Елена Лобанова - Новоселье

— Все вопросы с Домом Золотого Луча решим позже, — припечатал мой сероглазый красавец. — Отправляйтесь в Дом Синей Вязи. Обратитесь к управляющему. Он решит, каким делом вас занять. Отправляться немедленно! — рявкнул совсем по-командирски прекрасный маг.

Вопль в карете повторился, и она даже ходуном заходила. Ну, понятно! Сестричка рвётся к брату. А папаша хоть и сообщил радостную новость, но моралями маринует.

Несостоявшиеся охранники поспешили к своим лошадям. Я смотрела на их перепачканные ливреи, на карету, опять на людей и опять лошадей. Что-то меня смутно беспокоило, но я никак не могла уловить, что именно. Бабушка тут же обозначила своё присутствие.

— Память, Миточка…Ты что-то где-то видела, похожее, но не можешь вспомнить, что и где. Помочь?

— Ага, — отозвалась я, пытаясь всё-таки справиться самостоятельно.

Самостоятельно не получилось. Бабуля рухнула в моей голове куда-то вниз. И выудила из моей памяти… вилку. Двузубую, для фруктов. И всё бы ничего, но маленькая изящная вилочка приводила меня прямо-таки в ужас. На ручке этого совсем не страшного предмета красовался такой же герб, как и на дверце заляпанной грязью кареты. Вот, теперь помню. Дядя увидел у меня эту вилку и жутко ругался. А ругался он потому, что я нашла означенную вилку, невесть как оказавшуюся в кармане старого платья, и закатила слёзную истерику.

— Ну, и… что это значит? Вилкофобия?

Ладно, я не такая недогадливая. Дело же не в вилке, а в гербе. То есть, в знаке Дома Золотого Луча.

— Неизвестно, — задумчиво отозвалась Синяя Бабушка. — Воспоминание относится к тому времени, когда вы с дядей только поселились в Приреченске. Как раз перед этим событием отсутствует год твоей памяти. И мне это не нравится.

А уж мне-то как не нравится! Но помучиться страшными предположениями не довелось. Дверца кареты распахнулась, и к нашей компании присоединился Жемчужный Папа. Эльф протянул руку в недра каретного монстра, и в неё легла тоненькая ручка. Потом мы увидели ножку, нашарившую ступеньку, а следом показалась и вся Валерьянка. То есть, по идее, это была она. По идее, потому что сестра Наариэля пока что пребывала под маской. Лидорчик вздрогнул. Не ожидал, ага. И я не ожидала.

— Так-так… — глубокомысленно пробурчала мне в мозг Карнэль Короедовна. — Значит, эльфы в роду у тебя были. Верно?

Были. Но один раз и давно. Хотя, с учётом продолжительности жизни эльфов, эта самая родня вполне могла быть живой-здоровой по сей день. Как-то я над этим простым фактом раньше не задумывалась, и мне не приходило в голову выяснить, какие именно там были эльфы. А теперь, глядя на маску Валерьянки, задуматься пришлось.

Явившаяся нашим взорам застенчивая девица была куда как красивее меня. Но наше сходство было, что называется «на лицо». Пусть оно ограничивалось цветом волос и глаз, но было в нас ещё что-то такое неуловимо похожее, что и Короед, и Наариэль, и Яся задумчиво переводили взгляд с меня на Валерьянку и обратно. Прям, как я до того, как мне Бабушка помогла с памятью. А Лидорчик даже сказал «Ой!» И скис. Ага, ясненько! Где-то в Доме Золотого Луча у меня имеется родственничек. И судя по моей реакции на давно изничтоженную вилку, ни этот родственничек, ни этот Дом, не питают ко мне и к дяде никаких родственных чувств. А моя чувствительная печень подсказала, что лучше бы дальней родне не знать, где мы с дядей проживаем… Ну, здравствуй, драмзерх! Давно не виделись!

Детское коварство

Когда смущённая всеобщим вниманием Валерьянка сняла маску и парик, Лидорчик превратился в статую. В конную статую. А я поняла, что надо ковать железо пока горячо. Всё равно мне не светит выяснить посреди леса, что там было в прошлом. Для этого надо найти пропавшего родственника. Дядя точно знает, почему у меня такая реакция на этот Золотой Луч. То есть, у дяди можно выяснить подробности: позолоченная родня нас просто убьёт при встрече или будет убивать долго и мучительно? Всё-таки качественные в моём семейном шкафу скелеты нашлись — в золотых вензелях на белых косточках. Гм, отвлеклась.

Короче, я приступила к первой части своего плана. Закатила истерику. Бабуля временами шипела у меня в голове и требовала не переигрывать. Ну, не знаю… Обычно я в детстве дяде так истерики и закатывала, когда мне очень чего-нибудь хотелось. И пусть Жемчужный Папа морщился, а Валерьянка точно-точно завидовала, что я могу себе позволить капризы с завываниями. Ей-то пришлось изображать благопристойность. Пфе. Зачем, спрашивается скрывать нормальную радость? Вместо того чтобы повиснуть на шее разлюбезного брата (я бы тоже там повисеть не отказалась), она под придирчивым взглядом отца подошла к Наариэлю и, чуть ли не присев в реверансе, изложила свою радость в таких выражениях, как будто у неё принимали экзамен по изящному словоблудию. Наариэль глянул на папашу и ответил сестре тем же. Когда Нирэльяне представляли Короеда, она только чуть оступилась, но не упала. Яся одобрительно кивала. Ух, виверна ушастая! Расшаркиваться никто не стал. Понимаю. Дорога — форменное месиво. Так и поскользнуться недолго. А то бы они и расшаркались. Опять отвлеклась.

Так вот, как только со взаимными любезностями было покончено, я и закатила истерику. А почему нет? Ночью через лес скакали? Скакали! Поужинать нам прошлым вечером не дали? Не дали. Мой бутерброд считать не будем. Подрастающий организм не может питаться всухомятку. Мастер Ясанна должна была это учитывать. Мне бульон нужен! Мясной! И я требую, чтобы мне дали поспать, а потом дали бульон! Короче: бульона и жареного мяса, мне, срочно!

Короед раньше за мной такой припадочности не замечал. Мастер Ясанна тоже. Лидорчик чуть из седла не вывалился, когда я начала рыдать. Это я могу, ага. Как вспомнила, себя-несчастную-одинокую, так и заревела в голос. И если эти трое хорошо со мной знакомых сомневались, а не сошла ли я с ума, то Жемчужный Папа нисколько не сомневался. Истеричка избалованная, точно-точно. Но он даже не поморщился. Наверное, его всё-таки постигла радость и сопутствующая благодарность, обещанная Бабушкой.

— А мастер Ясанна говорила, что вы охотиться умеете, — пускала я носом пузыри под увещевания Тарноэра-старшего и его попытки уговорить меня потерпеть до Догеля. — Вот, и поохотьтесь! — нудила я самым противным голосом, на который была способна. — А со мной Лидорчик останется. Жених потому что. И Наариэль! Он меня охранять поклялся. — На этом заявлении Нирэльна позволила себе округлить глаза. Молча. — Вот и пусть защищает…, - пустила я напрочь горькую слезу. — Льянка с нами посидит. Она в таком платье всё равно за мясом не угонится. Есть хочу!