Вероника Иванова - И маятник качнулся...

— Разве ты не хочешь пить? — Брови Лакуса медленно поползли вверх и остановились где-то на полпути к удивлению.

Я ещё раз мотнул головой. Пить-то я хотел. И даже очень хотел. Но не объяснять же им, с моей теперешней дикцией, что любой глоток воды вызовет новый всплеск судорог обессиленного тела. Нет, мне придётся переждать пару дней для верности, чтобы яд утратил свою силу...

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Лакус. — Хотя на твоём месте я бы выпил воды и что-нибудь съел. А то вид у тебя такой, будто ты до аукциона не дотянешь...

На моём месте он бы придушил гномку сразу после встречи с ней. И был бы совершенно прав! А ещё на моём месте он бы ни за что не согласился участвовать в таком идиотском пари...

— Как только вернётся «синий» трин, ведите его в малую залу. — Лакус отдал очередное распоряжение и удалился. Охранники тоже покинули комнату, но, судя по звукам шагов, один из них остался за дверью.

Боишься, что я сбегу? Напрасно. Это не входит в мои скромные планы. Сначала нужно прийти в себя и набраться сил, что довольно затруднительно, учитывая вынужденное голодание на ближайшие дни. Ладно, буду довольствоваться тем, что имеется в наличии. А в наличии имеется: предстоящий аукцион, на котором, судя по всему, я буду кому-то продан, весёлая парочка маг — лучник, явившаяся косвенной причиной усугубления моего положения, и странный человек, который, похоже, и заварил всю эту кашу. Значит, я — «равноценная замена»? Чему? Или — кому? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Я не люблю загадки и ненавижу тех, кто их загадывает. Так что, дяденька, если свидимся, я всё-всё припомню!

...Не прошло и часа, как «синий» трин вернулся. Вошедший в комнату охранник бесцеремонно поставил меня на ноги. Колени задрожали, а голова немедленно пустилась в пляс, но я был вынужден категорически запретить своему телу вольное поведение, потому что в горло впился тонкий шнурок удавки. Одновременно было получено устное предупреждение:

— Ты, парень, даже не пробуй дёргаться: узел сразу затянется намертво, и не всякий лекарь поможет!

Я осторожно кивнул, демонстрируя полное понимание ситуации, и на негнущихся ногах двинулся к выходу. Охранник шёл сзади, поигрывая стеком, на котором и была закреплена удавка. Произвольно меняющееся натяжение петли доставило мне немало «приятных» мгновений — хорошо ещё, что не пришлось далеко идти: коридор и лестница, ведущая вниз. По этому маршруту через каждый десяток шагов были установлены факелы, дававшие неплохое освещение, поэтому меня насторожил тёмный зал, в котором, по всей видимости, и должен был состояться аукцион. Впрочем, кое-какой свет всё же имелся. В том месте, где поставили меня. Причём факелы и ширмы были расставлены столь искусно, что за воображаемую черту, отделявшую места зрителей от освещённой площадки, где находились я и охранник, не попадало почти ни одного лучика, а люди, сидевшие в зале, насколько я мог видеть в полумраке, были закутаны с ног до головы в тёмные плащи с капюшонами. Возможно, покупатели были слишком известными личностями и не желали лишний раз (и особенно — лишним зрителям) показывать свои лица, но в то же время друг друга они знали более чем хорошо — это можно было понять по ведущимся вполголоса разговорам. Впрочем, как только в свете факелов появился устроитель торгов, наступила вежливая тишина.

— Почтенные господа! — Лакус просто источал мёд. — Смею надеяться, что моё нижайшее приглашение посетить Улларэд не заставило вас оторваться от важных дел и вы сочтёте свой визит полезным. Приношу глубочайшие извинения за то, что по ряду уважительных причин товар, выставленный на аукцион, поменял свои качества, но я уверен, что это обстоятельство не только не разочарует вас, а напротив, внесёт некоторое оживление в ход торгов...

— Милейший Лакус! — Ехидный голосок явно принадлежал женщине. — Мы прекрасно знаем, зачем собрались, можете опустить свои обычные словеса. Единственное, в чём вы правы — у нас не так много свободного времени. Так что ближе к делу.

— И то верно! — подхватил мужчина, судя по заметной хрипотце, большой любитель пожить в своё удовольствие. — Товар мы видим перед собой, и, думаю, никто спорить не станет, ничего особенного в этом товаре на первый взгляд нет. Излагайте, чем же он так хорош.

— Слушаю и повинуюсь, господа! Но недаром говорят — лучше один раз увидеть... Прошу вас, Магистр.

В круге света появилась женщина средних лет, на невыразительном лице которой можно было прочитать только безграничную усталость от окружающих её людей и событий. Длинная чёрная мантия успешно скрывала от любопытных глаз и фигуру, и инструменты магички. Нет, я ничего не почувствовал — просто у неё на груди в свете факелов мерцал медальон со знаком принадлежности к славному сообществу людей, знакомых с чарами и заклинаниями не понаслышке. Вслед за ней охранники вывели человека, в котором я с некоторым удивлением узнал хозяина приснопамятного трактира на Регенском тракте. Зачем, фрэлл меня подери? Неужели...

— Когда произошло искомое событие? — вяло поинтересовалась магичка.

— Примерно два дня назад.

— Плата стандартная, — предупредила женщина, роясь в складках своего бесформенного одеяния.

— Разумеется, Магистр. Со своей стороны, в случае полного успеха я готов накинуть несколько монет сверху, — с готовностью сообщил Лакус.

Магичка криво усмехнулась, пробормотав себе под нос что-то нелестное о тупых любителях кровавых зрелищ. Спустя миг, сверкнув серебром в свете факелов, лезвие, выпорхнувшее из рукава её мантии, вонзилось в основание черепа трактирщика, и по моей спине снизу вверх пробежал холодок. Нет, не сказать, что я испытывал какие-то нежные чувства к этому человеку, но лишать его жизни только ради того, чтобы увидеть довольно посредственную, на мой взгляд, сценку... Ведь можно же было обойтись без смертоубийства! Можно, я знаю! Да, это сложнее, это занимает больше времени, а время, как известно, — деньги, но... Нет, всё равно не хочу понимать.

Магичка небрежным движением бровей заставила тело, из которого вот-вот должна была упорхнуть душа, лечь на пол в строгом соответствии с каким-то одной ей ведомым направлением и протянула руки к факелам. Три ближайших к ней источника огня сразу же начали дымить, причём дым получался неестественно белым. Женщина нахмурилась и поджала губы. Ещё одним дымящим факелом стало больше. Я усмехнулся. Исключительно про себя. Ай-вэй, дорогуша, даже не старайся: на большее твоей силы не хватит! Но ей оказалось достаточно и четырёх факелов.

Струйки дыма беспорядочно заметались вокруг женщины, ластясь к ней, как преданные псы. Мгновение, другое, и вот уже в воздухе висит большое, белое и совершенно непрозрачное облако. Звонкий щелчок пальцами, и в молочном тумане начинают проступать тени. Сначала неясные, вскоре они обретают цвет и объём. Звуки голосов становятся всё различимее. О, я недооценил вас, ваше Магичество — вы и в самом деле кое-что смыслите в посмертных проекциях памяти...