Далекие друзья (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

К облегчению Олега, а также тех, кто очень ждал, пока хозяин данного клочка земли на северной части России закончит со своими действительно важными делами, по-настоящему тяжелый пациент в корабельном лазарете оказался всего один. Магия хаоса, доставившая штурмовикам больше проблем, чем все другие опасности вместе взятые, не успела слишком уж сильно въесться в энергетику людей, обладающих устойчивостью одаренных, снабженных качественными защитными амулетами и, самое главное, шустро сдавшими назад из опасного места. Лишние щупальца и прочие незапланированные органы, являющиеся сугубо физическими аномалиями, целители могла устранить без следа и практически в любом количестве. Однако прежде чем выйти к дожидающимся его пленникам, а также их охранникам, которые наверняка уже немного задолбались такую массу народа караулить, чародею предстояла еще одна крайне важная и сложная процедура. Приведение себя в максимально грозный и величественный вид, путем облачения в броню. Вот только на пути к выполнению данной задачи перед чародеем встал ряд хорошо известных, но все-таки почти непреодолимых трудностей.

— Дык, чегой-то долго так? — Возмутился Святослав примерно на пятнадцатой минуте ожидания, за время которого из капитанской каюты слышалось напряженное пыхтение, к которому время от времени примешивалась сдавленная ругань Олега. — Ты ж оно того…Тренировался!

— Тренировался, — сквозь зубы процедил Олег, с тоской вспоминая оставшиеся дома доспехи, которые его требованиям к защите носителя в общем-то вполне отвечали, вот только под человеческую анатомию не подходили вообще никак! Вот только экстренные попытки освоить метаморфизм явно были бы занятием куда более продуктивным, чем потуги справиться с древними латами, которые в царстве Кащеевом изготавливали тоже отнюдь не для людей, одной лишь грубой силой, ловкостью рук, внимательностью, матами, богухульствами и прочими мирскими методами. Чародей всегда считал себя человеком относительно спокойным и рациональным, однако если бы он увидел, как кто-то напяливает на себя комплект его новой амуниции меньше чем за минуту, то сходу заподозрил бы тут изощренное колдовство. А результат секунд в двадцать-тридцать несомненно свидетельствовал бы о применении черной магии высшего порядка. — Эту чертову сбрую легче переплавить и по новой форме отлить, чем правильно застегнуть!

Из арсенала Колыбели Монстров подчиненные Олега вытащили не так уж и мало доспехов…И три четверти их не особо и отличались от того, что было доступно в современных магазинах с зачарованным снаряжением. Может быть, вплетенная в материалы магия была несколько более качественной, чем в среднем по рынку элитной брони, однако до звания шедевров артефакторики или древних реликвий они однозначно не дотягивали. Однако имелось в этой куче золота, вернее иных металлов и прочих особо ценных компонентов, как правило, бывших по весу куда дороже банального желтого металла, и несколько настоящих сокровищ, до стоимости которых было далековато ограненным алмазам размером с кулак.

После долгих раздумий, копания в справочниках по древним артефактам и консультаций с более опытными магами, выбор Олега пал на доспехи речного рейнджера. Или егеря. Даже Доброслава не могла точно сказать, перевод какого из двух слов более соответствует древнему термину на гиперборейском, но слово «охотник» тут точно не подходило. Добытчик живности, обычной или магической, наносит несколько ударов, и после либо тащит трофеи домой, либо спасает бегством от обозленной жертвы. Обмен ударами с неудавшимся шашлыком, попытки отмахаться от стаи волков или эпическая борьба против медведя, категорически не желающего становиться шубой — удел неумех, не способных планировать собственные действия или неудачников, которым просто не повезло. Представители данной професии уж точно не ведут многосуточных изматывающих сражений в агрессивной среде, где обычное железо без сомнения разрушится за считанные дни, если не часы, предусматривающих активное использование боевых артефактов с площадными заклинаниями и вводимых прямо в кровь алхимических стимуляторов, а также регулярное и в некоторой мере запланированное получение плюх граничащих с высшей магией или вообще являющихся ей. А вот речные рейнджеры, ну или егеря, как раз на подобный кошмар наяву и были рассчитаны. Возможность менять окраску на зависть любому хамелеону и отправлять короткие послания через астрал, даже совсем не владея навыками данной школы сугубо за счет заклинаний, являющихся частью униформы, шли для них бонусом. В общем, суровые ребята в царстве Кащееве присматривали за ручьями, реками, озерами, болотами и прочими скоплениями жидкости. И хорошо экипированные, очень хорошо…Дело было даже не в том, что древние биоценозы могли похвастаться большей агрессивностью составляющих их тварей, хотя они и могли. Просто последний гипербореец постоянно ожидал нападения на свои владения атлантов, причем видимо оригинальных, а не в виде кровососущей нежити, не слишком-то способной к стихийной магии. А вот обитатели затонувшего континента, если верить совсем уж древним преданиям, лишь во владениях Кащея являющихся историческими хрониками, написанными со слов очевидцев, гидромантию знали куда лучше современных повелителей воды. И использовать её не стеснялись, в восьми случаях из десяти как-то увязывая свою деятельность с мокрой стихией даже в глубине континента. Им так было банально проще — сухопутные обитатели вражеский отряд, схоронившийся в каком-нибудь болоте и не всплывающий подышать годами, но активно оттуда обстреливающий цели в радиусе сотни километров, не могли достать даже при подавляющем численном преимуществе. Потому гиперборейцам требовались войска, способные не победить врага в родной для противника стихии, так хотя бы обнаружить и прожить под его ударами достаточно долго, дабы подать сигнал, указывающий, куда именно надо бить крупнокалиберной артиллерии, вернее её древнему волшебному аналогу. Задача почетная — но опасная, первое же серьезное боестолкновение зачастую становилось для егерей-рейнджеров и последним. Не атланты прибьют, так свои дружественным огнем накроют. И Кащей, а может и его сородичи, предпочитали поручать её не людям, а расе, куда лучше подходящей для активных боевых действий в водной среде. Нагам.

— Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса, — тихонько пробурчал себе под нос крылатую фразу из своего родного мира Олег, продолжая воевать с собственной броней, непреодолимой преградой вставшей на пути дальнейших планов чародея. Морально он уже был ею вполне себе успешно раздавлен и чувствовал, что еще немного и вполне может отправиться принимать капитуляцию поверженного противника в чем-то менее претензионном. Парадной форме там, повседневной одежде…Да хоть замызганном халате и стоптанных домашних тапочках! В конце-то концов, он ведь тут победил, ему вроде как можно…И, кстати, а не подобным ли образом случайно зародилась любовь волшебников к разного рода мантиям? — Надеюсь, автора этой конструкции в аду пазл каждый день собирать заставляют…Белые медведи прячутся в снегу…На двести тысяч деталей…Хотя нет…Он там, это точно, но он там определенно всеобщий любимчик и вообще ВИП-персона…А может быть вообще какой-нибудь глава отдела по интеллектуальным пыткам…

Наги, самым известным и могущественным из которых в истории Руси считался Тугарин Змей, были значительно сильнее людей и покрыты прочной чешуей. Вдобавок сей народ не отличался особой стабильностью генотипа, из-за чего его представители могли заметно отличаться друг от друга размерами и даже числом конечностей. Ну а еще они не ходили, а ползали, поскольку ноги данной расе заменял толстый мускулистый хвост. Естественно, подобные различия в анатомии не могли не сказаться на внешнем виде и технических характеристиках брони, созданной специально для данной расы. Нормальный человек вряд ли бы смог биться в латах, чей совокупный вес лишь немного не дотягивал до восьмидесяти килограмм, однако для способного усиливать свои мускулы целителя данное обстоятельно могло считаться не более чем легким неудобством. Необходимость носить металл непосредственно на голое тело тоже являлась вполне приемлемым недостатком, даже будь подобная экипировка изнутри покрыта наждаком — плюсы перевешивали бы необходимость постоянно регенерировать стершуюся кожу. Подпитывание сложной системы артефактов, являющихся тем не менее единым целым и способных к самостоятельной регенерации разрушенных структур, не только магической энергией, но и праной, стали бы непреодолимым препятствием для кого-нибудь более слабого, но если Олегу не придется биться неделями напролет, то он выдержит. Проблема, из-за которой волшебник уже неоднократно пожалел о собственном выборе, крылась в другом. Пусть в одетом состоянии броня речного егеря и напоминала какую-то разновидность пластинчатой кольчуги, отличаясь от той разве только гипертрофированными наплечниками, подобием заплечного ранца и высоким воротником, плавно переткающим в тонкий капюшон, поверх которого, тем не менее, можно было надеть еще один шлем и облегала владельца практически как вторая кожа, впрочем, не до такой степени, чтобы это было неприличным, однако на самом деле она представляла из себя нечестивый гибрид портянок и пазла. Древние мастера, поставленные перед необходимостью сотворить доспехи для существ, заметно отличающихся друг от друга по вышине, толщине и ширине одного или нескольких плечевых поясов, не придумали ничего лучше системы из множества отдельных частей, которые можно было скомпоновать в единое целое словно конструктор. Очень-очень большого множества отдельных частей, без подпитки жизненной энергией владельца тотчас же перестающих намертво сцепляться друг с другом и так и норовящих перемешаться между собой, словно огромнейший пазл. Видимо по этой причине мародеры, добравшиеся до древнего арсенала раньше Олега и его свиты, комплект лат речного рейнджера и пропустили. Банально посчитали валяющиеся в специальном ящичке пластины с вырезами разной формы не мусором, так какой-нибудь вспомогательной ерундой вроде ремонтного комплекта для некроголемов.