Лилия Касмасова - Инферняня (СИ)

Какие племянники! Это же Мосик!

Это от него Селия узнала, что я «такой куш отхватила»! Он вырос и заговорил!

Ну Селия! Ну злодейка!

К себе я вернулась в крайне взвинченном состоянии. Не раздеваясь, прошла в зал, посадила Петера в кресло, а сама пробежала комнату туда — сюда, соображая.

Селия скрылась. Вместе с амброзией. А значит, надо звонить мистеру Гермесу и признаваться. Хотя ну в чем моя вина? Если бы он не напускал таинственности и кроме указания «Кормить каждые три часа» рассказал хоть что‑нибудь еще об этой штуковине, то ничего бы не произошло!

Поэтому я отыскала рулончик с инструкцией — он почему‑то оказался на журнальном столе и был заляпан томатным соком (а, я ж его читала, когда Петер стянул сок у Мосика!) — и смело набрала номер, напечатанный внизу. Мне ответил автоответчик. Так:

— Добрый день. Вы позвонили Гермесу Олимпусу.

И только я собралась дождаться гудка, чтобы оставить рассерженное сообщение (уж лучше атаковать, чем виниться!), как записанный голос мистера Гермеса Олимпуса выдал такое:

— Если вы звоните потому, что я не приехал за сыном, нажмите 1, если потому, что закончилась амброзия — 2…

У меня брови поползли под челку. А голос снова завел:

— Добрый день. Вы позвонили…

Я нажала 2.

— Можете кормить его обычной людской едой, можете приготовить сами, а можете купить в ресторане. Я вот, например, люблю блинчики с джемом. Думаю, сын тоже их полюбит. Вы умеете готовить блинчики?..

А годовалые дети едят блины? Голос вдруг заявил:

— И с наступающим Рождеством и Новым Годом, Алисия. Ведь сейчас конец декабря, верно? — тут он вздохнул.

Трубка загудела. Ах ты! Он что же, не собирался забирать Петера аж до самого декабря, вернее, почти до января? Селия, выходит, была права, что амброзии хватит не меньше чем на месяц? Забирать… Что он там говорил про то, что не приехал за сыном?

Нажав на телефоне повтор набора и снова попав на улыбчивый голос мистера Олимпуса, я в этот раз выбрала цифру 1.

— Извините, Алисия. Так получилось.

И снова загудела трубка. И все?? Это все, что он мог сказать?

Но погодите. Сегодня не завтра. То есть, мы же договорились, что он заберет Петера завтра, верно? Может, это шутка? И почему он записал послание лично для меня?

Он знал наперед, что за сыном не приедет. Ни завтра. Ни до конца декабря. Ни — а может, никогда??

Но раз сегодня не завтра, возможно, Гермес не успел уехать. Он же не знает, что у меня украли амброзию и что я ему позвонила. А значит, вполне себе может сидеть на диване и смотреть телевизор по тому адресу, который указан в инструкции вслед за телефоном. А тут указан — да, номер в Ритц — Карлтоне. Пентхаус.

Так. Темноту Петер переносит нормально, мы уже проверили. Да, надо его накормить, он же голодный.

Блинчики делать было некогда. Да и не из чего. Да и не умею я, если честно. И вообще в холодильнике было практически пусто. Если не считать свертка с деньгами, ведерка с мороженым в морозилке и кочана капусты в овощном (ах, да, я же собиралась посидеть денек на капустной диете).

А годовалые дети едят капусту? Наверное, в виде какого‑нибудь специального блюда для годовалых детей — тертую, на пару, с добавлением еще чего‑нибудь тертого и на пару. Так что не будем рисковать и поедим по пути. В кафе неподалеку в меню есть блюда для детей разного возраста. Помню, я была так рада, когда обнаружила это заведение — под названием «Приходите с малышами» — что водила туда всех своих подопечных — обычных, а теперь и необычных, хотя с ними надо было держать ухо востро, чтобы они не выдали себя на публике. Ну зато не надо заморачиваться насчет покупки продуктов, готовки и раздумий, можно ли давать детям то, что получилось.

Мосику, например, очень нравился их свежевыжатый томатный сок — я, разумеется, заказывала его шепотом, у стойки, а когда вручала малышу, говорила зашифрованно: «Ну, вот, твоя любимая еда!» Так что если кто меня и слышал, то только умилялся, какая я заботливая, а не считал меня помешанной на фильмах о вампирах.

Мосик. Он теперь такой большой. Интересно, каким он стал? Увижу ли я его когда‑нибудь? По щеке моей поползла слеза. Я ее смахнула. Взяла на руки Петера. Сунула в карман свиток с адресом.

Минутку. Если мне удастся поймать Гермеса, то что я ему скажу? Забирайте Петера, пока вы не успели улизнуть? Ну да, что‑то вроде этого. А значит… Значит, деньги надо вернуть. Так. Никаких эмоций. Никаких картинок с домиками и занавесками.

Я посадила Петера на стульчик, вытащила деньги из холодильника. Так, Гермес привез Петера в десять минут второго, минут двадцать мы разговаривали, прежде чем он ушел. Сейчас семь двадцать. Значит, отсчитывая с полвторого часа дня, я просидела с Петером почти шесть часов. Пока мы поужинаем и доедем до Ритца, пройдет еще не меньше полутора. А значит, я имею право на семь с половиной тысяч, минус те сто, что я взяла раньше.

Я взяла банковскую пачку, разорвала и отсчитала причитающийся мне гонорар. Положила его в пластиковую чашку и поставила чашку в холодильник — ведь в холодильнике деньги у меня еще не находили, значит пока что ему можно доверять.

Взяла свою сумочку из коридорного шкафа, запихала туда немного похудевший сверток, закинула сумку на плечо, взяла на руки Петера, закрыла квартиру на ключ и пошла к лифту. (С коляской только лишняя возня. И потом, если нарушаешь одно правило, то какая уж разница, нарушишь ли ты второе.)

Когда я выходила из подъезда, нос к носу столкнулась с Томасом.

— За хлебом ходил, — взмахнул он рукой с буханкой, — в пекарню на углу.

Разве я его о чем‑то спрашивала?

— А вы куда на ночь глядя?

— Прогуляться.

— Разве ему не пора спать? — спросил он.

Он что, себя няней вообразил?

— Не пора, — коротко ответила я, шагая к светофору.

Томас увязался за нами.

— Позволь мне тебя сопровождать.

— Зачем это?

Нет, ну что за приставучий тип!

— Затем, что уже темно.

— Еще нет и восьми!

— Значит затем, чтобы составить тебе компанию.

— Вот еще чего не хватало.

— Ну хорошо, — и он остался на одной стороне улицы, а я перешла на другую.

Поворот за угол. Еще квартал. Вот и «Приходите с малышами». За столиками почти никого — кафе работало до восьми даже по воскресеньям — и я выбрала стол в углу, возле окна. Усадила Петера на оранжевую лавку и сама села рядом. Столы и стулья немного ниже, чем обычные, специально, чтобы детям было удобно.

Ко мне подходит официантка Пепи — веселая и веснушчатая, моя ровесница: