Роберт Сальваторе - Маска Тени

— В пустыне все не так, — сказал человек. Он был одет так же, как остальные люди в лагере — в ярко-красный балахон, простые удобные брюки и сапоги. Его голова была покрыта темно-красным тюрбаном, который слегка размотался, но человек, казалось, не замечал этого. Его лицо было грубым, даже без многодневной щетины, покрывавшей его.

— Мне очень жаль, я не знал этого, — сказал я. — Тогда, я, пожалуй, просто пойду.

— Не пойдешь, — сказал он бесчувственным голосом. — Пока не выплатишь все, что должен.

— Ты продавец? Предводитель бан… — я прервал себя прежде, чем успел сказать “бандитов”, надеясь, что человек не успел заметить моей ошибки.

Он насмехался.

— Конечно, нет. Я стражник. Но сейчас парень ты должен заплатить за то, чтобы остаться в живых.

Его глаза были темными и угрожающими. Я решил, что разбойник беспощаден.

— Похоже, у них там праздник, — сказал я, указывая на продолжавшийся банкет. — Почему тебя не пригласили?

— Я вижу, что ты пытаешься сделать, парень. И советую прекратить. Это так не работает, не правда ли? Мне нравится быть стражником. Это позволяет мне ловить негодяев вроде тебя, которые ошиваются тут, пока другие заняты и некому собрать дань.

Я подумал, нельзя ли продолжить разговор, каким-то образом вбив клин между ним и командой, или пригрозив раскрыть его аферу другим разбойникам. Но что-то в глазах мужчины заставило меня остановиться. Он знал, что я был бессилен. Ни одно мое слово не могло заставить его отступить. Вскочив на ноги, я сразу согнулся пополам. Живот отозвался болью. Как и голова. Как и вся кожа. Я подумал, не использовал ли человек против меня темной магии. Но вскоре понял. Вода, которую я только что выпил, пыталась слишком быстро наполнить мой обезвоженный организм.

Бандит рассмеялся и вытянул свое длинное копье, чей кончик поймал последние лучи солнца.

— А теперь ты заплатишь мне или мне взять деньги с твоего трупа?

Я проглотил желчь, подступившую к горлу.

— Если хочешь получить мое серебро, — сказал я, — тебе нужно сразиться за него.

Я выбросил руку вперед, превращая стилет в рапиру.

— Ну ладно. Если ты так настаиваешь, парень.

Бандит напал на меня, выбрасывая вперед копье.

Я взмахнул клинком вверх и в сторону, отводя оружие противника, и сделал выпад вперед. Но человек легко развернул запястье, толкая копье так, что его кончик оказался прямо на моем пути. Я остановился и отшатнулся, делая шаг влево, чтобы остаться подальше от летящего на меня наконечника.

Бандит кружил вместе со мной, его ноги двигались в совершенной гармонии. Он снова ткнул копьем. Я легко заблокировал удар, выставив клинок против его оружия и отбивая древко в сторону. Тем не менее, я не испытывал никаких иллюзий на счет своего боевого мастерства. Я знал, что разбойник проверяет меня.

Сталь ударялась о дерево. С каждым ударом на меня обрушивалась волна тошноты, а пальцы левой руки дрожали. После каждого выпада и парирования, я делал шаг влево, и бандит повторял это движение, так что вскоре мы поменялись местами — он стоял спиной к воде, а я — лицом к пустыне.

Я надеялся, что звук сражения не перекроет звуков громкого праздника. Я все еще мог слышать громкий смех и звон кружек. Я подумал о бегстве. Однако я сомневался, что в нынешнем состоянии способен обогнать человека, не говоря уж о лошади, на которой он мог погнаться за мной. Нет, мне нужно выиграть бой, и мне нужно сделать это тихо, не привлекая внимания его приятелей.

Но задача была не такой простой. Бандит был достаточно умелым противником. Он снова ткнул копьем, и прежде, чем я закончил свое парирование, он отвел оружие назад, помещая правую руку над левой и делая шаг вперед. Я выставил меч, когда он завершил движение и сделал выпад. Кончик его копья в мгновение ока подсек мои ноги.

Я упал, в отчаянии выбрасывая вперед руку. Каким-то образом, я зацепил древко копья, чтобы направить смертоносное оружие вверх, заставляя пролететь над моей головой, не причиняя вреда.

Я отшатнулся. Бандит поднял руки вверх и тяжело ударил копьем в мою сторону.

Я упал на спину, чтобы избежать острого наконечника. Его края отразили заходящее солнце. Внезапно, я понял, что делать.

Я кувыркнулся назад. Бандит снова двинулся на меня. Я встал на ноги в тот момент, когда он сделал третий выпад, и поднял свой меч.

Я не пытался парировать. Вместо этого, я направил удар меча под копье и зацепил им наконечник оружия противника. Продолжая движение, я потянул руку к плечу. Я почти пронес клинок над собой, используя все свои силы и вес.

Равновесие человека помогало ему наносить удары. Однако его позиция не могла помочь воспротивиться моей тяге. Завершив круговое движение своим клинком, я подтащил противника ко мне, заставляя его оказаться совсем близко, а его оружие — торчать позади моего тела. нас разделяло не более четырех дюймов. Я был слишком близко для его копья, чего не скажешь о моем собственном мече.

Я ожидал, что противник попробует отступить, чтобы отдернуть свое копье и попробовать атаковать снова. Поэтому я двинулся вперед. Я с силой ударил мечом, надеясь совершить хоть один хороший удар, чтобы выиграть бой прямо сейчас. Но он не отступил. Он бросил копье и шагнул ко мне, плотно обнимая руками.

Мгновение я пытался бороться, но не смог даже ослабить его хватку. Он был сильным. Конечно, не столь сильным как Эсбил или странный пират, который утащил меня с Морской Феи в гавани Мемнона. Но бандит был взрослым мужчиной, а я — мальчиком. К тому же, его позиция была лучше, его руки полностью охватывали мое тело, прижимая мои собственные руки к бокам.

Я чувствовал, будто он вот-вот выдавит из меня всю жизнь. Стоило мне вдохнуть, и он сжимал объятия крепче. Каждый вдох становился все сложнее.

У меня остался лишь один выход. Я сжал свой клинок и прижал его к спине противника. Казалось, он едва заметил это движение. У меня не было ни сил, ни хорошего угла для замаха, чтобы выполнить подобную атаку.

Но мне не нужно было ударять его лезвием. Я подумал о голубом огне. И клинок, внезапно, вспыхнул.

Бандит заверещал. Я упал на землю, глотая воздух.

Посмотрев на упавшего противника, я схватил свой меч, готовясь продолжить бой. Но он лежал, свернувшись клубком и рыдая.

Вскочив на ноги, я сплюнул, во рту все еще стоял вкус желчи.

— Думаю, монет с моего трупа ты уже не возьмешь, да? — спросил я.

И тогда я увидел спину человека, сожженную огнем. Его балахон был разорван, а покрасневшая кожа пошла волдырями, словно он обгорел. Разорванная одежда была мокрой. Бандит перевернулся и снова взвыл.