Владимир Васильев - Идущие в ночь
– В Айетоте новости, – сообщил Три Лапы. – Беша Душегуба хлопнули. И с ним еще двоих – костолома из Ранимировых и Бешева деньговара, не местного, приехал как раз на свою задницу.
– Стража? Или Чистые братья? – спросил я равнодушно. Судьба Беша меня совершенно не волновала.
Три Лапы нахмурился.
– Тьма его знает! Болтают, что у Беша последние круги жила взрослая карса. Наверное, это она постаралась, потому что от всех троих мало что осталось.
Самого Беша я не знал и никогда не видел, но с одним из его людей, а именно со старым пьянчугой по прозвищу Унди Мышатник, я встречался регулярно. Унди мертв, упокой Тьма его нетрезвую душу, а теперь пришел черед и его хозяина, Беша Душегуба… Что же, я всегда считал, что дела вести нужно иначе, нежели вел Душегуб. Может быть, поэтому я еще и жив, а он уже нет?
– Карса, – сказал я с отвращением. – Всегда ненавидел этих проклятых кошек. Помнишь, когда две карсы сбежали из бродячего зверинца? Полкруга назад? Кровь тогда неделю не могли отмыть от мостовой у Неспящей башни…
Три Лапы вздохнул:
– Помню… Лучше б не помнить. До сих пор мутит, стыдно сказать. Железом так не суметь, как эти шельмы когтями или клыками… Зверье, одним словом. Не скажу, чтобы я любил Беша, но мне его жалко – такая смерть не для людей. Даже для таких, как Беш.
Я понимал стража, бывалого воина, участника не одной стычки с дикарями из диких северных земель или головорезами трущоб. И еще я крепко задумался о своей попутчице – не разделить бы мне судьбу беспутного Беша. Особенно во время Четтана. Карса и вулх – злее врагов не сыскать во всем мире. Остается уповать только на магию Лю-чародея.
Но резня в Айетоте меня насторожила. Поэтому я отозвал Гудда в сторонку и негромко спросил:
– А не знаешь ли, Лю-чародей днями в Айетоте не бывал?
Гудд странно взглянул на меня.
– Бывал. Сегодня только вернулся, едва Четтан сел. А что?
– Хм! – сказал я и полез за монетами. У Гудда тут же отпала охота задавать вопросы. Неужели это та самая карса? Джерх забери! Этого мне только и не хватало – карсы-людоеда в попутчиках.
– И вот еще, – объявил я громко, подбросив на ладони серебряный кругляш хадасского риала. – Это всей смене. Попьете пива вечерком…
Приятели Гудда одобрительно загудели. Можно не сомневаться, что риал сегодня же осядет у кого-нибудь из кабатчиков.
– Ладно, Гудд. Продолжай замечать… ну, ты знаешь, о чем я.
– Конечно, Одинец. До встречи. Ты к переправе?
– Угу.
– Хмур, открой ворота! – гаркнул он на самого молодого стража, и тот опрометью помчался к тяжелой, окованной железом створке. – Будь осторожен на западе. Там, говорят, вильты расплодились.
Хорошо иметь своих людей в страже – причем, не среди офицеров, а среди простых солдат. Точно никаких проблем не будет, хоть в город идешь, хоть из города, хоть красным днем, хоть синим. Впрочем, я ходил только синим. Насколько мне известно…
Южнее Дренгерта не было даже возделанных полей, как на севере. Просто плоские, как тарелки, луга, да далекое серебрение Юбена где-то слева. И, конечно, узкий тракт, что вел к переправе.
Я шел быстро, мягко ступая по утоптанной земле. В отличие от восточных дорог, на этой почти не виделось следов от повозок, только отпечатки конских копыт, да людской обувки. Меар незаметно клонился к Диким землям, сползал все ниже и ниже. Беспокойно поглядывая на него, я ускорял шаг, потому что нужно было успеть к заброшенной мельнице до восхода Четтана. Иначе пробудившийся Вулх мог натворить глупостей. Мог, конечно, и не натворить, но кто поручится? Лучше успеть, как советовал Лю.
Я успел. Пузатый бревенчатый сруб, прикрытый сверху покосившейся двускатной шапкой из замшелой дранки, чернел у самого Юбена. Волны лизали ветхое колесо, давно уже неподвижное. Вороной, о котором толковал Лю, стоял тут же, рядом. Вместо коновязи служил гигантский сухой пень. Унди говорил, что когда-то тут рос вековой вяз, но его убила молния. Засохшее дерево потом спилил мельник, а пень корчевать даже не пытался, потому что пришлось бы копать Тьма знает как глубоко, а это под силу только рудокопам.
Конь, заслышав меня, повернул голову. У него был на редкость внимательный взгляд. Я погладил его по теплой морде; вороной фыркнул. Тогда я скормил ему кусочек соленого хлеба.
– Жуй, красавец, – я похлопал коня по шее. – Нам с тобой многое предстоит.
За дверью пахло грибами и сыростью. В углу я сразу узрел походный двумех, который перебрасывают через седло, и заплечную сумку, незаменимую в путешествиях. Секундой позже обнаружилась и оружейная, сшитая из непромокаемой кожи. Содержимым я остался доволен, но удивило отсутствие меча. Впрочем, Лю говорил, что меч появится несколько позже… Что бы это могло значить? Нашелся и сверток с одеждой, которую я не стал рассматривать.
Не стоит, наверное, ломать голову. Главное, я на месте. Еще несколько минут, и Моран уснет. Вулх же вряд ли станет задавать какие-нибудь вопросы, потому что он вулх, и к Морану отношения почти не имеет.
Но где же обещанная попутчица, будь она неладна? Раздевшись и спрятав куртку, штаны, сапоги и плащ, я вышел наружу и огляделся. И сразу же заметил ее – здоровенную рыжую карсу, сидящую на краю прохудившейся крыши. Желтые пятаки глаз глядели на меня холодно, но без злобы. На шее черной полосой выделялся ошейник, такой же, как и у меня.
Несколько секунд мы глядели в глаза друг другу, а потом перед глазами встала привычная красная пелена и Моран уснул.
Глава третья.
Четтан, день второй.
Я пришла в себя на крыше мельницы. Где-то там, за лесами на восточном берегу Юбена, красный Четтан выполз из-за края мира и повелел моей человеческой половине проснуться. Начался первый день моего путешествия.
Я зевнула и потянулась всем телом. Наверное, вот так потягиваясь и жмурясь спросонья, я была похожа на обычную женщину человеческой породы… только какого джерха делать человеческой женщине нагишом на крыше, да не где-нибудь, а на окраине Диких земель? Загорать, что ли?
Ну, я-то уж точно загорать не собиралась. Я оперлась рукой о подгнившую черепицу, примериваясь, как бы половчее спрыгнуть. И тут только увидела его.
Это был здоровенный серый зверь. Под густым и жестким мехом рельефно проступали тугие клубки мышц. Он сидел совершенно неподвижно и пристально смотрел на меня серыми блестящими глазами. На какой-то миг я растерялась, и рука моя сама собой потянулась к поясу, где я – в человеческом облике – обычно держу хадасский кинжал. Но тут я заметила у зверя на шее черный, с металлическими бляхами, ошейник, и все встало на свои места.
На пороге мельницы сидел не дикий вулх, как мне сгоряча показалось, а тот самый прирученный зверь, которого колдун посулил мне в попутчики. Вчера я добралась до мельницы с последними лучами красного солнца, и вулха разыскать не успела. Интересно, как они поладили с Карсой?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});