Лорел Гамильтон - Глоток мрака
– Уходите, доктор, – сказал Дойл. – Уходите немедленно.
Она повернулась к двери, но оглянулась, уходя:
– Я вызываю полицию.
Рис не прекращал говорить с Ба, спокойным, рассудительным тоном.
Дойл сказал:
– Если полицейские не чародеи, они ничем не помогут.
Доктор Мейсон была уже у двери, когда прямо у ее головы просвистел кувшин и раскололся о стену – острый осколок пластмассы поранил ей щеку. Мейсон вскрикнула, Гален шагнул к ней, но нерешительно замер у подножия кровати, разрываясь между желанием прийти на помощь женщине и необходимостью оставаться рядом со мной. У Риса, Дойла и Шолто колебаний не возникло – они дружно шагнули к кровати. Наверное, они хотели просто меня прикрыть, но Ба отшатнулась в испуге. Теперь она была мне видна – Гален освободил обзор.
Она попятилась, сжала в кулаки опущенные руки. Карие глаза открылись так широко, что показались белки. Узкая грудь ходила ходуном, как после бега. Большое кресло, стоявшее в углу, взмыло в воздух.
– Нет, Ба! – крикнула я и потянулась к ней, словно моя бессильно протянутая рука могла сделать больше, чем слова. Я владела руками силы, но ни одну, ни вторую не хотела применять к своей бабушке.
Все мелкие предметы в комнате полетели к трем мужчинам у кровати. Полетели ко мне. Но я знала, что мелкие предметы – только дымовая завеса. Бросаешь мелочь для отвлечения, а потом бьешь крупным.
Я успела перевести дыхание и собралась крикнуть, предупредить, но Дойл навалился на меня, закрывая своим телом. Мир вдруг почернел – не от того, что я теряла сознание, а от водопада черных волос, накрывших мое лицо.
Доктор снова вскрикнула. Где-то у двери вопили незнакомые голоса, потом крикнул Рис:
– Шолто, нет!
Глава третья
Я безуспешно пыталась убрать с глаз волосы Дойла. К воплям и крикам присоединился звук бьющегося стекла и шум, похожий на шум ветра. Закричала Ба, и я с силой толкнула Дойла – мне надо было видеть, что происходит.
– Да что там, Дойл? – Я его толкнула опять, но это все равно что толкать стену. Пока он не захочет, он и не шелохнется. Я всю жизнь провела среди тех, кому сильно уступала физически, но сейчас вдруг с особой отчетливостью поняла, что мне с ними не сравняться, даже если я стану их королевой.
Наконец сквозь его волосы я разглядела кусочек потолка. Повернув голову, я отыскала взглядом Галена – он у двери закрывал собой доктора Мейсон. Вокруг валялось битое стекло и обломки чего-то деревянного. У двери уже с этой стороны стояли два копа в форме с пистолетами на изготовку, и по их лицам я догадалась, что может твориться на другой стороне палаты.
Ужас, совершенный ужас и потрясение были написаны у них на лицах. Оба подняли пистолеты, прицелились – так, словно их цель двигалась... двигалась быстро и беспорядочно, и величиной была больше всего, что я здесь видела, потому что целились они над головами даже самых высоких стражей.
Звук выстрелов взорвал крохотное помещение. Я на миг оглохла от выстрелов, а в следующий миг оторопела, увидев, во что они стреляли. К ним протянулись громадные щупальца, а следом налетели крылатые твари, черные, похожие на летучих мышей – если бывают мыши размером с невысокого человека и с пучком извивающихся щупалец посреди тела.
За окном что-то завизжало, но щупальца – некоторые в обхвате не тоньше человека – продолжали двигаться навстречу выстрелам. Пули у полиции свинцовые, они некоторых фейри могут ранить, но убить... Я такие щупальца уже видела – чтобы с ними совладать, их отрубить надо.
Щупальца хлестнули по полицейским и швырнули их в стену – стена вздрогнула. Щупальца поменьше перехватили пистолеты. Я ничего не имела против такого разоружения – попробуй тут объяснить людям-полицейским, что этот воплощенный кошмар на нашей стороне! Люди упорно верят, что добро всегда прекрасно, а зло – уродливо. А я успела убедиться, что частенько бывает наоборот.
Ночные летуны вплывали в окно черными воздушными скатами. У летунов есть ноги – хвататься за опору, когда сидят, но главные конечности у них – щупальца на животе. Сейчас они этими щупальцами забрали пистолеты у громадной твари. Ближайший ко мне летун повис на стене и маленьким щупальцем поставил пистолет на предохранитель. У летунов щупальца очень ловки и способны делать мелкую работу, недоступную для больших тварей.
Дойл надо мной шевельнулся. Повернув голову, он спросил:
– Рис, ты чары убрал?
– Да.
Дойл изогнулся посмотреть на полицейских, на врача, сжавшуюся в комок за надежной спиной Галена, и медленно поднялся, выпуская меня. Я чувствовала, как напряжены его мышцы, в любой момент готовые среагировать на опасность. Наконец он встал возле кровати, но напряжение в плечах и мышцах рук все еще было мне заметно.
Рис и Шолто вдвоем держали Ба, и приходилось им нелегко. Брауни могут в одиночку за ночь сжать поле и намолотить полный амбар зерна. И не все происходит с помощью телекинеза, немало делается просто за счет грубой силы.
Я видела, что она задала им работу, потому что Шолто держал ее не только двумя руками. Его отец был ночной летун, подобно разоружившим полицейских крылатым созданиям. Такие же щупальца, как у летунов, вырвались теперь на свободу из-под футболки, надетой Шолто, чтобы сойти за человека.
Его щупальца были белые, как все его тело, и перевиты жилками цвета золота и драгоценных камней. Они были даже красивы – как только привыкнешь к тому, что они вообще есть.
Ба привыкнуть не успела.
– Не смей меня этой гадостью трогать! – закричала она на Шолто. Руки у нее казались тонкими как спички, но когда она дернулась, Шолто и Рис пошатнулись.
Двумя щупальцами из тех, что потолще, Шолто уперся в пол, и в следующий раз от рывка Ба пошатнулся только Рис. Шолто себе опору нашел – благодаря своим «излишествам». Щупальца – вовсе не декоративная деталь, не важно – жуткая или красивая, нет, это настоящие конечности, и, как все конечности, имеют применение.
Рис закричал, перекрывая вопли Ба, полицейских и общий шум:
– Хетти, тебя заколдовали!
Он рискнул отнять одну руку от ее хрупкого запястья. Я успела разглядеть у него в пальцах золотой проблеск, и тут Ба вывернулась из другой его руки. Держать брауни приходится двумя руками даже воинам сидхе. Особенно если не хочешь сделать этой брауни больно.
Ба взметнула вверх кулачок, и я думала, что она попадет как раз Рису в лицо, но Шолто успел щупальцем перехватить ее руку.
Она завопила громче, переходя на визг, и начала вырываться уже всерьез. К Шолто полетели мелкие предметы со всей комнаты. Когда в воздух поднялись осколки оконного стекла, Рис шлепнул ее по щеке.
Думаю, опешили все. Ба смотрела на Риса круглыми глазами. Он повторил ее имя, громко и отчетливо, вложив в голос столько силы, что он зазвенел громадным колоколом, отдаваясь эхом – человеческая речь так не звучит никогда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});