Роберт Сальваторе - Демон пробуждается

Сам Элбрайн трудился все так же усердно, хотя теперь в его распоряжении были всего три команды по пять человек и двое гонцов.

— Завтра Шамус не придет, — сообщила Пони, когда они сидели рядышком, укрывшись от пронизывающего ветра за стволом могучей сосны. День уже клонился к вечеру, по небу бежали хмурые серые облака. — Его мать сказала мне сегодня утром.

Элбрайн ковырял землю кончиком своего меча.

— Значит, в его команде останется всего четверо, — сухо заметил он.

Пони почувствовала огорчение в голосе друга, хотя он очень старался скрыть его. Еще бы! Первый отряд Элбрайна таял с каждым днем, его «солдаты» уходили, чтобы латать крыши и ставить подпорки в амбарах. Пони сочувствовала ему, но, рассуждая логически, надеяться на что-либо иное было просто глупо.

— Все это происходит потому, что гоблины, похоже, забыли о нас, — мягко напомнила она. — Лучше уж так, чем если бы в нашем патрулировании и в самом деле был смысл. — Зеленые глаза Элбрайна внезапно вспыхнули от гнева. — Хотя, может, в нем все же есть смысл, — поспешила добавить она, чтобы успокоить его гордость. — Кто знает? Может, гоблины все же подходили близко к Дундалису? — Элбрайн вскинул голову и провел рукой по волосам. — Может, они засылали сюда своих разведчиков? Ну, а те увидели наш патруль и поняли, что не смогут запросто проникнуть в деревню.

— Мы же всего лишь дети, — презрительно произнес Элбрайн.

Пони покачала головой.

— Даже самый младший в нашем отряде крупнее любого гоблина, — возразила она.

Так оно и было, и это придавало весомость всем ее рассуждениям. В глазах Элбрайна вспыхнули знакомые жизнерадостные искорки. Он перевел взгляд на землю, истыканную мечом.

Пони тепло улыбнулась, чувствуя, что поступила правильно. Помогла Элбрайну справиться с обуревавшими его чувствами. По правде говоря, сама она не верила в то, что гоблины подбирались близко к деревне и наткнулись на их патруль. Да и Элбрайн в глубине души так не думал. Но рассуждения Пони позволяли верить, что его первое серьезное поручение не было совсем уж бессмысленным с точки зрения взрослых. В самом деле — никто ведь не мог ничего утверждать с полной ответственностью; и даже простого напоминания об этом факте оказалось достаточно, чтобы он снова взбодрился.

Возникшая между ними связующая ниточка ощущалась в этот момент настолько явственно, что Пони отважилась прикоснуться к Элбрайну. Протянула руку, мягко взяла его за подбородок и повернула лицом к себе.

— Ты делаешь очень важное дело, — мягко сказала она.

— Не я один… — начал было он, но девочка прижала палец к его губам, заставив умолкнуть.

Только тут до него дошло, что происходит. Ее лицо находилось совсем рядом. Внезапно Элбрайна бросило в жар.

Пони придвинулась еще ближе и… поцеловала его! Элбрайн одновременно и испугался, и затрепетал. Наверно, ему следовало отстраниться, сплюнуть на землю и крикнуть:

— Девчачья отрава!

Именно так поступали в подобной ситуации все мальчишки, и именно так вел себя он сам во всех предыдущих случаях, когда Пони или какая-нибудь другая девочка пытались поцеловать его.

Но сейчас у него не было ни малейшего желания делать это. Внезапно он вспомнил, что Пони не предпринимала подобных попыток уже очень давно — может быть, целый год. Опасалась его реакции? Думала, что он еще не «созрел» для таких вещей, и только сейчас решила, что время пришло? Да, наверно, так оно и было.

Поцелуй, между тем, длился и длился. Пони понимала Элбрайна лучше, чем он сам. За последнее время, проводя вместе по несколько часов в день, они сблизились еще больше.

И теперь вот это. Элбрайн хотел, чтобы их поцелуй длился вечно. Он настолько осмелел, что обнял Пони за плечи и притянул еще ближе к себе, ощущая странные и очень приятные округлости прильнувшего к нему тела. Его охватила паника. Что делать дальше? Да и нужно ли что-то делать вообще?

Мало того что ему не хотелось, чтобы их поцелуй кончался. Ему определенно хотелось чего-то еще, хотя он и не понимал, чего именно. Хотелось быть ближе к Пони, и физически, и эмоционально. Это была его Пони, его самый близкий друг, девочка… нет, молодая женщина… которую он с каждым днем любил все сильнее. Весной он станет взрослым мужчиной, а она, уже следующей осенью, взрослой женщиной, и вскоре после этого он сможет попросить ее руки…

От этой мысли его затрясло, и он непроизвольно отпрянул. Но страх тут же прошел, стоило лишь ему заглянуть в сияющие голубые глаза Пони. Теперь ей не пришлось самой проявлять инициативу — едва оторвавшись друг от друга, они снова слились в нежном поцелуе и долгом объятии. Одежда казалась лишней, воспринималась как ненужная помеха. Элбрайн больше не боялся прикасаться к Пони, и его руки двигались уверенно, словно сами знали, что делать. Он пробежал пальцами от ее шеи вниз, по груди, животу и дальше, к сильным, стройным ногам. Рот Пони приоткрылся чуть шире, и Элбрайн почувствовал прикосновение ее языка: дивное, никогда прежде не изведанное ощущение!

Наверно, это был самый чудесный момент во всей его недолгой жизни, и…

И внезапно все кончилось. Очарование исчезло, разрушенное ужасным, душераздирающим воплем. Молодые люди мгновенно отпрянули друг от друга и вскочили на ноги, широко распахнутыми глазами глядя на длинный, усыпанный маленькими фигурками склон холма и столб дыма — слишком большой, чтобы подниматься из трубы! — над одним из домов.

Гоблины все-таки пришли.

В сотнях миль от этого места, в далеком, пользующемся дурной славой Барбакане, в глубокой пещере внутри горы, известной под названием Аида, демон наслаждался ощущениями, которые дарила ему война. Он воспринимал и смаковал предсмертные вопли гибнущих в Дундалисе, хотя понятия не имел, где именно происходит сражение. Какая разница? Это неважно, совсем неважно. Наверно, кто-то из вождей гоблинов устроил бойню, или, может быть, поври совершили очередной набег. Действуя по собственной инициативе, они несли смерть и разрушение этим жалким людишкам: вот что было важно для демона.

Он пробудился, тьма сгущалась, и его влияние уже начало распространяться по всей Короне. И гоблины, и поври, и другие расы, которых демон мог рассматривать как своих союзников, почувствовали его пробуждение и в самом этом факте черпали мужество.

Он расправил могучие крылья и поудобнее уселся на троне, сооруженном из осколков обсидиана, не так давно служивших ему гробницей. Да, темные вибрации уже заметно сотрясали каменную твердь. Сладостное ощущение дарила демону война — и смертные муки множества людей.