своих» ювелиров, к которым придется обратиться!

Решившись, Тара отлепилась от стены и сделала шаг вперед.

Стилет привычно лежал в ладони. Одно движение и…

Но мгновением раньше какая-то тень мягко спрыгнула с крыши как раз между «охотницей» и ее «цыплятами». Будучи наполовину нелюдем, Тара успела заметить движение сверху, нападение не застало ее врасплох. Удивление вызывало другое — что он-то здесь делает? Ведь в банде Мышелова до сих пор инородцев не было. Или она что-то упустила?

Как бы то ни было, неизвестный легко, как пушинку, приподнял девушку и чувствительно приложил лопатками о стену.

— Н-не сметь, — послышался свистящий, чуть заикающийся шепот. — Они мои!

Тара бросила косой взгляд в сторону — полупьяная парочка уходила, петляя, загребая ногами и не замечая того, что происходит за спиной.

— Ты ничего не понимаешь, — начала она спорить и заработала еще один тычок лопатками о стену.

— Нет, это т-ты ничего не понимаешь…

Но в этот момент месяц осторожно выглянул из-за облака, видимо, привлеченный их шепотом, и слабого света оказалось достаточно, чтобы конкуренты увидели лица друг друга.

Тара тихо вскрикнула, сама вжалась в стену и захотела слиться с нею, желательно навсегда. Бледное как мел, какое-то восковое лицо со странным голубоватым оттенком кожи, красные глаза, вертикальные зрачки, незаметное для людей отсутствие запаха… Быть того не может! Сказки! Он же должен выглядеть совсем по-другому!

Мужчина — по чертам лица типичный чистокровный эльф, разве что выше ростом и шире в плечах, чем любой представитель этой расы, — тоже отшатнулся. В глазах его разливалось безмерное удивление, смешанное с ужасом. Этот ужас был настолько велик, к нему примешивалась такая гамма чувств, что он даже не заметил, с каким выражением лица смотрит на него «охотница».

— Т-Тариель?

— Нет, нет, — отчаянно затрясла головой Тара, краем сознания все-таки отметившая явное сходство имен. — Ты ошибся! Это не я!

— Тариель, — повторил он. — Т-ты жива?

Все страшные сказки, все байки, которые так любили пересказывать друг другу девчонки в приюте, сразу пришли ей на ум. Истории о Невесте Упыря[4] занимали в этой подборке немалое место.

— Нет! — завопила Тара во всю силу легких, не заботясь о том, что ее могут услышать. Да пусть хоть «стая» Мышелова, пусть Тайная служба — она бы сейчас была рада кому угодно, лишь бы это были живые существа! — Нет! Ты ошибся!

— Тариель, — он чуть отстранился, — т-ты не узнаешь меня. Что они с тобой сделали, Тариель? П-посмотри внимательнее…

— Аа-а-а-а! — заорала Тара, вырываясь из его рук. — Спасите! Помогите! Убивают!

Он еще пытался ее удержать. Девушка почувствовала, как затрещала ткань ее рубашки. Рукав порвался с треском, и, получив свободу, «охотница» со всех ног припустилась бежать.

Нервная дрожь пробила ее уже дома, в маленькой каморке под крышей, куда она ввалилась привычным путем, через чердачное, оно же единственное, окошко. Левого рукава не было! Он остался там! В его руках!