Македонский (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Как? — язвительно спросил я, хотя мне было глубоко наплевать, что ответит на этот вопрос старик. — Царю бухнуть нельзя и девок помацать, а что тогда можно?

— Последнее дело сейчас остаться без головы, — Аристотель постучал себе по лбу костяшками пальцев. — Ты был настолько пьян, что выродки облепили тебя словно пчелы мед! Зачем я одел тебе венок! О боги! Александр!

Я расхохотался.

— Не помог венок?!

— Как помжет, если ты выпил годовой запас вина? — отмахнулся Аристотель и тут же раздраженно пробурчал. — Я знал, что от тебя нельзя отходить ни на шаг! Когда угодно, но не сейчас! А ведь с утра встреча с послами! Я надеюсь, ты помнишь об этом?

— С послами… — я почесал макушку, по-пьяни я мог пропустить новое задание. Показывать, что не врубаюсь о чем говорит старик не буду, но уточню. — Напомни, кто такие?

— Из Тхаджа к нам прибыла делегация арабов! Что прикажешь делать, если ты не явишься на встречу? То, что сделано на Персидском заливе рухнет в одночасье!

Я всмотрелся в глубокие, полные сожаления глаза старика. Казалось, Аристотель искренне переживает за меня.

— А… ну отмени встречу! — я неряшливо пожал плечами и прокашлялся, чувствуя, что в горле застрял жирный ком после всего съеденного на пире. — Принеси лучше вина и хватит бубнеть! Тебя не учили, что людям не надо портить праздник?!

— Обойдешься! — отрезал Аристотель, но смягчившись добавил. — Могу велеть Пердикке принести кикеона! Вина ты выпил достаточно!

Я прищурился, пытаясь вызвать информацию по «кикеона», но все еще был недостаточно трезв.

— Мне казалось, повелитель здесь ты, а не я. Поэтому давай, подсуетись, старый, винишко в студию.

Аристотель опешил от этих слов. Растерянно расправил складки на хитоне, подошел к двери, отодвинул засов и приоткрыл ее.

— Принесите вина.

Когда он обернулся ко мне, на лице его отпечаталась тревога.

— Александр, — вкрадчиво начал Аристотель. — Повторю, завтра на совете у тебя встреча с послами…

— Велю казнить паршивцев, хочешь? А хочешь, велю казнить вместе с ними тебя? — я поднялся с мокрой кровати, на которой было неприятно сидеть, но меня повело, пришлось искать опору, как нельзя кстати пришелся столик.

Следовало отдать должное старику, он воспринял эти слова спокойно. Гордо поднял подбородок, всем своим видом показывая, что не собирается отказываться от своих слов.

— Можешь приказать казнить меня прямо сейчас, но ты обязан принять посольство, — заверил он.

Я только отмахнулся, вздыхая.

— Живи, пенсия.

Насколько сложно все здесь, какие разговорчивые мобы. Вместо того, чтобы на мои вопросы отвечать, этот жизни меня учит. В двери постучали, охранник принес вино, передал чашу Аристотелю. Старик протянул мне глиняный ритон, выполненный в форме головы овна, на шее которого были изображены сестры Горгоны.

— Пей! — глаза Аристотеля гневно блеснули. — Но учти, если не придешь в себя, то задуманное никогда не осуществиться.

Я с раздражением выбил ритон из рук Аристотеля. Вино пролилось на кровать, запачкалось белоснежное белье, одежда Аристотеля, бычья шкура, лежащая под ногами. Сам ритон ударился о стену и разбился. Как то я, знаете ли, перехотел после таких слов.

Старик остался стоять на месте с вытянутой рукой, в которой держал чашу. Он медленно опустил руку, вытер бороду, в которой затерялись капли вина.

— Проваливай! — прошипел я. — Я спать хочу.

Я опустился на край кровати, спрятал лицо в ладони. Щас, соберусь, вытолкаю навязчивого старика вон из комнаты… Старик с невозмутимым видом опирался на стоявшую рядом с дверным косяком тумбу.

— Может, наконец, изволишь выслушать? — спросил он.

Так то лучше, еще бы с этого с самого начала начал.

— Валяй!

— Ты был мертвым вот уже третий день, лекари сообщили о твоей смерти, над твоим телом…

— Мы договорились по делу разговаривать — рожай следующее задание, расскажи об этом игровом мире. Ну или заткнись, без тебя голова кругом.

Аристотель только виновато пожал плечами и загадочно улыбнулся, подошел к двери, чтобы удостовериться, что засов на месте и дверь не откроют. Вернулся ко мне, положил руку мне на плечо и сильно сжал.

— Не вздумай рассказать о том, что ты видишь или чувствуешь никому другому, — с расстановкой проговорил он и добавил. — Даже Роксане.

— Роксане? — Саша нахмурился, пытаясь изо всех сил вспомнить это имя. — Это кто?

— Твоя жена Александр, ты не помнишь ее?

Я развел руками, не зная, что на это ответить. Я еще и бабник оказывается — при живой жене лапал других баб.

— А эта Роксана, хоть ничего?

Рука Аристотеля все еще лежала на моем плече.

— Александр, достаточно любой искры, чтобы вспыхнуло пламя и тебя свергли с престола. Яд, которым отравили тебя, был настолько силен, что мог вызвать галюци…

— Анипатр?! — щелкая пальцами, я припомнил упоминание системы о диадохе из окружения Македонского. Вон че Аристотель так нервничал насчет моего нового другана. — Этот старый козел подсыпал яду? — я раздраженно сбросил руку старика со своего плеча. — Зови его сюда! Будем разбираться.

— Все на так просто, Александр.

Я не понимал, что может быть проще, чем грохнуть предателя, но отчего-то не стал возражать. Впервые за все время, как пришел в себя.

— За твоими плечами стоит огромная могучая империя! Ты всегда славился тем, что сначала думал, а потом делал и я верю, ты остался здесь не просто так, — продолжил старик.

— Ты про че? — уточнил я.

Из разговора мне было понятно, что задания из раза в раз усложняются — вон теперь встреча с послами вырисовывается. Чтобы провести ее достойно, нужно хотя бы примерно понимать, что здесь к чему, вот я и спросил.

— Ты не закончил начатое и боги ли, или еще что-то неведомое нам дало тебе второй шанс. Ты побывал там, где не суждено бывать ни мне, никому другому, а значит ты выбрал верную дорогу Александр… Я рядом с тобой и хочу проследить, чтобы никто из грязных свиней не отговорил тебя свернуть с пути! — выпалил старик.

Его глаза блестели, по его виду было понятно насколько важно для Аристотеля высказаться. Выплеснуть все, что скопилось внутри.

— Продолжай.

— У тебя множество врагов, они не захотят, чтобы ты продолжил свой путь! Бери больше Александр, возможно, этого не захотели сами боги, раз произошло это… — Аристотель запнулся и вместо слов продолжил сверлить меня взглядом.

— В смысле ЭТО? Ты про то, что я попал в игру?

— Нет никакой… ИГРЫ, — замотал головой Аристотель.

Само слово он и то с трудом выговаривал.

— Харе гнать, — я вымерил его взглядом.

— Нет ничего того о чем ты говоришь, царь.

— Ладно. Проверяешь, значит… я тебе че нуб какой? Нормально разговаривай.

— Я честен с тобой, владыка. Мне ничего не известно об игре.

— А о прокачке тебе известно? — хмыкнул я, улыбаясь и полагая что он меня вокруг носа водит. — Типа так и будем ходить с ксифосами, как вы их тут называете, с пельтами? Если я правитель и мне надо с кем-то воевать, то хочу оружие, которое разом сможет стирать с лица земли целые страны. Ядерная бомба, там. Говори, как ее достать?

— Ядерная бомба? — поежился Аристотель.

Я выставил перед собой руку с открытой вверх ладонью.

— Смотри сюда. Бабахнет так, что ничего в живых не останется, — я врезал кулаком сверху по ладони. — Ядерный взрыв! Большой огненный гриб…

Видя, как впитывает мои слова Аристотель, я самодовольно хмыкнул, полагая, что старик выложит мне все на блюдичке. Аристотель оперся о изголовье кровати, а затем даже присел на ее край рядом со мной.

— Значит, у тебя были видения, Александр. Ты видел оружие Богов. Значит это правда, Белый остров… — Аристотель запнулся, покраснел, схватился за хламис, принялся размахивать тканью, будто веером, воздуха старику явно не хватало. — Это чудо! Я знал!

Я рассчитывал на другой ответ. Ладно. Похоже с ядерной бомбой облом, а я раскатал губу.