Елена Тебнёва - Будущее — дело темное

Даже зонтиком не воспользовалась.

— Тут все просто, — хихикнула Ритта, с которой я, не выдержав, поделилась терзавшими меня сомнениями. — Удар по голове пошел Риннару на пользу.

— Не уверена, что удар по голове может пойти на пользу, — пробормотала я. — Скорее уж во вред… А если у него там что-то нужное окончательно отвалилось?

— А если, наоборот, на место встало? — приподняла брови подруга. — Санни, не страдай ерундой. Если в результате Шариден от тебя отстанет, этому можно только порадоваться.

Пока что я радовалась тому, что жива и относительно здорова. А что касается остального… Ритта права. Не стоит искать проблемы там, где их скорее всего и вовсе никогда не существовало.

А вот прописанный доктором постельный режим не радовал, но он был альтернативой заключению в палату, под строгий надзор, и потому пришлось с ним смириться. А его соблюдение неплохо обеспечивал страх перед внезапным — как всегда — явлением леди Геллеи. Она уже дважды материализовывалась посреди комнаты, окидывала меня, покорно возлежащую на подушках, недоверчивым взглядом и, помахивая пушистым хвостом, весьма неожиданным в человеческом обличье, растворялась в воздухе. Ритта тихонько ругалась себе под нос и обещала нажаловаться на нее лично милорду Вилорену, но, как и я, прекрасно знала, что леди Геллея в качестве повода явиться пред светлые очи ректора совершенно никуда не годится. Жаловаться на капризы погоды и то эффективнее, чем на призрачную девицу. Она называла себя душой университета и свято верила, что имеет право вмешиваться во все его дела, а студенты, несомненно, являлись важнейшим делом университета и, как следствие, самой леди Геллеи.

— Что собираешься делать на выходных? — складывая сделанные расчеты в аккуратную стопочку, спросила Ритта.

— Выживать, — тяжело вздохнула я и вновь потрогала чудом спасенную руку.

— Домой едешь? — поняла подруга.

— Доктор Реддер настоятельно рекомендовал домашнюю обстановку для скорейшего восстановления душевного равновесия, — кисло улыбнулась я.

Я, конечно, попыталась намекнуть, что мое душевное равновесие с леди Амельдой сочетается плохо, но мой намек то ли не поняли, то ли сочли не стоящим внимания… В любом случае мне предстояло провести целых три дня под крылышком матушки, которой еще придется объяснить, что со мной произошло и как подобное вообще могло случиться… И да помогут мне Творец и все младшие боги!

ГЛАВА 3

Утро первого в новом учебном году выходного я встретила в пути. Отодвинув плотные занавески с окон экипажа, я наслаждалась свежим воздухом, теплом осеннего солнца и открывающимся видом. Справа от дороги темнела полоска леса, расцвеченная пока что редкими багряными кленами и золотом берез. Слева простирались бесконечные, уже скошенные луга.

Мне хотелось растянуть эти наполненные светом и ветром мгновения, сохранить в памяти каждое из них, чтобы они согревали в холодные дни, отгоняли тоску. Но, увы, до города было всего-навсего час пути, и я впервые пожалела о том, что для университета не нашли местечка подальше. Хотя когда-то так оно и было… Но Освэр рос, расползался, захватывая новые территории, а потом и вовсе получил статус второй столицы. Подозреваю, что скоро он поглотит и университет, который со временем станет неотъемлемой его частью.

Университет располагался в старинном замке, пожалованном за особые заслуги перед короной Риллису Гилену, который в конце концов открыл в нем первую школу для одаренных детей, — в ту пору учебных заведений для магов как таковых не существовало. Но на этом Риллис не остановился. Он путешествовал по стране, присматривался к людям, искал отмеченных даром и привозил их в замок, постепенно превращавшийся в обитель знаний. Знания были главными сокровищами Риллиса Гилена, и он никогда не чах над ними, подобно многим именитым чародеям, а щедро делился со всеми страждущими. Конечно, не всем подобное пришлось по вкусу, но император Ариост поддержал начинание Гилена — и морально, и материально, — и недовольным пришлось смириться. Более того, по всей империи стали открываться школы для одаренных, что положило начало новой системе образования, а самая первая из них в итоге стала университетом, что год за годом открывает двери для будущих чародеев. Разумеется, замок сильно переделали, осовременили, построили на его территории новые корпуса, но, что удивительно, атмосфера чего-то старинного и таинственного не исчезла.

Ходили слухи, что Гилен был одержим не только знаниями и в подвалах замка хранятся несметные сокровища, но то ли слухи оказались ложью, то ли подвалы — тайными и отлично замаскированными, но никто ничего так и не нашел, хотя желающих всегда было немало. На первом курсе и мы пытались отыскать неведомое, но лишь заблудились, испугались и замерзли, а еще получили хорошую трепку от декана — после того как нас все-таки вытащили из подвалов, не без помощи леди Геллеи, которая нас и обнаружила. Впрочем, не мы первые, не мы последние. Поиски сокровищ великого чародея стали своего рода посвящением и устоявшейся традицией, на которую преподаватели уже давным-давно махнули рукой.

Но, несмотря на плачевный опыт не одного поколения студентов и глас здравого смысла, мне до сих пор казалось, что стены университета хранят какую-то тайну. Личную тайну Риллиса Гилена, тайну, способную превратить его из легенды в человека.

Колеса застучали по мостовой, и, очнувшись от раздумий, я обнаружила, что экипаж миновал городские ворота. После блаженной тишины предместий Освэр оглушал. Несмотря на раннее время, его улицы полнились людьми, суетой, шумом. От всего этого я успела отвыкнуть, потому как провела лето в поместье, вдали от бурной жизни второй столицы. И, в отличие от леди Амельды, совершенно о той жизни не скучала.

При мысли о матушке стало тоскливо. Как я знала, в город она пока что переехала одна. Отца задержали дела, и вряд ли он управится с ними до конца осени. Экипаж медленно полз по узким улочкам, с каждой минутой приближая меня к дому, и я нервно мяла юбки, уже не глядя в окно, но в который раз прокручивая в мыслях оправдания. Хорошо бы знать, что именно известно маме… И известно ли что-либо вообще. Последний вариант был наиболее предпочтительным и потому наименее вероятным.

Экипаж мягко свернул на тихую, утопающую в зелени улочку, и ворота третьего по левую ее сторону особняка распахнулись, приветствуя младшую хозяйку. Крупные яркие астры вдоль усыпанной мелким гравием подъездной дорожки пестрым ковром стелились до двухэтажного дома; у крыльца стояли облаченная в темно-голубое платье рыжеволосая женщина, все еще молодая и очень красивая, и высокий мужчина с военной выправкой, в русых волосах которого вились тонкие ниточки серебра. Он опирался на резную тяжелую трость и щурил карие глаза, в которых искрилось солнце.