Легенды Альферии - Пухнявая Панда
Алексарион, ощущая тяжёлый взгляд медведя, понимал, что тот может вмешаться в любой момент, и его участие способно кардинально изменить ход сражения. Это осознание заставляло его быть ещё более сосредоточенным и осторожным. Он не мог позволить себе отвлечься ни на миг — каждая ошибка могла стоить ему жизни.
С решимостью во взгляде он двинулся прямо к жрецу. Воин света знал, что, чтобы победить, ему придётся преодолеть не только силу Элиндора, но и угрозу, исходящую от его верного зверя. Как только он оказался в зоне досягаемости, жрец с невероятной силой взмахнул своим молотом. Взрыв энергии, сопровождавший это движение, раскатился по двору замка, словно удар грома. Воздух вокруг завибрировал, и вокруг противника начала формироваться пульсирующая аура магической энергии, создавая защитный барьер.
Их движения были подобны вихрю. Элиндор, обладая колоссальной силой, наносил удары молотом с такой яростью, что каждый из них, казалось, сотрясал само пространство. Давление воздуха при каждом взмахе было таким, будто природа отзывалась на его мощь, поддерживая жреца. Алексарион, напротив, демонстрировал удивительную ловкостью и скорость. Его меч, словно продолжение руки, сверкал и двигался с точностью, превосходящей все ожидания.
Они кружили друг вокруг друга в смертельном ритме: Алексарион умело избегал мощных ударов, а его меч сверкал в контратаках, направленных на слабые места брони жреца. Но каждый раз, когда казалось, что он может прорваться к уязвимой точке, Элиндор с невероятной силой и выдержкой отражал атаку, восстанавливая равновесие.
Однако в разгар битвы вмешался медведь. Его рык — глубокий и мощный — пронёсся над полем боя, наполнив воздух тревогой и предчувствием опасности. Огромное тело зверя, внезапно рванувшись вперёд, стало неотъемлемой частью битвы. Он, как живая гора, устремился на Алексариона, а его лапы обрушивались с сокрушительной силой, готовые разорвать героя на части. Воин света, демонстрируя невероятную ловкость, уклонился от первого удара, двигаясь с такой скоростью, что его движения едва можно было отследить.
Медведь, развернувшись, снова рванул к нему, намереваясь поймать его когтями, готовыми разорвать плоть. Герой, понимая, что его главная цель — жрец, воспользовался замешательством зверя. Он сосредоточился на Элиндоре, быстро оценивая ситуацию и осознавая, что каждое мгновение промедления может стать роковым. В этой схватке Алексарион балансировал на грани. Ему приходилось парировать мощные удары жреца, одновременно уклоняясь от яростных атак медведя. Каждое движение требовало абсолютной точности и предельной концентрации — малейшая ошибка могла стоить жизни.
Разъярённый чередой неудач, медведь яростно бросился на Алексариона, а его массивные лапы разрезали воздух с ужасающей скоростью и силой. Каждый удар зверя был способен сокрушить любую преграду, но герой оставался невредим, уклоняясь с предельной точностью. В тот момент, когда он, не рассчитав силы, потерял равновесие после очередного сокрушительного удара, герой уловил свой шанс. Зверь на мгновение оказался уязвим — этого краткого мига было достаточно. Воин света, не теряя ни секунды, совершил стремительный рывок вперёд, готовясь нанести решающий удар.
Его меч, пронзил воздух и точно ударил в уязвимое место могучего зверя. Яркая вспышка озарила поле битвы, когда лезвие достигло цели. Рык боли и ярости вырвался из груди медведя, прежде чем он рухнул на землю. Его огромное тело, некогда наполненное силой и мощью, теперь безжизненно замерло. Это была победа, но герой не испытывал торжества — он знал, что зверь был больше, чем просто враг; он был верным спутником, связанным с Элиндором неразрывной магической связью.
Жрец, увидев падение своего спутника, ощутил всплеск горя и гнева. В его душе разгорелось нечто тёмное и непреодолимое. Доспехи, украшенные символами, дрожали, словно переполненные магической энергией, готовой вырваться наружу. Его глаза вспыхнули яростью, и, забыв о тактике, он с новой силой бросился в бой. Каждый его шаг сопровождался всплеском энергии. Алексарион знал, что теперь его противник движим жаждой мести.
— Ты заплатишь за это! — прокричал Элиндор, и его голос разнёсся эхом по двору замка. Гнев и боль в его словах звучали, как раскаты грома перед бурей. Он взмахнул своим молотом, который теперь был окутан магическим пламенем, ярко пылающим, словно отражение его ярости.
В прорыве битвы жрец, ослеплённый гневом и жаждой мести, допустил роковую ошибку. Алексарион, уловив этот момент, не колебался ни секунды. Действуя с быстротой молнии и точностью стрелы, он метнул свой меч в щель между пластинами доспеха. Лезвие, словно предначертанное судьбой, пробило защиту, пронзая жреца насквозь.
Ошеломлённый и тяжело раненный, он отступил на несколько шагов, прижав рукой место, куда ударил меч. В его глазах, полных боли и ярости, впервые за время битвы мелькнуло удивление. Элиндор осознал, что необузданная ярость сыграла с ним злую шутку, сделав его уязвимым. Поняв это, жрец попытался пересмотреть тактику, уступая своему привычному, полному мощи стилю место более стратегическому подходу.
Рана брала своё. Сила, ещё недавно казавшаяся неиссякаемой, начала покидать противника. Его удары молотом, некогда мощные и сокрушительные, теперь утратили точность и силу. Каждый шаг давался всё тяжелее, а движения становились неловкими, словно под гнётом невидимой тяжести. Алексарион, заметив его слабость, остался начеку. Он знал, что даже ослабленный жрец оставался опасен. В каждом его движении всё ещё чувствовалась угроза, а отчаянный взгляд, пылающий гневом, говорил о том, что битва ещё не окончена. Воин света не терял концентрации, понимая, что малейшая ошибка может стать роковой.
С каждым уклонением и выверенным движением Алексарион не просто избегал ударов противника, но и выжидал момент, когда жрец станет ещё слабее. Он знал, что каждое неудачное нападение, каждый промах истощает силы противника, приближая его к победе.
И вот настал решающий момент. Элиндор, ослабленный и измученный, совершил ещё один мощный, но слишком рискованный удар молотом. Этот удар, в который он вложил последние силы, открыл брешь в его обороне. Герой мгновенно оценил ситуацию и без колебаний нанёс решающий выпад. Его меч, сверкающий светом, пронзил доспехи жреца, поражая его сердце.
Силы быстро покидали жреца. Молот, символ его мощи, выскользнул из ослабевших пальцев и с глухим звуком упал на камни двора. Магическая энергия, которая до этого момента окружала его словно щит, медленно рассеялась в воздухе. Он медленно осел на колени, взглянув на Алексариона. В его глазах
