Виктор Кувшинов - Пограничник

Он не знал, к чему все события, произошедшие с ним, но ощущал, что это не бессмысленно. На примере Ксюши, да и своего, дважды битого тела он понимал, что реал исподволь сводит вероятности к какой-то цели. Главное, при этом, принять игру и выполнять свою роль в ней. Идти против судьбы — означало идти против себя, ведь теперь он знал, что все вокруг было единой иллюзией, отразившейся и воплотившейся в нем самом.

Да и не хотел он сопротивляться своим чувствам. И сейчас основное, что беспокоило его здесь, в реале — был страх за всех тех, кого еще отловили те мерзавцы в Питере. Влад слишком хорошо понимал, что родной милиции эта банда не по зубам, и без его «сумасшедшей» помощи ни одну из жертв вернуть в нормальную жизнь не удастся, а возможно, никто даже не удосужится такой проблемой.

Отложив все эзотерические заморочки куда подальше, Влад решительно приподнялся на кровати и со стоном плюхнулся обратно. От резкого движения левую часть груди пронзила боль. Но сознания он не потерял. И даже сообразил, что понемногу двигаться вполне возможно.

На его кряхтенье откуда-то примчалась медсестра — обслуживание в этой клинике было явно на высоте. Владу сразу припомнилась его последняя побудка, когда Мила рассказывала о финансовой поддержке его лечения.

«Мила… да, тоже еще проблема. Ну чего она со мной возится, будто все еще чем-то обязана?»

— Не спешите вставать! — предупредила девушка в белом халате. — Хоть рана и заживает, что говорится, как на собаке, но тело еще ослаблено, и двигаться нужно начинать постепенно.

— Сколько же я тут уже валяюсь? — прокашлявшись, спросил больной.

В ходе беседы выяснилось, что в сумме он уже десяток дней лежит бревном и не реагирует ни на какие попытки его разбудить. Зато все физиологические показатели в норме. Так что никаких противопоказаний к легкой физической нагрузке нет.

Словоохотливая и явно обрадованная пробуждением пациента сестричка заговорщицким тоном призналась, что все тут были изрядно озадачены и обеспокоены длительной комой. Даже консилиум не раз собирался, а у женщин глаза все время «на мокром месте» были.

— Красивая у Вас девушка, — со вздохом призналась под конец своих откровений сестричка. — Или жена?

— Да не моя она девушка… — вырвалось раздосадовано у Влада.

— Так как же… — оторопело переспросила медсестра. — Сюда можно только близким приходить…

— Ну… она моя родственница… — соврал, не моргнув глазом, Влад. Еще не хватало отблагодарить Милу за все заботы, запретив доступ к этому потрепанному телу.

Вечером, пришедшие навестить больного родственники застали его уже на ногах, и даже самостоятельно перемещающимся по палате. Радости женщин не было предела, и раненый великодушно позволил себя обнимать и даже целовать.

Врачи вынесли вердикт, что пациент чудесным образом вышел из спячки и был уже, собственно, почти здоров. Они, конечно, желали еще поковыряться в легкодоступном теле всякими приборами и иголками, но Влад, ухватившись за возможность сбежать, все время давил в разговорах на то, чтобы его отпустили на амбулаторное долечивание. В результате долгих дебатов ему пообещали подумать о выписке через сутки.

Ложась спать, новоявленный пограничник уже распланировал, как снова приступит к подробному допросу Судьи о том, чего же они так от него хотели, а заодно потребует от Ксюши, чтобы она общалась с ним в человеческом виде — тогда-то уж он точно заставит ее вспомнить их самые теплые отношения. Однако, снова открыв глаза, он понял, что в окна палаты бьет утренний свет, а значит, ему ничегошеньки не приснилось.

Тихо попаниковав, Влад признал, что пока он ни бельмеса не смыслит ни в астрале, ни в реале. Тем не менее, это не поколебало решимости выздоравливающего: он осторожно, но целеустремленно стал выполнять гимнастику, которую разучивал накануне с врачами. Что бы и как бы сейчас не происходило, он знал, что должен немедленно оказаться в Питере, а там… на месте разберется…

…«Интересно, кто это успел настучать нашей родной милиции?» — раздумывал Влад, осматривая хмурого и пропитанного запахом табака мужчину, который представился следователем. Хотя, что тут думать: врачи и передали по инстанции — все же дело серьезное.

— Чем могу быть полезен? — невозмутимо ответил больной на суховатое приветствие оперуполномоченного.

— Вы единственный, кто может пролить хоть какой-то свет на это происшествие, — сходу признался офицер и, пододвинув свободный стул, уселся напротив Влада. — Я понимаю, что Вы еще не вполне оправились, но войдите в мое положение — время уходит, и шансов найти преступников все меньше.

— Да, не позавидуешь, — кивнул Влад и догадался спросить. — А дело-то в Питерской милиции, наверное, завели?

— Завели там, а когда выяснили, что жертвы отсюда, пришлось объединять усилия…

— Представляю, какие усилия, — иронично усмехнулся больной. — Хоть какие-нибудь зацепки-то имеются?

— В интересах следствия, до его завершения данные не разглашаются даже пострадавшим, — нахмурил темные брови сыщик и все же опять признался. — Но, сами понимаете, у меня сейчас тридцать нераскрытых дел на руках. Так что без сотрудничества Ваших обидчиков найти будет трудно. Это, конечно, в том случае, если таковые вообще были.

— Интересно получается… я что, сам себе грудь прострелил? — насторожился Влад.

— Вообще-то это тоже не исключено при попытке самоубийства. Но, поскольку пистолет не обнаружен, то есть некоторая возможность, что стреляла Ваша знакомая…

— Какая еще знакомая? — оторопело переспросил Влад.

— Ну не будете же Вы отрицать, что были знакомы с Ксенией Ершиной? — в свою очередь удивился человек из органов.

— Ага, первый подозреваемый у Вас уже есть. А поскольку других нужно днем с огнем искать, то легче меня и оформить…

— Ну зачем Вы так? — покачал головой гость и пояснил. — Это Вам может показаться кощунственным, но чаще всего в таких делах бывают замешены именно близкие люди, и поэтому следствие не может основываться на эмоциях. Лучше поясните мне, каким образом Вы оказались вместе с ней в Петербурге? По показаниям матери, она отправилась туда одна.

Влад довольно долго молчал, смотря прямо в глаза сыщику и раздумывая: «Говорить правду или нет?» Но, кажется, во взгляде пограничника появилось что-то новое. Прожженный психолог, которым несомненно являлся опытный сотрудник органов, вдруг виновато опустил взгляд и каким-то жалобным тоном произнес:

— Вы поймите, факты должны совпадать, иначе кто-то говорит неправду…

— Я понимаю… — медленно выговорил Влад, решаясь-таки на авантюру. — Давайте заключим маленький договор — надеюсь, он не будет противоречить никаким принципам юриспруденции.