Сергей Джевага - Серый маг

Болезненное жжение отрезвило, Птиц попятился. Опустил взор, тупо посмотрел на ладонь. От сверкающей чистоты горевика ничего не осталось. В руке послушника лежал абсолютно черный камень. Матовый, без единого пятнышка. Стенки показались прозрачными. Внутри бушевали вихри, плескалась Тьма. Парень испуганно охнул, отпрыгнул. Голыш со стуком покатился по полу, исчез где-то за алтарем.

- Умри, слуга Мрона! -заорал служитель и принялся творить второе заклятие.- Бьярни Торвальдсона не проведешь!…

Не помня себя от ужаса, послушник помчался к воротам. На бегу уклонился от еще одной волны экзорцизма, толкнул тяжелую створку. Споткнулся на ступеньках, чуть не упал. Но выровнялся, бросился за угол. Выбил сапогами фонтаны снежных комьев и рванул прочь. Через добрую сотню шагов рухнул в мягкий холодный сугроб. С кряхтением выбрался и понял, что рядом с ним какой-то пустырь. Точнее, задний двор одного из домов. Недалеко - шумная улица. Там мелькали прохожие, ездили всадники, скрипели повозки. Тени, люди, звуки… Над головой прозрачное голубое небо, одинокая чайка. Солнце почти в зените. А значит…

Птиц от души выругался. Сделал шаг по направлению к центру, но сразу остановился. Нет, возвращаться в молельню для выяснения отношений нельзя. Отец Бьярни с удовольствием свяжет послушника заклятиями, устроит показательную казнь. Мрон!… Но что произошло?! Ведь дела шли хорошо. Амулет-пропуск должен был оказаться в его руках. А потом оставалось взойти на корабль - и здравствуй, Дора-мион…

- Вот урод!…- процедил парень, вспомнив Торвальдсона. Поежился, пнул носком сапога снежный наст.- И что прикажете делать?…

Шанс Птиц утратил, отношения с местными испортил. Рвануть в порт, слезно попроситься на корабль? Но нет, Эрнесто побоится. Жители Золотой империи помешаны на репутации. И даже лишняя монета не поможет. Но почему го-ревик почернел? Неужели нашел Тьму? Позвольте-позвольте, но тогда бы экзорцизм настоятеля оставил от него лишь горстку золы… Нет, дело в другом.

В ушах противно зазвенело. Птиц разозлился, постарался взять себя в руки. Задумался, шаг за шагом восстановил события в памяти. Бьярни рассказывал какую-то историю, копался в сундуке. А потом положил горевик послушнику на ладонь. Стоп! А ведь еще в оронском храме служители тщательно отбирали камни. Чтобы ни единой трещинки или пузырька, ибо такие считались порчеными. Порт-долский настоятель мог и не углядеть изъян… Мрон, из-за глупой ошибки он выглядит исчадьем Тьмы! Любой добропорядочный горожанин поспешит подкинуть поленце в костер, а то и зашибет с удовольствием. Нужно либо прорваться на корабль, либо бежать без оглядки и путешествовать сушей. Есть и еще одна опасность. А именно - погоня из Филанда. К тому же сама обстановка напряженная. Война между мелкими княжествами и королевствами, бои между скифрцами и нгарцами, Тьма… Путь по морю определенно безопасней. Но как поступить?…

Размышления прервали топот мягких лап и шорох снега. Из-за угла ближайшего дома показался Колючка. Мордочка перемазана в снегу, шерстка практически белая. Зверек вяз в сугробах, с трудом выбирался, прыгал. Хорек держал в пасти какую-то бечевку. Послушник пригляделся и обомлел. Удивительное стечение обстоятельств, или хорек сумел понять, что произошло?… Хотя неважно. Главное - то, что мелкий проныра стащил у служителя амулет-пропуск!

Птиц подхватил зверька на руки, погладил, шепнул пару ласковых слов. Колючка довольно заурчал. Отдал хозяину бечевку и с чувством выполненного долга взобрался на плечо. Пару минут вылизывался, отряхивал снег. Затем чихнул, полез в мешок отогреваться.

Несколько минут Ирн тупо рассматривал кулон, не веря в привалившее счастье. Потом ощупывал и даже обнюхивал. Обычная деревяшка с вырезанным изображением солнца и дыркой с краю. Правда, умения хватило, чтобы почувствовать искру магии. Какое-то довольно простое заклинание. Да, теперь можно сесть на корабль. Как раз вовремя!

Настроение мгновенно улучшилось. Парень ухмыльнулся, мысленно показал врагам кукиш. Спрятал амулет и осторожными перебежками направился к порту. Вскоре вышел на пристань, поискал взглядом нужный бриг. И тут странная неправильность ударила по нервам. Где голоса, звуки шагов, гул?… Стояла тишина. Зловещая, напряженная.

Студеный ветерок несмело перекатывал ледяную пыль. Искрился снег. Наглые воробьи прыгали буквально у ног, выковыривали из-под твердого наста зернышки. Шумело море. Слышались мерный плеск волн, скрипы мачт. Парень резко развернулся. В пяти шагах обозначилась плотная стена жителей Порт-Дола. Мужчины, женщины, дети. Стражники, грузчики, купцы, разносчики, моряки… Лица бледные и мрачные, в глазах угроза. Впереди стоял отец Бьярни Торвальдсон. Ветер развевал балахон, трепал редкие волосы. Лицо красное и распаренное, по лбу стекал пот. Губы кривились в недоброй усмешке…

Сердце, трепыхнувшись, ушло в пятки. Птиц побледнел, уронил амулет в снег и отшатнулся.

- Святой Алар… -только и успел вымолвить парень.

Из толпы вылетел тяжелый булыжник, попал послушнику прямо в лоб. Последнее, что успел увидеть Ирн,- ослепительная вспышка и летящая навстречу мостовая.

ГЛАВА2

- Снимай! Снимай быстрее!…

- Не хочет, зараза! Задубел на морозе.

- Ты с пятки начинай. Раскачивай, потом на себя тяни. Дай, покажу…

- Да сдались тебе сапоги?! Видишь, потертые? И подошва скоро прохудится.

- Не пропадать же добру. Старьевщику отдам за десяток медяков. Как раз на пару кружек доброго темного пива.

- Кхе… И то верно. Давай, помогу! И порты бы снять. Порты хорошие. Кинжал бери. А вон еще какой-то футляр занятный… Мыслю, неплохо выручим.

Птиц витал в мутной мгле. Разум рвался из удушающих тисков бессознательного, вяз в липких кошмарах и видениях. А потом, подобно маленькому пузырьку воздуха, поплыл вверх. К солнцу, к небу…

Первым вернулся слух. Сначала возник противный комариный свист. Затем смутный гул, похожий на далекий камнепад. И - два голоса… Мужские, грубые. Один слегка визгливый и нервный. Второй скрипучий, простуженный. Неизвестные спорили, ругались. Слышались громкое сопение, шуршание, скрип снега. Птиц ощутил смутное удивление. Сквозь отупение прорвалась первая мысль: «Что происходит?…» Ответ пришел сразу. Перед внутренним взором вспыхнул яркий образ: плотная толпа, хмурые лица… а потом резкое движение, смазанный силуэт крупного булыжника.

Воспоминание оказалось последней каплей. Щелчок, сдвиг в сознании - и мозг заработал на полную мощность, одурь прошла. Одновременно возникла боль. Ноющая в онемевших от холода ногах, тянущая в животе и груди, режущая в висках и затылке. Колючий ветер продувал накидку. Овевал щеки и трепал волосы. Сквозь веки проникал свет. Чудились силуэты, тени.