Тереза Тур - Часть вторая (СИ)

— Все потом, Карл, — император сам распахнул передо мной дверь, пропустил вперед и, пройдя следом, тщательно закрыл за собой. И только после этого зашелся в хохоте.

А я что? Мне было не жалко. Видок тот еще…Действительно изумительный. Стало жарко. Я стянула шапку, расстегнула пуховик.

— Смейтесь, смейтесь, — проворчала я. — Если мне надоест в моем мире, я вернусь к вам. И устроюсь работать шутом во дворец.

— Ох, — простонал, вытирая заслезившиеся глаза, император. — Это было лучшее совещание кабинета министров в моей жизни.

Пока его величество изволили веселиться — я огляделась. На фоне богатых, роскошно обставленных комнат дворца, личный кабинет самого императора выглядел удивительно просто, даже аскетично. Строгая, элегантная гамма серебристо-серого и черного. Светло, просторно, — ничего лишнего, никаких украшений. Лишь нарядное алое пламя камина да трогательный пейзаж в простой раме над ним. Серый гранит мрачных стен неприступного замка, утопающий в розовато-белоснежной нежности цветущих яблонь…

Я невольно залюбовалась картиной. Задумалась о том, почему Фредерик выбрал именно эту работу, и почему она ему так нравится. Может быть потому, что… Тут я вспомнила, что дело срочное. И Милфорд может потерять терпение.

— Теперь вы нахмурились… — раздался голос Фредерика. — Я надеюсь, вы не обиделись?

Отрицательно покачала головой.

— Вы перенеслись не потому, что вам грозила опасность? — внезапно став серьезным, спросил император.

— Нет, ваше величество. Со мной все хорошо.

— Вы после вчерашнего отказываетесь называть меня по имени? — нахмурился он. — Неужели вы перенесли неприязнь, которую испытываете к моему глупцу-сыну, на меня?

— Нет. Просто…Мне грустно, что чудес не бывает. Даже в другом мире, где существует магия, ревнуют прекрасные принцы и сердятся справедливые императоры.

Я улыбнулась.

— Мое восхищение вами лишь усилилось, — печально проговорил император. — Действительно, жаль. Итак, что же привело вас ко мне?

— Да еще и в таком виде, — проворчала я.

— Вы — прекрасны, — особенно в таком виде…

Фредерик по-отечески вскинул брови и хитро улыбнулся. Вот черт… Я же забыла, что по их нормам — распущенные волосы — это для спальни.

— Простите. Я не буду ставить вас в неловкое положение. Присядьте и расскажите, наконец, что случилось.

Стянула пуховик, уронила его на пол, уселась и посмотрела на императора в замешательстве, не зная, как начать.

— Вы опять пришли просить не за себя? Говорите уже, Вероника…Я все-таки правитель империи, и у меня много дел. Взять хотя бы совещание, которое вы столь эффектно прервали. Разговоров в будуарах хватит на месяц вперед!

Фредерик опять захохотал — надо было кончать с этим, поэтому я взяла себя в руки и заговорила — будь что будет, дальше тянуть нельзя.

— Мне неловко. Но ситуация безвыходная.

— Решительнее. Вам разрешено пользоваться нашим знакомством.

— Мы с милордом Милфордом столкнулись с баронессой Кромер, — быстро сказала я.

— И что же?

— Милорд Милфорд намерен ее арестовать.

— Это его долг, — безразлично пожал плечами император. — И что вам до этого?

— Она же ни в чем не виновата, — с горячностью заявила я.

— Это не доказано, — не согласился со мной император.

— Мне об этом сообщил муж баронессы перед смертью.

— Ваше свидетельство, конечно, может сыграть свою роль в ее судьбе, однако ее побег скорее говорит об обратном.

— Милорд Верд так не считал.

— Принц Тигверд, под влиянием своей симпатии к этой женщине, препятствовал правосудию, — голос императора с каждой фразой становился все холоднее и холоднее. Пока не стал обжигающе ледяным. — Простите, Вероника, я ничего не могу сделать. Если вы готовы давать показания — вы имеете на это право. На большее вы рассчитывать не можете.

— Я понимаю, ваше величество, — склонила я голову, чтобы он не видел моих слез.

— Вероника, — раздосадовано вздохнул император. — Это запрещенный прием.

— Прошу прощения. Мне пора, — я схватила пуховик с пола, вскочила.

— Стойте, — остановил меня голос императора около самой двери. — Вернитесь и сядьте.

Он устало закрыл глаза обеими руками — как будто не спал несколько суток. Возможно, впрочем, так оно и было. Внезапно мне стало стыдно… Я веду себя так, как будто одна я страдаю… Врываюсь к усталому человеку. Веду себя так, как будто у него других дел нет. Требую немедленной отмены суда и помилования. А, между прочим, каждый раз, когда он меня видит, он думает о любимом сыне. И ему наверняка очень больно.

— Дайте мне подумать… — император встал, подошел к камину.

Я замерла, ожидая его решения… Фредерик долго смотрел на огонь. Мне показалось — целую вечность. И, наконец, он проговорил:

— У меня две просьбы в ответ на вашу.

— Я вся во внимании, ваше величество, — беседовать с его спиной было как-то нервно.

— Первая просьба — в неофициальной обстановке я по-прежнему Фредерик.

— Договорились, Фредерик.

— Замечательно. Вторая просьба, — он замялся.

— Слушаю вас внимательно…

— Когда мой сын узнает правду, а рано или поздно это обязательно произойдет, мне бы хотелось, чтобы вы с ним поговорили.

— Ваше величество?!

— Возвращаемся к просьбе номер один, — насмешливо протянул император.

— Фредерик…

— Вы выполняете мои просьбы — я ваши. По-моему, все честно. Или жизнь баронессы не стоит разговора с вашим женихом?

— Бывшим, — поправила я. Но… Я согласна.

— Заметьте, я не прошу его простить. Или понять. Или дать шанс. Я просто прошу поговорить. Выслушать.

— Договорились.

— А теперь — пойдемте, — он позвонил в колокольчик.

— Куда?

— Беседовать с баронессой. Верхнюю одежду, — приказал он заглянувшему в кабинет секретарю. Тот склонился — и исчез.

— У вас холоднее зимой, чем в Империи, — обратился Фредерик уже ко мне.

Я улыбнулась. И кое-что вспомнила:

— Кстати говоря, что там с поместьем?

— А что с поместьем? — удивился император. — Оно у вас есть. И вы — графиня.

— Фредерик…

— И не спорьте с вашим императором.

Я покачала головой.

— Скажите, что не будете оспаривать мои приказы, — приказали мне.

— Не буду, — с улыбкой сказала я.

— Я очень хочу, чтобы вы остались в империи Тигвердов. Можете считать это моей прихотью. А моим прихотям положено потакать.

Вошел слуга, поклонился, подал повелителю пальто.

— А как вы сюда попали? — вдруг спросил император.