Джо Аберкромби - Прежде, чем их повесят

— Ну… э-э-э, — пробормотал Берр, потирая подбородок большим пальцем. — Очевидно, вы весьма… — и он переводил взгляд с одного сурового, грязного, покрытого шрамами лица на другое — … полезная группа. Как я могу отказаться от предложения, столь любезно изложенного?

— Тогда лучше я всех представлю. Это вот Ищейка.

— Это я, — проворчал тощий с острыми зубами, снова блеснув своей неприятной ухмылкой. — Рад знакомству. — Он схватил руку Веста и сжал так, что хрустнули костяшки пальцев.

Потом вожак ткнул большим пальцем в сторону злобного одноухого мужика с топором.

— Этот дружелюбный парень — Чёрный Доу. Сказал бы я, что с годами он становится лучше, но нет. — Доу повернулся и снова плюнул на землю. — Большой парень — это Тул Дуру. Его называют Грозовая Туча. А ещё Хардинг Молчун. Он там, среди деревьев, держит ваших лошадей, чтобы не выбежали на дорогу. Но не волнуйтесь, ему нечего сказать.

— А ты?

— Рудда Тридуба. Вожак этой маленькой команды, поскольку наш прежний вернулся в грязь.

— Вернулся в грязь, понятно. — Берр сделал глубокий вдох. — Ну что ж. Вы будете подчиняться полковнику Весту. Уверен, он найдет вам еду и помещение, не говоря уже о работе.

— Я? — спросил Вест, и шпага всё ещё качалась у него в руке.

— Безусловно. — Лорд-маршал едва заметно улыбнулся уголком рта. — Наши новые союзники отлично подойдут к свите принца Ладислава. — Вест не знал, плакать ему или смеяться. Только он решил, что положение не может быть труднее, как теперь ему надо разбираться с пятью дикарями.

Тридуба, похоже, был доволен результатом.

— Хорошо, — сказал он, медленно и одобрительно кивая. — Тогда решено.

— Решено, — сказал Ищейка, и ещё шире ухмыльнулся своей зловещей ухмылкой. Тот, кого назвали Чёрным Доу, посмотрел на Веста долгим холодным взглядом.

— Ёбаный Союз, — проворчал он.

Вопросы

Занду дан Глокте

Наставнику Дагоски, секретно, лично в руки

Вы должны немедленно сесть на корабль и принять командование Инквизицией Дагоски. Установите, что случилось с вашим предшественником, наставником Давустом. Расследуйте его подозрения относительно того, что в городе зреет заговор, и возможно даже в самом городском совете. Проверьте членов этого совета и искорените любую и всякую неверность. Покарайте измену без жалости, но убедитесь, что доказательства надёжны. Мы не можем позволить себе новые промахи.

Гуркские солдаты уже собираются на полуострове, готовые воспользоваться любой слабостью. Королевские полки в полном составе отправлены в Инглию, так что, в случае атаки гурков, помощи вам ждать неоткуда. Поэтому убедитесь, что оборонительные сооружения города надёжны, и что провизии достаточно, чтобы выдержать любую осаду. Держите меня в курсе, регулярно присылая письма. Ваша главная задача, чтобы Дагоска ни при каких обстоятельствах не попала в руки гурков.

Не подведите меня.

Сульт

Архилектор Инквизиции его величества

Глокта тщательно сложил письмо и положил обратно в карман, снова проверив, что указ короля всё ещё на своём месте. Проклятая бумажка. Большой документ тяжким грузом лежал в плаще с тех пор, как Глокта получил его от архилектора. Он вытащил указ и повертел в руках, золотой лист на большой красной печати блестел в лучах жесткого солнца. Одна бумажка, а стоит дороже золота. Бесценная. С ней я буду говорить от имени короля. Я самый могущественный человек в Дагоске, выше даже самого лорд-губернатора. Все должны слушаться меня и подчиняться. По крайней мере, пока я жив.

Путешествие выдалось не из приятных. Корабль оказался маленьким, а круг Морей всю дорогу штормило. Каюта Глокты была крошечной, жаркой и тесной, как печь. Печь, которую качает весь день и всю ночь. Он то пытался съесть овсянку из вечно скачущей миски, то извергал те крошечные порции, которые удалось проглотить раньше. Но, по крайней мере, в трюме не было риска подвернуть свою бесполезную ногу и вывалиться за борт в море. Да, путешествие выдалось не из приятных.

Но теперь оно закончилось. Корабль скользил среди переполненных причалов к месту швартовки. Моряки уже возились с якорем и кидали канаты на пристань. А вот и сходня спускается с корабля на пыльный берег.

— Ладно, — сказал практик Секутор. — Я собираюсь найти себе выпивку.

— Найди покрепче, но потом отыщи меня. Завтра у нас есть работа. Много работы.

Секутор кивнул, длинные волосы качнулись вдоль тонкого лица.

— О, я живу, чтобы служить. — Не знаю, для чего ты живёшь, но сомневаюсь, что ради этого. Практик не спеша пошёл прочь, немелодично насвистывая, с грохотом спустился по сходне на пристань и скрылся между бурыми пыльными зданиями.

Глокта с немалым беспокойством посмотрел на узкую доску, перехватил рукоять трости и коснулся языком пустых дёсен, собираясь с духом, чтобы ступить на неё. Поистине, акт самоотверженного героизма. На миг он подумал, что мудрее было бы переползти сходню на животе. Это снизит вероятность смерти в воде, но вряд ли будет пристойно, не так ли? Внушающий ужас наставник Инквизиции города, ползёт на брюхе в свои новые владения?

— Подать руку? — практик Витари искоса смотрела на него, опираясь на корабельный поручень. Рыжие волосы торчали на её голове, как шипы чертополоха. Казалось, она провела всё путешествие, нежась на открытом воздухе, словно ящерица, не обращая внимания на качку корабля, и наслаждаясь сокрушающей жарой настолько же, насколько Глокта её ненавидел. Сложно было судить о выражении лица практика под чёрной маской. Но готов поспорить, она улыбается. Несомненно, уже готовит свой первый отчёт архилектору: "Калека большую часть путешествия провёл в трюме, блевал. Когда мы прибыли в Дагоску, его пришлось стаскивать на берег вместе с грузом. Он уже стал посмешищем…"

— Разумеется нет! — отрезал Глокта, нетвёрдо ступая на доску с таким видом, словно каждое утро рисковал своей жизнью. Сходня опасно закачалась, как только Глокта поставил на неё правую ногу, и он болезненно осознал, насколько далеко внизу плещется по скользким камням причала серо-зелёная вода. Возле доков найдено плавающее тело…

Но в конце концов ему удалось прохромать по сходне без происшествий, волоча за собой свою ногу. Он почувствовал абсурдный приступ гордости, когда добрался до пыльных камней доков и, наконец, снова ступил на твёрдую землю. Смешно. Можно подумать, что я уже победил гурков и спас город, а не просто проковылял три шага. Вдобавок ко всем бедам, теперь, когда он привык к постоянной качке корабля, от неподвижности суши голова закружилась, живот скрутило, да и солёная вонь гнили прожаренных на солнце доков только усиливала тошноту. Он заставил себя сглотнуть горькую слюну, закрыл глаза и повернул лицо к безоблачному небу.