Николай Инодин - Аннотация

В эту ночь спать не пришлось, шли без остановок до следующего полудня, перебросив пленного через конскую холку - в отряде преследователей было больше шести человек, ловить спинами чужие стрелы не хотелось. На всякий случай Роман заставил Рудика напялить доспех предводителя шайки "викингов" - хоть и смешно выглядит, но от дальнего выстрела сбережёт.

У брода через небольшую речку их встретили. Окликнули издалека, Рудик ответил. Висящий на конском хребте пленник дёрнулся, но что толку ёрзать, если привязан на совесть. Навстречу их небольшому каравану вышли крепкие мужички, русоволосые, высокие, без доспехов, но вооружённые - копья, луки, большие круглые щиты. Одеты в длинные рубахи из беленого полотна, штаны. Поверх штанов полотняные обмотки, на ногах - то же подобие кожаных лаптей, что и у береговых жителей. У всех бритые подбородки. Зато усы длиннющие, на грудь свисают. На прибывших посматривали с интересом, особенно разглядывали Шишагова - слишком непривычно выглядел.

" Грамотно устроились. В кустах пара лучников, на случай неадекватного поведения прибывших, вот только сопеть им стоит потише. И собачка там шумновато себя ведёт, молодой ещё кобелёк, но крупный, хрустит ветками. За бугром какое-то жильё, дымком оттуда тянет. Конкретная такая погранзастава".

Старший из встречающих расспрашивал Рудика, пацан отвечал, зачем-то взяв Шишагова за руку, иногда оборачивался и "на пальцах" узнавал у Романа его мнение. Потом попросил развязать пленника - для расспросов. Шишагов разрезал ремешки ножом, вытащил кляп изо рта, придержал тушку, пока у того в ногах кровообращение не восстановилось. Пленный держался нагло, на вопросы отвечал с вызовом, явно говорил гадости. Видно было, что встречающим хотелось сбить с него спесь, но сдерживались. Не их добыча, Шишаговская.

Потом старший заставщик обратился напрямую к Роману. Отмерил ладонью рост где-то на уровне пояса, потом двумя ладонями показал зубастую пасть и изобразил лицом вопрос - где, мол? Пришлось Маху звать и показывать караульщикам за спину. Увидев, как на ровном, казалось бы месте, из не самой высокой травки бесшумно появляется умница и красавица таких размеров, погранцы впечатлились. А Маха, купаясь в потоке человеческих эмоций и отчаянно рисуясь, продефилировала к Роману, села у правой ноги и потребовала ласки. Выпендрёжница! Коней удержали с трудом, слишком страшна для них верная Ромина спутница.

"Странно это, откуда они про Машку знают? Мы вроде на их территорию только вступили. Не верю, что им с побережья телеграмма пришла!"

Ответ, впрочем, нашёлся достаточно быстро. Один из встречающих, спросив у старшего позволения, показал Роману, будто наступает на что-то, потом оттянул конец копейного древка так, что отпущенное, оно ударило его в грудь. И пальцем Шишагову погрозил - нехорошо поступаете, товарищ путешественник. Вместо ответа Роман взял у него копьё, обрывком ремешка примотал к нему кинжал, снова изобразил взведённую ловушку и состроил вопросительную мину на лице - а если бы так? Заставщик понял, закивал и похлопал Рому по предплечью. Роман копьё вернул хозяину, а кинжал протянул старшему заставы - в ножнах и рукоятью вперёд. Тот подарок принял и тропу рукой указал, мол, можно идти. Самый молодой из встречавших пошёл вперёд, дорогу показывать. На прощание местные поклонились Роману - не низко, с достоинством. Шишагов поклон скопировал - как сумел.

ГЛАВА 2

Ещё несколько часов ходу. По правой стороне широкая пойма большой реки, кусты и деревья окантовывают русло и берега стариц. Остальное пространство покрыто бурой травой, хотя там и сям попадаются выкошенные участки. В таких местах видны стога сена, прижатые жердями. По левую руку тянется лес. На песчаных буграх высятся сосны, в низинах темнеют ельники. Время от времени встречаются дубравы. По опушкам вперемешку стоят берёзы да осины, на них листьев уже почти не осталось. Иногда попадаются дикие яблони и груши, часто алеют на опушке грозди рябины. Парень-проводник идёт уверенно, по сторонам почти не смотрит - знает, что не встретит никаких помех. Значит, места обжитые. Да и тропа под ногами не звериная, видно, что люди ходят часто.

Обдумывая впечатления от встречи с местными стражами границ, Роман не сразу вспомнил, что пленник так и остался несвязанным. Сейчас прыгнет в кусты - лови его потом. Но пойманный спокойно топал вместе со всеми, не напрягался, по сторонам особо не глазел, больше разглядывал Машку и искоса, когда считал, что его не видят, - самого Романа. Непонятно.

Судя по тому, как рыжий с погранцами говорил, пришли они не к его родному племени, но здесь парень, похоже, бывал - по его мордашке можно читать, как по книге, видно - радуется, узнаёт знакомые места. Время от времени перебрасывается парой слов с провожатым.

А вот и первые мирные жители - в пойме пасётся небольшое стадо, видны рыжие и бурые спины двух десятков коров и бычков, комьями грязной ваты видятся отсюда овцы. На невысоком пригорке стоит, опираясь на копьё, пастух, укутанный в длинный плащ с капюшоном. Крупные кудлатые псы встали и уставились на прохожих, изображают бдительность.

Вскоре после встречи со стадом тропа, по которой они шли, вильнула в рощу, взбежала на пригорок. Расступившиеся деревья открыли вид на широкий мыс, образовавшийся в месте слияния двух рек. Место расчищено от кустов и деревьев, в самой высокой точке виден большущий валун - с хорошую избу размером. Возле него - единственное нетронутое дерево, могучий раскидистый дуб, на котором осенний ветер треплет какие-то тряпки.

У кромки леса сбились в кучку несколько построек, туда и сворачивает их небольшой караван.

Две маленьких, до половины вросших в землю избушки и несколько хозяйственных построек, со стенами из сплетённых прутьев. Солома на двускатных крышах серая, явно урожая не этого года. Печных труб не видать, над дверями, выше небольших отверстий, обильные следы копоти.

Подойдя к одной из изб, провожатый со второй попытки древком копья отогнал агрессивно кинувшегося ему навстречу чёрного петуха, и им же стукнул в дверь, не спускаясь в ведущий ко входу ров:

- Кава! - заорал он на всю округу. Из жилища что-то ответил женский голос, и парень продолжил разговор в той же интонации.

Роману вспомнилось классическое:

- Сова, открывай, Медведь пришёл!

Тем более, что интонация ответов тоже вполне совпала с мультяшной - женщина явно не признавала за парнишкой того авторитета, на который претендовал Ромин проводник. Наконец, дверь распахнулась, и на улицу выглянула, вытирая руки передником, рослая дама слегка за сорок. Прикрыла от света глаза ладонью, разглядела пришедших, охнула и засуетилась, выговаривая что-то приведшему их пацану. Провожатый гордо играл роль мужчины и воина, пока крепкая рука Кавы толчком не направила его в сторону одной из надворных построек. А хозяйка, улыбаясь, уже манила гостей в сторону второй избушки, объясняя что-то, махала рукой в сторону Нимруна. Женщина вытащила из крючьев, в девичестве бывших кривыми сучьями, запорный брус, распахнула собранную из пары тёсаных плах дверь, отбросила кожаную занавеску и нырнула внутрь. Назвать отверстие, в которое она проскочила, дверным проёмом язык не поворачивался.