Владимировна - Славянский шкаф, или Малахитовые часы

Парк, расположенный рядом с домом, полыхал осенними красками. Огромные листья клена кружились в воздухе и падали рядом с Ивиной. Она подняла голову, посмотрела на желтые листья с багряным росчерком осени и улыбнулась. Ей было хорошо в прохладном воздухе, увядающего парка. Она медленно шла, впитывая художественный беспорядок яркой листвы. Ивина прошла по регулярному парку и спустилась к реке. Низко над водой летали ласточки, склевывая последних насекомых с поверхности воды. Совсем скоро они улетят на зимовье в Африку, и парк останется без песни "вить — вить". Они свили свое гнездо, вырастили потомство и с чистой совестью могли отдохнуть, но до мест отдыха им предстоял долгий перелет, а перед этим не мешало подкрепиться. Ивина боготворила осенний парк, она совершила свою последнюю прогулку, зная, что вернется сюда вместе с ласточками, не раньше. Ветер усилился. Листва закружилась в прощальном хороводе, подгоняя девушку к новым делам.

Ей подарили красивую собаку.

Собака самураев сидела в кресле и наблюдала за девушкой. Как Чипа не любила это маленькое кресло! В нем нельзя вытянуть ноги! Она любила уютный мягкий диванчик в рост человека, с мягкими подлокотниками, с мягкой спинкой. Чипа была изнеженная и гордая собака. Кушать Чипа любила со столика. Столик стоял для нее в небольшой комнате, на этот стол ставили разные миски, достаточно красивые для благородной Чипы. Еду для нее варили специально и косточки ей поставляли на заказ. Чипа признавала тех людей, которых признавал ее хозяин. Если хозяин говорил, что этот человек свой, значит свой. Чипа была не прочь погулять с красивой хозяйкой. Она шла ровно, но иногда забывала об осанке и изгибала свое длинное и худощавое тело. Цвет ее великолепной шерсти был бежевый с отливом.

Местами кожа, покрытая мехом, собиралась в складочки. Складочки ее не портили, а только украшали. Чипа не боялась выстрелов, она привыкла сопровождать хозяина везде и всюду, даже на стрельбище, где он стрелял по тарелкам. Еще она считала своим домом машину. Чипа вальяжно лежала на заднем сидении огромного лимузина и смотрела в окно, снизу вверх. Она немного хитрила и не любила, чтобы на нее смотрели из проезжающих машин.

Чипа не была ленивой. С собакой работал лучший дрессировщик. С ним она изучала все команды, все права и обязанности собаки японских самураев. Все ничего, но жизнь у нее была очень напряженной и расписанной по минутам, как у детей вундеркиндов. С ней гуляли, с ней занимались дома, ее дрессировали на площадке для собак хороших пород.

Как Чипа иногда уставала! Ей так хотелось лечь на диванчик и вытянуть ноги! А ее опять куда-то везли. Вот и сейчас Чипа сидит в кресле, а то могут заставить лежать на полу. Хотя на полу, если там лежит красивый ковер с высоким ворсом, тоже неплохо, а вот если дадут косточку — игрушку, тогда совсем и не скучно. А то еще неплохо полежать и погрызть пластинку — шоколадку для собак, и отдыхаешь и ешь.

Чипа любила Ивину преданно и молчаливо. Она знала, кто готовит ей вкусную еду. О, главное, в любви к хозяйке — это не показывать свою любовь при хозяине. Хозяин, всегда должен видеть, что его она любит больше всех. А иначе нельзя. Еще Чипа не любила маленькие квартиры в высоких домах. В них надо было заходить в узкую темную будку, двери в будке закрывались, и будка ехала то вверх, то в низ. Чипа любила дачи в два или три этажа. В таких домах можно бегать по лестницам. Рядом с таким домом можно бегать или ходить без хозяина. Все-таки собака японских самураев любила свободу, которая ей изредка перепадала. Ивина привыкла к собаке, и иногда командовала своим нежным голосом красивой и рослой собакой, не давая ей долго сидеть в кресле.

Перед тем, как уехать в город, Ивина решила пристроить Чипу к соседям. Собака просто шикарная с богатой шкурой, но везти ее в город девушка опасалась.

Только захотела Ивина надеть на собаку намордник, как произошло не предвиденное обстоятельство: Чипа на глазах феи Ивины превратилась в смеющегося гнома Фрола. То-то он все в кресле лежал да на диване…

А Фея Малина подумала, что Ивина находится под контролем лешего Демьяна, даже на отдыхе в деревне Медный ковш. И вскоре всю компанию нетривиальных людей отправили на отдых в Холодный город, за то, что погиб главный эльф Никита.

Офис гудел и стонал от голоса Фила. Он разделывал в пух и прах нерадивых работников. В конце месяца он орал на всех и вся, и особенно на очередную жертву, показывая свое подобострастие в подборе кадров. Страшный человек по сути своей, а внешне вполне симпатичный. Ивине он довольно долго нравился, пока она косвенно не попала под его выхлопные газы слов. Ужас в полной мере пришлось испытать ей, не отходя от рабочего места, и все благодаря страшному набору слов, которые произносились вполне нормальными словами.

В очередные жертвы разборки можно было попасть за небольшое опоздание на работу, или за пропуск части рабочего дня по причине вполне пристойной, например, если вам надо было сдать примитивный анализ. Вопли Фила — это ерунда, но постоянно портящая нервную систему, после чего хотелось просто пройти среди летящей листвы, которая шуршала, но не ругалась праведными словами. Вот в чем был ужас ругани: все слова по отдельности были правильными, но в целом — это был гимн несправедливости. Через некоторое время все люди в офисе успокоились. За окном ветер гнал дымчатые облака, между которыми проглядывало солнце и освещало золотистое оперенье деревьев. Фил молчал, пока не зазвонил телефон. Пусть говорит, это его хлеб, но какой-то невкусный.

Тоска сжимала Ивину со всех сторон от слов Фила, она не выдержала и вышла из офиса. Работа не волк в золотистый лес не убежит, а Фил в прошлой жизни был волком, — подумала Ивина и поднялась на этаж выше, где работал Захар. Но посмотрев на его занятость, она решительно пошла в свой офис, понимая, что все ее метанья между этажами — сплошная глупость. Она села на свое место, но спокойствие не приходило, тогда она открыла Интернет и прочитала последнюю новость, в которой говорилось, что кондор унес с крыши человека по имени Родион.

Родиона Ивина знала, как соседа по лестничной клетке и по ледовому дворцу, где она иногда каталась на коньках. Так вот почему было неспокойно на душе! Родион был постоянным ее поклонником. Родиона она видела в хоккейной коробке, а Захара она видела на работе, но этажом выше. Если бы она не смотрела хоккей, то и не знала бы Родиона в качестве хоккеиста, работающего летчиком на опытном аэродроме.

Ивина открыла литературный сайт, посмотрела конкурс. Все как обычно, она месяц наблюдала за активом крупного конкурса, естественно с конкурса сняли произведение, которое единственное отвечало всем требованиям конкурса. День не оказался лучшим для нее во всех отношениях. Но отрицательный результат — тоже результат. Глобальность Интернета так возросла за последнее время, что охватила огромные просторы. А это значит, что очень легко стать добычей Интернет — коршунов, — думала Ивина, просматривая свои страницы, и, убирая их с прямых показов. Есть такая примета, если утром не спится, значит, на ваших страницах пасется Восток. Если вам плохо вечером — активизировался Запад. Безопасность бывает не всегда прямой, в век всемирной информации она может быть и косвенной, поэтому лучше иметь второе дно существования, необходимое для того, чтобы свои не узнали.