Маргарет Уэйс - Драконы мага песочных часов

— Что же? Говори скорее, мои мысли полны Тьмы!

— Драконы Добра вступили в войну!

Несколько долгих мгновений Пар-Салиан не отрывал взгляд от друга, а потом шумно выдохнул:

— Хвала Паладайну! — Он вновь посмотрел на Юстариуса и быстро прибавил: — и Гилеану, конечно, тоже! Расскажи же мне все подробно!

— Сегодняшним утром появились серебряные драконы, чтобы защитить город. Армия драконидов отменила атаку. Лорана, что из эльфов Квалинести, названа Золотым Генералом и провозглашена лидером сил Света, с этим согласились даже Рыцари Соламнии.

— Такое событие требует особого отношения. — Пар-Салиан разлил напиток по кубкам. — Моя последняя бутылка вина из Сильванести. Увы, боюсь, теперь долго еще не будет вин нового урожая из этой печальной страны.

Архимаг вновь уселся на привычное место.

— Значит, они избрали дочь короля Квалинести Золотым Генералом… Мудрый выбор.

— Это политика, — криво усмехнулся Юстариус. — Рыцари не смогли положить конец распрям между своими лидерами. Поражение Армии Драконов около Башни Верховного Жреца во многом стало возможным благодаря храбрости Лораны и быстроте ее мышления. Она умеет командовать — может применить как слово, так и дело. Рыцари, сражавшиеся у Башни, восхищены и доверяют ей. Кроме того, ее стараниями в войну вступят эльфы.

Два мага подняли бокалы и выпили за успех начинаний Золотого Генерала и драконов Света. Юстариус поставил серебряный кубок на столик и потер глаза. У него было изможденное лицо. Потом он со вздохом откинулся на спинку кресла.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — с беспокойством спросил Пар-Салиан.

— Я не спал уже много ночей, — ответил Юстариус. — Кроме того, я пришел сюда, используя коридоры магии. Такой способ всегда изматывает.

— Неужели правитель Палантаса просил тебя помочь при обороне города? — удивился Пар-Салиан.

— Конечно же нет. — В тоне Юстариуса отчетливо прозвучала горечь. — Хотя я был готов внести свой вклад. У меня есть дом, семья, требующая защиты, так же как и город, который я люблю.

Он вновь взял кубок, но не притронулся к вину, а лишь всматривался в темную, сливового цвета жидкость.

— Не бери в голову, — мрачно сказал Пар-Салиан. — Надеюсь, печальные вести не перевесят добрые.

Юстариус тяжело вздохнул:

— Ты и я часто задавались вопросом, почему драконы Света не отзывались на наши призывы о помощи. Почему не вступили войну, когда Такхизис посылала своих драконов сжигать города и пожирать невинных? Теперь я знаю ответ — и он ужасен.

Юстариус снова затих. Пар-Салиан сделал еще глоток вина, словно поддерживая себя.

— Серебряная драконица, называющая себя Сильварой, сделала страшное открытие, — продолжил маг. — Много лет назад, что-то около двести восемьдесят седьмого года после Катаклизма, Такхизис приказала своим драконам тайно пробраться в логовища драконов Света, где те спали Долгим Сном, и выкрасть их яйца. Когда они оказались в руках Темной Королевы, она разбудила драконов Света и объявила им о своих планах начать войну. В случае их вмешательства Такхизис пригрозила уничтожить яйца. В страхе за свое юное поколение драконы принесли клятву не воевать против Такхизис.

— И теперь она нарушена, — молвил Пар-Салиан.

— Драконы Света узнали, что Такхизис первой нарушила свое обещание, — возразил Юстариус. — Мудрецы давно обсуждали происхождение людей-ящеров и драконидов…

Пар-Салиан в ужасе воззрился на друга:

— Уж не хочешь ли ты сказать… — Он сжал кулаки. — Нет, это невозможно!

— Боюсь, это так. Сильвара и ее друг, воин Гилтанас, узнали кошмарную правду. При помощи темной и проклятой магии яйца металлических драконов подверглись изменениям. Из них создали существ, которых мы знаем как драконидов. Гилтанас и Сильвара свидетельствуют, что они присутствовали на этой мерзкой церемонии и едва унесли оттуда ноги.

Пар-Салиан сник:

— Ужасающая и трагическая потеря. Красоту, мудрость и благородство преобразовали в отвратительных чудовищ…

Архимаг замолчал. У обоих друзей был еще один вопрос, который следовало задать. И оба знали на него ответ. Никто из магов не хотел произнести его вслух. Но Пар-Салиан был главой Конклава, потому озвучивать правду, пусть и горькую, было его уделом.

— Как я понял, яйца были изменены с помощью отвратительной магии. Это значит, мерзкую церемонию провел кто-то из наших Лож?

— Боюсь, это так, — спокойно сказал Юстариус. — Черная мантия по имени Дракарт вместе со жрецом Такхизис и красным драконом произнесли заклинание. Действовать надо быстро, Пар-Салиан, именно поэтому я так поспешно и прибыл сегодня вечером. Необходимо распустить Конклав, осудить черные мантии и выбросить их вон из Башни, запретив появляться здесь навсегда.

Пар-Салиан молча смотрел в огонь. Его правая рука сжималась в кулак и разжималась.

— К нам и так весь мир относится с подозрением, — продолжал Юстариус. — Если люди узнают, что в этом отвратительном деле замешан маг, они восстанут против нас по всему Кринну. Мы все можем погибнуть.

Пар-Салиан упорно молчал.

— Друг мой, — Ютариус повысил голос, — Нуитари замешан в этом. Он примкнул к своей матери много лет назад, а это означает, что Ладонне как главе черных мантий тоже было все известно.

— Точно ты этого не знаешь, — серьезно сказал Пар-Салиан, — у тебя нет никаких доказательств.

Они с Ладонной в юности были любовниками — в прошлые дни, когда страсть еще могла заглушить голос разума. Юстариус знал об этом, но деликатно старался не упоминать о столь пикантном моменте, однако Пар-Салиану мысли друга были прекрасно известны.

— Никто не видел Ладонну и ее последователей вот уже больше года, — продолжал Юстариус. — Наши Боги, Солинари и Лунитари, не скрывали от нас своего возмущения, когда Нуитари порвал с ними, чтобы служить своей матери. Мы поставлены перед фактом, друг мой, — трое Богов больше не вместе. Наше священное братство магов — белых, красных и черных — начинает распадаться. Ладонна и ее черные мантии могут уже в эту минуту готовиться напасть на Башню…

— Нет!

Кулак Пар-Салиана ударил по столешнице; из упавшего кубка выплеснулось вино.

Пар-Салиана, вечно тихого, с длинной белой бородой, часто даже близкие принимали за слабого и мягкого старика. Но он никогда не стал бы главой Конклава, если бы был трусом и слабаком. Пламя его решений могло опалять и уничтожать.

— Я не стану распускать Конклав! На данный момент я не уверен, что Ладонна вовлечена в это преступление. Как не обвиняю и Нуитари.