Браконьер - Ной Апокалита
При строительстве безопасной зоны у портала студенты осторожно обходили меня, хотя я явно мешался у них на пути. Пятеро взрослых сидели в сторонке и наблюдали за работой. Казалось бы, зачем они тратили время попусту вместо того, чтобы сразу пойти в рейд?
Правила рейдов писаны кровью. Еще когда мне не было и тридцати лет, многие охотники поплатились жизнями, потому что им было лень тратить время на обустройство. Я тоже таким был, пока однажды предусмотрительность командира группы не спасла мне жизнь. Так бы и помер в двадцать два без всяких вторых шансов.
Сложно было проигнорировать, что команда из АПИКа была максимально осторожна со мной, чтобы не нарушить мою концентрацию. Студенты вряд ли понимали, а вот как минимум один взрослый знал, чем именно я занимался, и не позволил другим мешать мне.
Команда сопровождающих напряглась, стоило мне открыть рот. Они видели меня впервые и не ожидали встретить в изломе, так что их поведение можно было понять.
– Меня засосало в излом, – я посчитал, что дать им некоторую информацию для размышления стоило в моих же интересах. – Я живу на втором этаже в том подъезде, где открылся портал. И раз уж академия все равно будет проводить экзамен, а здесь относительно безопасно, я решил не рыпаться и воспользоваться шансом.
Пояснять, что под шансом я имел в виду практически стерильную обстановку внутри излома, не стал. Кому надо, тот поймет. Кому не надо – тому не надо.
– Этот излом типа подземелье, так что относительно безопасно, – мужчина, подошедший ко мне первым, выделил голосом последние два слова, – только рядом с порталом. Заболоцкий Владимир Михаилович, профессор АПИКа с кафедры базовых элементов.
Я встал, когда дело дошло до равноправного разговора, а не обычной переброски парой фраз. Отряхнулся, выпрямил спину и протянул руку для рукопожатия.
– Виктор Теневский, абитуриент АПИКа с кафедры собирателей.
– Ого! Абитуриент открыл первую стадию? Это что-то новенькое! Сколько вам лет, Виктор?
– В сентябре будет двадцать один.
Профессор Заболоцкий быстро-быстро заморгал, не веря собственным то ли глазам, то ли ушам, и недоверчиво посмотрел на меня от макушки до пят и обратно. Я легко понимал его сомнения, но объяснять ничего не собирался. Пусть думает, что я – гений.
Самому Заболоцкому от силы лет сорок и уже получил профессора. Не то чтобы это было слишком трудно... Если он много ходил в изломы и не забивал на исследовательскую деятельность и публикации статей в изданиях из особого списка, то ничего особенного в профессорстве нет. Хотя в любом возрасте нагрузка зашкаливала.
– Теневский, говоришь? Тот самый Теневский, который пару дней назад решил тест Пятницкого полностью и за рекордно маленькое время?
– Теневский – редкая фамилия, – пожав плечами, ответил я уклончиво. Все-таки это не тест Пятницкого, а тест Земского. А вор еще поплатится за кражу чужой интеллектуальной собственности. Но всему свое время.
– Новости о вас раз разлетаются со скоростью света, – хмыкнул Заболоцкий. – Невероятный талант! В двадцать лет не только пройти тест Пятницкого, а также открыть начальную стадию зрячести...
Вдруг Заболоцкий резко замолчал и посмотрел на мою шею. Тугой аксессуар душил меня, и я постоянно дергал его, пытаясь подцепить за край. Но ничего не выходило.
– Отойдем в сторонку, – сказал мне Заболоцкий практически шепотом и обернулся. – Чего встали? Создание безопасной зоны оценивается в том числе по таймеру! – рявкнул он на четырех студентов, присматривавшихся ко мне.
Мы отошли недалеко, всего лишь метров на тридцать, чтобы оставаться в зоне видимости и быстрого доступа.
– Кто тебя так? – снова "вдруг" от Заболоцкого.
– Я вас не понимаю?
– Ошейник-артефакт у тебя на шее. Такие уже несколько лет используются в изломах подземельного типа для добычи ресурсов в нелегальных шахтах.
– Вот оно как... – протянул я, но мне эти слова ничего не дали. Этот ошейник был единственным доказательством, что в излом меня не засосало. – Значит, это из-за этой штуки я не могу выйти из излома, а не потому что портал заблокирован с этой стороны?
– Верно. Так кто надел на тебя запрещенный артефакт? – допытывался Заболоцкий.
– Понятия не имею. Я лег спать дома, а проснулся уже здесь с этой штуковиной у меня на шее.
Профессор строго посмотрел на меня с взглядом будто бы говорящим "не хочешь отвечать сейчас, а потом придется", но больше ничего не сказал. А я сам был в недоумении, кто вообще мог провернуть нечто подобное? И имел ли к этому инциденту какое-либо отношение убитый мною Шлятский?
– Тогда пойдешь с нами. Если нагреть лезвие ножа в энергии ядра излома, то будет несколько секунд, чтобы срезать с тебя эту мерзость.
Я автоматически кивнул. Хотя мне совершенно не нравилась идея без снаряжения тащиться в подземелье, где совершенно точно будут монстры, я не мог отрицать, что это моя единственная возможность выйти из этого излома.
О том, что холодное оружие на несколько секунд значительно улучшало свойства после накаливания в энергии ядра излома, я знал. Никаких противоречий между словами Заболоцкого и моими знаниями не было.
– Расскажите мне все, что знаете об этом изломе. И, если возможно, мне нужен нож.
– Думаю, найдется запасной нож. А что касается излома, то здесь тип подземелья. Нужно найти пещеру и спуститься на несколько уровней, чтобы дойти до ядра. Из монстров только белые пауки. Это такие...
– Маленькие белые пауки размером с половину, а то и треть ладони взрослого человека, – перебил я. – Нападают стаями из нескольких сотен или даже тысяч особей. Особенно слабы перед огнем и средне перед другими элементными дарами таких как вода и воздух. Знаю. В телах примерно трех десятых процентов белых пауков формируется мелкий дикий жемчуг, ценный в ювелирном деле. Достаточно ценный, чтобы иметь небольшой профит и запариться со сбором.
Профессор Заболоцкий в шоке смотрел на меня как на восьмое чудо света. Судя по всему, про жемчуг он понятия не имел. О таком не писали в учебниках. Я бы и сам не знал, если бы однажды с голодухи не разделывал тушки пауков, стараясь не повредить ядовитые железы. Перевел штук сто, пока не научился правильно их потрошить. И то все равно только одну тушку из десяти удавалось обезопасить для последующего использования в еду.
Про то, что белые пауки относительно съедобны, рассказывать профессору я даже
