Эликсир сущности (СИ) - Алекс Рудин
— Мария! — крикнул Кастеллано.
Дверь спальни распахнулась. На пороге появилась Мария — на этот раз без одеяла. Сквозь тонкую ткань блузки просвечивала высокая грудь, а юбка оказалась такой короткой, что короче было просто некуда.
Полицейский следователь Прудников закашлялся и покраснел от смущения. Затем выхватил из кармана платок и стал торопливо протирать стекла очков.
Кастеллано деловито распорядился:
— Мария, найди эту, как ее…
Он защелкал пальцами, вспоминая.
— В общем, старуху-служанку из третьего акта. Я видел, как на репетициях они перемигивались с Ковшиным. Пусть явится в его гримерку, мы будем там.
— Еще нужен дублер, — напомнил я. — Тот, который заменил Ковшина. Кажется, его фамилия Удашев?
— Да, — подтвердил Кастеллано. — Алексей Георгиевич Удашев. Но его сейчас нет в театре. Алексей Георгиевич всегда приезжает за час до начала спектакля.
— Мы поговорим с ним позже, — недовольно нахмурился Зотов.
Мария вышла, бросив на Прудникова такой взгляд, что бедный следователь снова закашлялся.
Кастеллано церемонно кивнул нам:
— Прошу за мной, господа!
* * *
Кастеллано стремительно шагал по коридорам театра.
Догнав его, я спросил:
— Фамилия Удашева попадалась мне в газетах. Давно он работает в театре?
— Тридцать лет. В прошлом году мы отмечали его юбилей. Сам император прислал поздравление.
— Вот как? — удивился я. — Тогда почему он всего лишь дублер? Почему вы отдали главную роль не ему, а Ковшину?
— Мы ставим «Ромео и Джульетту» великого Шекспира! — гордо заявил Кастеллано. — Новое прочтение классики. Вы знаете, сколько лет Ромео?
— Шестнадцать, кажется, — припомнил я.
— Вот именно! Алексей Георгиевич играл эту роль последние двадцать лет, и играл замечательно. Но публика привередлива! Она требует молодого Ромео.
Кастеллани выразительно закатил глаза к лепному потолку.
— Публику можно понять, — улыбнулся я. — Но как Удашев умудрялся играть Ромео в своем возрасте?
— Алексей Георгиевич в отличной форме. Кроме того, есть зелья перевоплощения.
— Понимаю, — кивнул я. — А где артисты берут эти зелья?
— Покупают у зельеваров на Стеклянном рынке.
Господин Кастеллано легко сбежал по черной лестнице, заваленной старым театральным хламом. Я поторопился за ним, на бегу заметив оскаленную волчью маску, которая таращилась на меня пустыми глазницами из кучи мусора. Позади громко пыхтел следователь Прудников.
— Пришли! — объявил Кастеллано, указав на дощатую дверь под лестницей.
— Так это же кладовка, — удивился я. — В таких дворники хранят метлы и лопаты.
— Отдельную гримерную надо еще заслужить! — гордо произнес Кастеллано. — А Ковшин недостоин и этого.
Я подергал дверь.
— Заперто.
— Конечно, — кивнул Кастеллано. — Ключ у Ковшина.
— Разрешите, Александр Васильевич, — сказал Зотов.
Я посторонился.
Зотов нетерпеливо хлопнул ладонью по замку. Замок жалобно щелкнул, и дверь открылась.
Комнатушка была крохотная. В ней едва поместились обшарпанное трюмо с треснувшим зеркалом и колченогий табурет. Табурет лежал на боку, одна из ножек треснула.
Словно кто-то с силой шваркнул несчастным предметом мебели об пол.
— Смотрите, Александр Васильевич, — сказал мне Зотов, шагнув вперед.
Через всю полированную столешницу трюмо тянулись три свежие царапины. Лак был безжалостно содран, под ним белело дерево.
Похоже на следы когтей.
— Интересно, — усмехнулся я.
Дар напомнил о себе коротким толчком в груди. Я повернулся к господину Кастеллано:
— Далеко отсюда до служебного выхода?
— Дверь сразу за этой лестницей, — поджав губы, ответил Кастеллано.
— И она не запирается? — уточнил я. — Воров не боитесь?
— А что здесь красть? — всплеснул руками Кастеллано. — У нас ничего нет, мы нищие! А дверь закрывается на задвижку изнутри.
— То есть, выйти через нее из здания может кто угодно?
— Ну, конечно! — непонимающе воскликнул Кастеллано.
Я выдвинул левый ящик трюмо. Он оказался пустым.
В правом ящике жил паук. Когда я нарушил его уединение, паук испуганно заметался из угла в угол, скользя длинными ногами по гладкому дереву.
— Здесь нет никакого грима, — сказал я Кастеллано. — Ковшин им не пользовался?
— Может быть, мерзавец унес его домой? — предположил режиссер. — Эти актеры вечно все тащат!
— Опишите его, — попросил я.
— Коренастый, волосы русые. Глаза… серые, кажется. И зубы очень ровные, белые.
— Не похож на Ромео, — заметил Зотов.
Надо же, оказывается, занятой начальник тайной службы знаком с творчеством Шекспира!
Я взглянул на Зотова с уважением.
— Это и не нужно, — отмахнулся Кастеллано. — В актерском деле все решает талант и перевоплощение. А Ковшин очень талантливый, поверьте. Подлец!
— Талантливее Удашева? — предположил я.
Кастеллано пожал плечами, подтянув их к самым ушам.
— Он моложе, это огромное преимущество. Господа, вы позволите мне заняться делами? Я должен готовиться к спектаклю.
За стеной хлопнула дверь.
— Пустите меня! — выкрикнул женский голос.
Оттолкнув Прудникова, в гримерку ворвалась старушка. Она была в длинном старомодном платье и черной кружевной накидке, из-под которой выбивались седые волосы. На левой руке старушки болтался кожаный ридикюль.
— Где Спиридон? — требовательно спросила старушка. — Вы его нашли? Что с ним?
Ее голос был молодым и звучным, без старческой хрипотцы. Это меня удивило.
— А вы кто, мадам? — вежливо поинтересовался Зотов. — Мать или бабушка?
— Я? — грозно спросила старушка. — О, черт!
Она быстрым движением выхватила из ридикюля крохотный пузырек. Выдернула пробку и одним махом проглотила содержимое пузырька.
Мы во все глаза смотрели на нее.
На мгновение я заметил, что лицо старушки расплылось. Я растерянно моргнул и вдруг увидел перед собой молодую девушку.
— Так что со Спиридоном? — требовательно повторила девушка.
Полицейский следователь Прудников сдавленно охнул.
— Почему вы молчите? — воскликнула девушка. — Вы из полиции? А это что такое?
Она бросилась к трюмо и уставилась на царапины.
В треснувшем зеркале я видел, как ее карие глаза расширились от ужаса.
— Это следы когтей? Я так и знала, что с ним случилось что-то плохое!
Девушка порывисто повернулась к нам, взмахнув ридикюлем перед самым носом Прудникова. Следователь вовремя отшатнулся, хватаясь за очки.
Девушка даже ничего не заметила.
— Вы здесь главный? — спросила она Зотова, требовательно глядя ему в лицо.
Зотов не успел ответить, а она уже повернулась ко мне:
— Вы? Мы должны найти Спиридона! Едем, сейчас же! Я покажу дорогу, а вы обыщете его квартиру. Вас она не посмеет не пустить.
Она выглядела такой забавной, что я не выдержал и рассмеялся.
— Кто вы? И кто посмеет нас не пустить?
— Квартирная хозяйка, — немедленно ответила девушка. — У, мымра! Возомнила себя королевой!
Девушка гордо задрала хорошенький носик и презрительно оттопырила губу, изображая квартирную хозяйку Ковшина.
— А вы-то кто? — давясь смехом, спросил я.
Незнакомка элегантным жестом отбросила кружевную накидку. Я увидел, что под воздействием волшебного зелья она преобразилась в брюнетку без всяких следов седины. Черт, какая седина! Да ей восемнадцать только-только исполнилось.
— Актриса Екатерина Муромцева! — представилась она и чуть наклонила голову. —
