Марья-Искусница и Хозяин костяного замка
Я как про землю гранпританскую услышала, и про нрав поганый, поинтересовалась с предчувствием нехорошим:
- Не Мерлином ли его зовут, Кащей Чудинович?
- Мерлином, - удивился царь подземный. – Ты откуда про него знаешь, Марья?
Вздохнула я, и все им рассказала – и про сватовство, и про то, как обидел он меня.
- Он это, он, - подтвердил Кащей, - глаз зеленый у него от деда, волшебника, а черный – от девы озерной. Им он проклятия видеть может. Слыхал я, что удалось сварить ему зелье чудесное, семь капель которого любое проклятье снимает. Десять лет он над ним бился, еще когда мы с ним в одном юниверситетусе волшбу изучали у чародея Ибн Хоттаба.
- Так, может, отдаст тебе по старой дружбе? - обрадовалась Алена. – Или хотя бы продаст?
Кащей головой покачал.
- Говорю же, характер препоганый, да и в ссоре мы с юниверситетских пор. Дружили мы крепко, но и соперничали, спорили по мелочи всякой. А потом разошлись пути наши. Чванлив уж больно оказался, а уж гордыни-то до небес.
- Кого-то я узнаю, - прошептала Алена смешливо, а когда муж взглянул на нее, рот зажала. – Ой, молчу, молчу! А что ж вы не поделили-то?
Царь подземный взгляд отвел и бурчит:
- А тебе того, любимая жена моя, знать не надобно.
- Бабу какую-то! – догадалась Алена. – Ах вы ж… И что? Его выбрала?
- Да какое-там, - хохотнул царь, - к Тритону женой ушла.
- Утопла, что ли? – шепотом уточнила я.
- Жива, - отмахнулся Кащей. – На острове Атлантида живет, жемчуга носит, детей Тритону рожает. Он тоже разнообразие любит, не только мавок да русалок морских привечает.
- Это кто тут еще разнообразие любит? – сурово поднялась с лавки Алена.
- Я, но только в яствах, которыми ты меня угощаешь, - обнял ее Кащей, и я чуть не прослезилась. – Так что не отдаст добром мне зелье Мерлин, и в замок свой не пустит. Поссорились мы, по молодости и горячности слов друг другу злых наговорили, а потом отец мой и брат старший в битве с великанами погибли, вот и пришлось мне из юниверситетуса уходить, корону примерять. Так и не помирились. Разве что, - задумался Кащей, - послать бояр и волшебников моих к нему с подарками и вестью, что долг я хочу вернуть? Есть в сокровищнице моей яйцо жар-птицы, найти его труднее, чем туман сетью поймать. Не устоит он, согласится!
Зачаровал Кащей батюшку так, чтобы семь седьмиц ему как одна ночь пролетела, без еды, питья и нужд прочих. А пройдет семь седьмиц – и умрет он, если проклятие не снимем.
Позвали меня родные к себе – негоже мол, Марья, тебе одной оставаться, а с батюшкой под чарами не случится ничего.
- Не одна я, - говорю, - челядь батюшкина есть, и за ними пригляд нужен, да и дружина верная тут сидит, охраняет. Не случится со мной ничего, не волнуйся, Кащей Чудинович. Ты иди, иди, не тревожься за меня, поскорее посольство отправляй, чтобы проклятье снять.
Ушли они с Аленой в царство подземное, к деткам да делам царским своим. Алена на прощание меня обняла, батюшку поцеловала. Я плачу, а ему хоть бы что – лежит, сопит во сне и даже всхрапывает, как богатырский конь. Хоть кому-то сейчас хорошо и спокойно.
