Мария Семенова - Орлиная круча

Мудрено ли, что Арни всю ночь крутился с боку на бок и думал о викингах! Но под утро его всё-таки сморило, и привиделась мать.

Светловолосая красавица вошла в пещеру и села возле огня, и Арни знал, что её звали Ингунн. Он очень плохо помнил свою мать, поэтому ему нравилось думать, что она была красавицей. Ингунн молча смотрела на него и только всё кивала головой, словно одобряла какое-то решение, которого он ещё толком не принял. Арни проснулся и пожалел, что опять не удалось с нею поговорить. Своя правда в этом была. Если он кое-как представлял её внешне, голос не задержался в его памяти вовсе. Слишком рано она умерла. Даже не успела рассказать ему об отце. А теперь не хотела говорить и во сне.

Арни был на неё за это немного сердит.

Его отцом долго считали Хёрда рыбака, утонувшего во время лова трески. Люди говорили, Хёрд был таким же молчаливым и имел похожую родинку на плече. Арни предпочитал зваться Ингуннарсоном. Скверный нрав имел Хёрд и вдобавок был трусоват. Когда Арни думал об отце, он неизменно вспоминал Свана. Вот чьим сыном он назвался бы с радостью. Хоть приёмным. А если не суждено, так и Хёрд здесь ни при чём.

Может, к Арни, как некогда к безродному Оттару, явится верхом на вепре ласковая Богиня Фрейя. Разбудит под землёй вещую великаншу и заставит рассказать ему о родне. Нет, навряд ли. Когда-то Боги и впрямь жили среди людей, но те дни давно миновали. И притом Оттар действительно был из хорошего рода, но только никто об этом не ведал. Арни родился рабом и сыном рабыни. Светлой Фрейе не о чем было бы ему рассказать.

Но он знал ещё и то, что родившийся невольником не всегда им умирал. Во все времена герои сами выращивали свою судьбу.

Пока Арни гнал коров вниз, ему почти не удавалось взглянуть, что делалось в море. И всё-таки он видел – корабли медленно ползли к берегу; они осторожно двигались на вёслах, и следовало думать, что на носу каждого стоял человек с гибким шестом, внимательно щупавший глубину. Боевой корабль не боится застрять на мели, но притаившийся камень способен его погубить.

Может быть, к вечеру они войдут в фиорд.

Арни срезал хворостину и принялся подгонять ленивых коров. Фридлейв хозяин наверняка прикажет спрятать стадо, чтобы викинги не перерезали на мясо весь скот. Корабли надо было опередить. Арни полагал, что это удастся.

Почему-то он был уверен, что первым принесёт вести во двор. Он ошибся. Едва его стадо миновало лесок, как навстречу верхом на лошади попался сам Фридлейв Богатей. Отсюда уже было видно устье фиорда, и Фридлейв всё оглядывался – не показались ли корабли. Мимо по дороге одна за другой катились повозки, нагруженные добром. Хозяин не надеялся оборониться от страшных гостей. Возницы надрывали глотки, крича на лошадей. И даже крепкий мохнатый конёк под Фридлейвом, обычно спокойный, чувствовал общее волнение, плясал и вертелся.

Заметив стадо, хозяин поскакал прямо к Арни. Было видно, что расторопность пастуха доставила ему облегчение.

– Гони к Трём Головам!

Первое, что делают викинги на чужом берегу, – ловят скот. Три Головы были невысокой горой, за которой, если её обогнуть, начиналась целая путаница теснин. Там легко могло спрятаться стадо в девять раз больше того, что гнал Арни Ингуннарсон. Конечно, спрятанное всегда можно найти, но для этого понадобилось бы изрядно углубиться в страну. А викинги очень не любят удаляться от берега, и всем это известно.

Арни уже начал поворачивать стадо, когда Фридлейв вернулся и велел отделить несколько животных – притом не самых старых и жилистых. Они останутся во дворе вместе со съестными припасами. Викинги непременно должны найти, чем поживиться. Может, тогда они хотя бы не спалят дом.

Три коровы сразу же истошно заревели, словно предчувствуя, что ничего хорошего их не ожидало. У Арни сердце облилось кровью, но он промолчал.

Мимо со скрипом и руганью катились повозки. Они тоже спешили к Трём Головам. На одной из них Арни заметил жену хозяина и троих его дочерей. Арни никогда с ними не ссорился. Другой повозкой правил старый раб, тот, что лучше всех знал целебные травы. Такого невольника Фридлейв, конечно, покинуть не мог. А рядом с повозкой, уцепившись за бортик, бежала Турид. Было вовсе не до того, но Арни задержал на ней взгляд. Ему не приходилось с ней разговаривать с самого прошлого лета, с того дня, когда погиб Свасуд. Но отчего-то радостно было думать: девчонку не бросили. Турид на миг обернулась. Только на миг. Арни закричал на коров. В суматохе он навряд ли справился бы с ними один, но помощники подоспели со всех сторон.

Большинство людей Фридлейва уходило, как и сам Арни, пешком. У хозяина было всего четыре повозки. И много больше добра, чем эти повозки могли уместить за один раз. Очень кстати пришёлся бы теперь Богатею его крутобокий и быстрый корабль; но корабль был послан на юг, в Вестфольд, с мехами, добытыми зимой, и не поспел ещё возвратиться…

Вечером Арни сидел в кустах на склоне горы и смотрел на фиорд. Некоторое время назад он понадёжнее привязал коров, проследив, чтобы всем хватило травы. Почесал каждой за ухом и между рогами. А быка хлопнул, как равного, по налитому плечу. Бурое страшилище, которое он когда-то сам выпоил молоком, потёрлось широченным лбом о его бедро и низко, глухо прогудело что-то на прощание… Арни убежал оттуда со всех ног. А то как бы не распустить сопли и не передумать.

Арни сидел на склоне горы и смотрел на фиорд. Лук и берестяной колчан висели у него за спиной. Сван Рыжий спросит его, многое ли он умеет из того, что необходимо для воина. Он ответит, что вроде неплохо бьёт в цель. По крайней мере, люди так говорят. Сван велит показать. Тогда Арни приложит одну стрелу к тетиве, другую схватит пальцами левой руки, а третью возьмёт в зубы. И выпустит их быстрее, чем Сван успеет сосчитать до трёх.

Солнце садилось прямо против устья фиорда, между горами. Оно било в глаза, и корабли выросли словно из ниоткуда посередине залива – один несколько впереди, второй следом за ним. Вечер был тихий, и парусов не ставили. Зато вёсла работали стремительно и быстро, взмахивая, как крылья, – корабли так и летели. Фиорды глубоки, здесь можно не опасаться камней.

Арни хорошо видел ощеренные драконьи морды на штевнях. И круглые щиты по бортам. Под щитами равномерно вспыхивали на солнце мокрые лопасти вёсел. Потом корабли вошли в тень прибрежной горы, и вёсла погасли. Только белые бурунчики вскипали под ударами и вновь пропадали. Над водой начал собираться туман, последние косые лучи полосами тянулись к берегу. Корабли с разгону выбежали на песок прямо против двора. Арни никогда не видел ничего красивее. И страшней. Люди выпрыгивали в мелкую воду и шли к воротам. Каждый нёс щит. А где щит, там неподалёку меч или топор.