Тени Огнедола. Том 4 - Эри Крэйн
— А о причинах ты думаешь? — с упрямой угрюмостью продолжил Гериал, когда они снова остались вдвоем. — Твое расположение к нему — ты не думала, что оно продиктовано Светочем? Что это Светоч в твоей голове заставляет тебя защищать этого друида?
— Гериал, — когда Нерин не только улыбнулась, но и накрыла его ладонь своей, он понял, что пора готовиться к залпу из крупного калибра. — Однажды тебе придется принять то, что я люблю Нефру. И Светоч здесь совершенно ни при чем. Тем более сейчас я указываю ему направление, а не он мне.
Гериал сжал кулаки, но ладонь Нерин осталась лежать на прежнем месте.
— Ты говоришь о межвидовой связи, как о походе в булочную.
— У меня есть ресурсы всего Центра, сила Светоча и Моря Теней. И уйма времени. Поверь, я не стану совершать необдуманных поступков, — пальцы Нерин едва сжались, и его оборона дала первую трещину. — Гериал, тебе правда не о чем беспокоиться. Никакого риска нет.
— Кроме того, что он может оказаться притаившейся в траве змеей, что ждет момента, чтобы ужалить побольнее. Райз показал ему отличный пример, как это нужно делать, — произнес он и сразу пожалел.
Но разве он не был прав? Сознание друида так и оставалось наглухо запертым для любого ментального мага. За столько лет Гериал так и не смог получить реальных доказательств, что друид ничего не замышляет. Даже с учетом того, что тот всячески пытался помочь расшифровать собственные мысли. Или же делал вид, что помогает.
Так какого Проклятого Гериал вообще позволял ему находиться рядом с сестрой?! Даже если не брать во внимание, что она была дорога ему, существовал еще и чисто рациональный аспект, что-то вроде: «не допускай гибели наследника Первого мага, если не хочешь отправить добрую половину, если не весь Огнедол, к праотцам».
Но причина у этого лишенного всякого здравого смысла решения была. Она сидела напротив, нахмурившаяся, с заострившимися чертами лица, ставшая враз невыносимо похожей на своего брата — родного, а не троюродного, коим являлся Гериал.
Он ждал, когда Нерин наконец ответит. Выдаст пламенную тираду, которые она наловчилась сочинять, стоило у нее появиться необходимости защищать друида.
Но вместо этого на губах Нерин расцвела улыбка. Ее лицо посветлело, едва заметная морщинка между бровей исчезла, а взгляд стал сочувствующим.
— Что ж, ты отчитал меня за ненадлежащее отношение к собственному здоровью, — Нерин демонстративно поболтала в воздухе рукой. — Отчитал за кавалеров, — она издала тихий смешок. — Думаю, на этом ты можешь считать все свои обязанности старшего брата выполненными. Райз гордился бы тобой.
Райз, чтоб его Проклятый побрал. Каким местом он думал, когда оставлял друида в живых? Когда просил Гериала передать сестре ключ от ларца, из которого вылезет эта красноволосая, красноглазая тварь, с которой Нерин будет носиться, как с дорогим сердцу подарком от брата. Чем он, мать его, думал? Неужели при всей своей смекалке не сложил два плюс два и не просчитал, к чему приведет его безрассудство?
Клятый Райз. Если бы не этот его прощальный фокус, никакой проблемы сейчас и вовсе не было бы.
— Ну все, переставай дуться, — Нерин потормошила его за руку. — Или я сочту, что мое общество тебя совсем не радует.
— Глупости только не говори.
Гериал выдавил из себя улыбку и посмотрел на остывающее перед ним жаркое. Желания есть совершенно не было.
Больше не доверяя ему выбор темы для беседы, Нерин защебетала о буднях в госпитале, о прогрессе, который удалось достичь Центру; о «светочах», пациентах, чудесах и прочем, и прочем, что наполняло ее жизнь нескончаемым хороводом событий. Время от времени в ее историях всплывал и друид, обязательно в контексте помощи, которую он оказывал Нерин и всем вокруг.
Вот так, капля за каплей, Нерин точила Гериала. Она никогда не заводила разговор о друиде первой, позволяла брату добровольно угодить в силки — выразить свою обеспокоенность или, пребывая в относительно благодушном расположении духа, скупой интерес. Гериал не обманывал ожиданий сестры. Возможно, причиной было его подсознание — та его часть, что смогла сохранить целостность и трезвость. Она отчаянно боролась с нанесенными разуму повреждениями, и именно она вынуждала его каждый раз возвращаться к этой теме, надеясь, что однажды Нерин сможет переубедить его.
Через силу затолкав в себя еду — чтобы не расстраивать Нерин еще больше — Гериал заказал одну порцию на вынос. Готовили в «Озерном» недурно — достаточно, чтобы удовлетворить требования Каюры.
— Я проведу тебя до дома, — сказал Гериал, когда они вышли в сгустившуюся снаружи темноту.
Небо торопливо покрывалось россыпью летних звезд. Распевались цикады.
— Все-таки хочешь поздороваться с Нефрой? — Нерин взглянула на него с плутоватым прищуром.
— Нет, я… просто составлю тебе компанию.
— Гериал, ребята и так с меня глаз не спустят, — Нерин посмотрела на застывших в стороне телохранителей, и те синхронно кивнули. — Лучше возвращайся в гостиницу. Каюра наверняка уже тебя заждалась. Не собираешься же ты накормить ее холодным ужином?
Гериал опустил взгляд на нагроможденные пирамидой картонные коробки. Самая нижняя припекала ладони, но ему было не привыкать к жару.
— Сомневаешься в нашей квалификации, командир? — Анс хмыкнул.
— Если бы сомневался, ты бы сейчас бумажки перекладывал в кабинете с одного стола на другой.
— Понял, молчу, — маг сдал назад, смекнув, что Гериал не в настроении.
— Тебе нужно больше отдыхать, — Нерин коснулась его локтя. — Возвращайся к Каюре.
Гериал понуро кивнул. Он и так достаточно утомил сестру. Хватит с нее на сегодня головомойки.
— Береги себя, — он перегнулся через коробки, поцеловал девушку в лоб и тут же схлопотал ответный поцелуй в щеку.
— Передавай Каюре привет!
Нерин на прощание помахала ему рукой и скрылась в салоне автомобиля, как и Анс. Прот, придерживающий дверь, сел следом, и, грубо рыкнув двигателем, машина покатила прочь от «Озерного».
То, что нельзя было отвратить
64 года назад
1060 год от основания Церкви
Спустя 7 лет после Битвы Искупления
В дверь постучали.
Кристар взял на руки Айлу, которая до этого играла в кубики, и провожаемый пристальным и немного скептическим взглядом супруги, отправился открывать дверь. С некоторых пор он боялся выпускать дочь из поля зрения, и время от времени его страх доходил до абсурда. Иногда Эльса спрашивала с добродушной усмешкой: «Что, даже со мной боишься ее оставить?»
Кристар не боялся. Но ему было спокойнее, когда
