Михаил Атаманов - Серый ворон. Путь к рыцарству

— Вы все слышали слова графа. В свете сказанного, я не вижу больше необходимости собирать завтра Совет Рыцарства. Десятник Сальвайл Армазо лишается титула и переводится из второго дворянского полка в пограничный одиннадцатый полк «Василиски» в звании десятника. Завтра на рассвете ему необходимо покинуть Холфорд. Распорядитель, подготовьте арену для следующего боя.

Далее была формальная процедура выкупа доспехов — побитые секунданты бывшего виконта уплатили традиционный небольшой штраф и вернули себе оружие и доспехи. Вообще то, я мог не согласиться и оставить оружие себе. Но Серафим Длинный шепнул мне, что так не принято поступать — выкуп оружия побеждёнными является древним ритуалом, сумма давно устоялась, и отказаться — означало нажить себе врагов. С другой стороны, внесение выкупа означало, что все имевшиеся в прошлом претензии и вражда прекращаются.

Потом мы с Серафимом получили деньги за выигранный бой. Серафим остался выискивать в толпе зрителей девушку, которая заходила к нам до боя. Я же направился в сторону тренировочного зала, чтобы переодеться. Но перед лестницей в подтрибунные помещения меня остановил седой высокий мужчина в расшитой золотом и серебром куртке, ярко-красных панталонах и таком же красном плаще. Вышитые на плаще гербы и венец на голове свидетельствовали, что передо мной титулованный дворянин, а массивная цепь на шее из золотых пластинок с какими-то гербами являлась символом главы дворянского рода. Жаль, что я плохо разбирался в геральдике, чтобы разобрать титул и герб, но я почтительно поклонился.

— Я посылал за тобой гонца с приглашением, Пётр Пузырь. Но вчера ты ко мне так и не явился.

— Я не смог вчера покинуть свой пост, благородный герцог Кафиштен, — я наконец-то сообразил, кто стоит передо мной. — Боги свидетели, я всей душой хотел прийти на встречу с вами, но вчера утром я получил приказ от своего командира присутствовать на торговой площади для охраны эшафота с осуждёнными. А потом последовал новый приказ — вечером арестовать опасного вора. Выполнение приказов командира это долг любого солдата. Поэтому я был вынужден подчиниться.

Суровый герцог улыбнулся.

— Что же, похвальное рвение. Я вижу, что не ошибся в своём мнении. Да и то, что я увидел на арене, лишь усилило положительное впечатление. Вообще, я вижу руку богов в том, что в этом огромном городе мы всё же встретились. Поэтому моё приглашение остаётся в силе — я хотел бы видеть тебя, Пётр, среди своих людей. Одному из моих детей нужен друг и помощник, который будет с ним в любой ситуации. Человек, который примет участие в детских играх. Человек, который отговорит ребёнка от большей части безрассудных поступков. А в тех случаях, когда отговорить не удастся, окажется рядом — защитит и убережёт, пусть даже ценой своей жизни. У меня много верных людей, но они либо слабы, либо уже немолоды. Ты же способный воин и при этом достаточно юн, чтобы ребёнок принял тебя в свои детские игры. Оклад обещаю в пять раз больше, чем ты привык получать в городской страже. Каково твоё решение?

— Я с радостью принимаю ваше предложение, герцог! — горячо ответил я. — Сегодня же готов приступать к своим обязанностям. Но могу ли я попросить вас об одном одолжении, благородный герцог?

— В чём состоит одолжение? — немного насторожился он.

— Мой друг Серафим Длинный… в общем… не найдётся ли у вас для него тоже какой-либо работы? Он способен верно выполнять свою работу охранника. Он отличный боец — опытный, сильный, бесстрашный. И при этом отличается богатым жизненным опытом, проницательным умом и находчивостью. Он способен обучать новичков, помогать советом, способен…

— Ладно, я понял, — перебил меня старый герцог. — Пожалуй, я найду место для опытного воина и охранника. Если он, конечно, не имеет ничего против работы на меня. Ты иди, собирай вещи и одевайся, потом вместе с твоим другом найдёте меня здесь. Я напишу пока письмо управляющему, чтоб тебя приняли и объяснили твои обязанности.

Я едва не бегом помчался вниз по лестнице. Моя душа пела — меня принял к себе в команду один из самых знатных и влиятельных людей этой части Империи! Я сделал ещё один шаг на пути к рыцарству, да ещё какой! Я стану помощником и, надеюсь, хорошим другом одного из сыновей герцога. Скоро, очень скоро, я стану его верным оруженосцем. Нас будут ждать приключения и слава!

Ликуя и едва замечая дорогу, я вбежал в зал, где были оставлены мои вещи. И налетел на стоящего у самой двери Серафима. Но он, кажется, даже не заметил моего появления и продолжал смотреть куда-то в центр комнаты. Я повернул голову и оцепенел — посреди комнаты под самым потолком висел труп девушки. Голова безжизненно склонилась к плечу, чёрная верёвка была затянута вокруг тонкой шеи и закреплена на деревянном брусе. Я сразу узнал эту девушку — это именно она заходила к нам перед боем на арене.

— Я тебе уже говорил, Пётр, что семья Армазо это мерзавцы! — не оборачиваясь, со злобой в голосе прорычал Серафим. — Вот, смотри сам. Эта девочка не выполнила задание семьи Армазо и была за это ими убита. Её специально тут в нашей комнате повесили, как назидание нам: мол, берегитесь, вас ждёт такой же итог.

— Нужно вызвать охрану, пусть арестуют этих убийц! — выпалил я, хотя уже в конце своей фразы сам понял, что это практически нереально сделать.

— И как мы докажем страже, кто виновники убийства? — горько усмехнулся Серафим. — Моё мнение такое — нужно забирать свои вещи и тихо уходить, пока нас самих стража не обвинила в этом убийстве. Можно выиграть один бой, но крайне трудно без поддержки бороться с могущественным дворянским родом. Армазо с детства учатся плести интриги и заговоры, бороться за власть и влияние. Они чувствуют себя в интригах, как рыба в воде. При этом они готовы использовать любые методы, для них не бывает запрещённых приёмов. Вот, Пётр, вопрос тебе на сообразительность, почему старый граф на арене отказался от своего сына?

— Что бы отвести позор от всего рода? — предположил я.

— Ну, в какой-то мере да. Но ещё он первым сообразил, что если бы Совет Рыцарства на суде лишил виконта титула, то все имения Сальвайла были бы конфискованы Советом. А после речи графа замок, рабы и слуги, пашни и леса — всё останется у семьи, пусть и другого из сыновей.

Я был удивлён. Вот ведь расчётливый тип! Даже в условиях неминуемого волнения за сына на арене он просчитывал выигрышные для семьи варианты. И, даже не попытавшись защитить сына на суде Совета Рыцарства, без колебания заранее пожертвовал своим собственным ребёнком ради сохранения имущества.