Александр Борискин - Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца

Работа Кирилла настолько понравилась председателю профкома фурнитурного завода, что и он захотел в такой же манере оформить свою наглядную агитацию. За ним пришел и парторг, покачал головой, и также попросился в очередь. Тут Петр Николаевич и предложил свой план по привлечению Кирилла для работы на заводе. Все вместе сходили к директору, рассказали о Кирилле, попросили "решить вопрос".

Ну, какой умный директор пойдет против парткома и профкома? Тем более, деньги для завода копеечные: 90 рублей в месяц! Вон, "подснежников" полную футбольную команду содержать приходится, а выше десятого места в первенстве района – не поднимаемся! А тут – наглядная агитация на высоте будет!

Директор сходил в отдел кадров, оценил стенды, и вызвал к себе начальника отдела труда и заработной платы. Дал ей команду решить вопрос с оформителем по плану Петра Ивановича: принять тетку Кирилла комплектовщицей в отдел снабжения с окладом 90 рублей. А так как инициатива наказуема, обязал Петра Ивановича осуществлять связь завода с Кириллом, передавая ему заказы и доставляя выполненную им работу на завод. Петр Иванович, для вида помялся, а потом согласился: нагрузка не велика, а дивидендов дать много может. Ведь он станет определять, кому в первую очередь и что Кирилл оформлять будет. А это многого стоит!

Вот так и решился для Кирилла самый главный для него на сегодняшний день вопрос с получением постоянного дохода.

Глава вторая

Учебный год начался как обычно – с линейки. Потом знакомство с классом: всего в "9-б" училось 40 человек. Определение "своего места" в классе: Кирилл в "передовики" не лез, сразу сказал, что его интересует только рисование, а все остальное – постольку – поскольку. Пару раз на него пытались наехать сверстники из школы – но что они могли поделать с человеком, прошедшем школу КГБ? Вскоре, все вошло в обычную колею.

По всем предметам он неплохо успевал: не особо напрягаясь, был хорошистом. В плохом поведении замечен не был. После уроков уединялся в декораторской – всем говорил, что рисует декорации. А на самом деле работал по заказам фурнитурного завода, не забывая выполнять и свои обязательства перед школой. Любочка на него только не молилась! Когда любопытные одноклассники приходили к нему в мастерскую, включал вытяжку "наоборот" – и все быстро разбегались, хором жалея его, бедненького.

Заказы от фурнитурного завода поступали регулярно, но особенно его не напрягали: он тратил на них не более двух часов в день.

Записался на подготовительные курсы в "Мухинку". Там занятия были два раз в неделю, по вечерам. Еще много задавали на дом: рисунок, акварель, масло. Каждые субботу и воскресенье ходил на "пленэр". После премии за первую работу для Петра Николаевича приобрел себе этюдник. Всего остального было достаточно: оставалось после заказов.

Каждый месяц появлялся на заводе, получал зарплату, относил ведомость тетке, которая в ней расписывалась, и возвращал ее в бухгалтерию. Сбоев не было. Так прошла зима, наступило лето.

В июле умер отец. Наверное, он знал о скорой кончине, так как отправил сыну все свои накопления с запиской: потрать деньги с толком. Всего Кирилл получил от него 1200 рублей. Вместе со своими сбережениями у него накопилось уже более 2000 рублей.

На похороны он ездил один – тетка не могла: "не ходили ноги". Леспромхоз взял на себя все заботы о похоронах, даже организовал поминки. Часть вещей, оставшихся после отца, Кирилл раздал соседям, мебель продал за копейки, утварь – привез в Ленинград. Квартиру – сдал в леспромхоз. Больше он там не появлялся.

К осени получил паспорт. Официально прописался у тетки. Оформился на фурнитурный завод чернорабочим, но занимался только оформительством. В школе все было по-старому. Так прошел еще год.

Экзамены за десятый класс сдал без троек, получил аттестат и подал документы в "Мухинку" на дизайнера. Все экзамены по специальности сдал на "отлично", по немецкому языку и истории получил тоже "отлично", за сочинение и математику – по четверке, и был принят на первый курс института.

В школе ему предложили оформиться на полставки (сорок рублей в месяц) и продолжить рисовать декорации для школьного театра. Декораторская была в его полном распоряжении.

На фурнитурном заводе также не хотели с ним расставаться. На прежних условиях он продолжил заниматься оформительством.

Все складывалось для него хорошо. Вот только тетке становилось день ото дня хуже и хуже. В первых числах сентября она умерла.

Для Кирилла началась новая жизнь: теперь он был сам себе хозяин.

Приходилось крутиться, как белке в колесе: с утра – занятия в "Мухинке", после обеда – работа в декораторской на два фронта: для школы и для завода, затем подготовка к занятиям. Спасало то, что многие предметы он и так отлично знал: немецкий, историю КПСС и другие. К концу 1964 года он накопил более четырех тысяч рублей. Пора было переходить к следующей стадии его плана: организации побега на Запад.

Первым шагом было приобретение валюты или золота: без этого невозможно было организовать побег через границу. Кирилла больше устроило бы золото: его везде можно превратить в любую валюту. Он должен был решить эту проблему за ближайший год. Среди своих сокурсников осторожно интересовался этим вопросом, искал другие пути. Приходилось очень сильно "шифроваться", он точно знал, что в среде, где он вращается, много стукачей, и попасться на заметку органам – ничего не стоило. Цены на валюту и золото на черном рынке он уже хорошо знал. За четыре тысячи рублей он мог купить одну тысячу долларов, или две тысячи западногерманских марок, или сто пятьдесят грамм золота.

Связываться с валютными спекулянтами он не стал бы ни при каких условиях: 95 процентов из них были осведомителями. Покупать ювелирку, конечно можно, но на имеющиеся у него деньги, ювелирки по весу золота можно было приобрести грамм 80-90. Поэтому он не спешил.

Как всегда, в такой ситуации помог счастливый случай.

Стол, за которым Кирилл постоянно занимался в своей комнате в коммуналке, совсем пришел в негодность: одна ножка расшаталась до такой степени, что и весь стол начинал ходить ходуном, стоило только на него опереться. Требовался ремонт.

Кирилл перевернул его вверх ножками и внимательно рассмотрел расшатавшуюся конструкцию. Ножки были вклеены столярным клеем в специально выдолбленные по краям столешницы углубления. И еще зафиксированы деревянными штифтами. Один штифт сломался, и клей уже не мог достаточно крепко удерживать ножку в углублении и даже частично выкрошился. Кирилл попытался вынуть ножку стола из углубления, чтобы заменить штифт и заново все склеить. С некоторыми усилиями это ему удалось сделать. Каково было его удивление, когда он увидел две золотые 15-рублевые монеты выпуска 1897 года царской чеканки, плотно вставленные в углубление. Немедленно он занялся и оставшимися тремя ножками стола: под каждой также находилось по две такие же монеты.