Джонатан Уайли - Наследник Аркона

— Пускают погреться? — раздался из темноты знакомый голос. Гибкая фигурка Фонтейны проскользнула в палатку и прижалась к нему. Марк был рад ее приходу, но чувствовал себя неловко.

— Кто-нибудь видел, как ты вошла?

— Только Джани. Но он никому не скажет. Ты же знаешь, он и раньше караулил нас.

— Пушок столько всего наболтал, — сказал Марк.

— Не понимаю, — притворно возмутилась она. — Ты что, стыдишься меня?

— Нет, что ты! Вот только…

— Люди должны делиться теплом, — усмехнулась в темноте Фонтейна.

На следующий день они повернули к востоку и начали подъем. Сов улетел вперед и не вернулся. Марк пытался разглядеть, куда направилась птица, но погода снова ухудшилась, начался дождь, похолодало, и уже ничего нельзя было разглядеть. Сильный западный ветер нагнал облака с моря, и холодный дождь превратился в ливень.

— Когда мы поднимемся выше, он превратится в снег, — мрачно предрек Орм.

— Во всем надо видеть лучшую сторону, — сказал Шилл. — Зато следов не останется, заметить нас будет непросто. Да никому в голову не придет, что можно шляться по горам в такую погоду.

— И не замерзнуть при этом насмерть, — добавил Дург.

25

— Полагаю, настало время повеселиться, — сказал Мороскей. — Лаурин, попросите капитана дать сигнал.

— Хорошо.

— Что происходит? — спросил Пабалан.

— Мы хотим, чтобы здешний гарнизон решил, будто мы готовимся к высадке.

Их разговор был прерван страшным грохотом. Моряки принялись колотить мечами о щиты. Наконец из этой жуткой какофонии пробился некий ритм и его зловещие, рокочущие раскаты повисли над водой. С помощью нескольких заклинаний Мороскей усилил и направил этот шум так, чтобы доставить солдатам на берегу максимум удовольствия.

Потом с кораблей спустили шлюпки и десант занял свои места. Шлюпки разошлись по всем направлениям, но ни одна не приблизилась к берегу ближе, чем на арбалетный выстрел. Корабли начали оживленно сигнализировать флажками, по большей части, конечно, сообщения были бессмысленными. Никто на Арке не смог бы прочесть их, на что, собственно, Мороскей и рассчитывал. Он с удовлетворением наблюдал, как отряды защитников на берегу мечутся из стороны в сторону, следуя за маневрами шлюпок в море.

Они продолжали потеху до темноты, а потом десант незаметно вернулся на корабли. Гарнизону на берегу предстояла тревожная ночь. За весь день обороняющиеся не сделали ни одной попытки выйти в море, Мороскей надеялся, что так будет продолжаться и дальше, но вахтенных все-таки выставил, а моряки спокойно храпели всю ночь.

На следующее утро флот поднял якоря и двинулся на север. Корабли огибали мыс, известный под названием Наковальня, когда впередсмотрящий крикнул, что видит паруса. Скоро стало ясно, что с востока к Арку подходит еще один флот, по виду явно военный Мороскей приказал изменить курс, чтобы встретиться с ним подальше в море.

Отряд Марка шел все медленнее. Пейзаж резко изменился. Желто-зеленая трава исчезла, вокруг теснились изъеденные ветром скалы. Вдалеке поблескивало холодное серое море, а небо все чаще закрывали горние кручи, чьи вершины кутались в облака. С тех пор как пропал Феррагамо, людей не покидало чувство неуверенности, оно все росло, временами переходя в противный, липкий страх. Положение усугублялось еще и тем, что, как и было предсказано, пошел снег, а западный ветер с каждым днем становился все холоднее. Тропа почти пропала, лошадей приходилось вести или даже тащить за собой. На перевалах уже лежал снег, под ним таились коварные трещины, что тоже замедляло продвижение.

Утро четвертого дня выдалось ясным. Путников по-прежнему окружали горы, но теперь дорога шла вниз и появилась надежда скоро миновать границу снегов. Марк уже привычно возглавлял колонну Именно ему первому и открылось невероятное зрелище, заворожившее его так же, как и всех остальных.

Примерно в сотне шагов впереди тропа, огибая выступ скалы, резко забирала вправо. Марк только успел подумать, какой замечательный сторожевой пост мог бы получиться из этой площадки, когда на вершине скалы показался человек. Если то и вправду был часовой, то весьма странного вида. Он протягивал к ним руки, словно приветствуя их, и, похоже, совершен но не спешил сообщать кому бы то ни было о приближении вооруженного отряда. Длинные белые волосы и седая борода развевались на ветру. Невозможно было понять, во что он одет. Когда рядом с Марком начали останавливаться другие члены отряда, принц понял, что человек что-то говорит.

— Тише! — прикрикнул Марк, и говор позади него моментально смолк. Скоро стало ясно, что человек на утесе произносит речь, используя скалу как своеобразную кафедру. Большую часть слов разобрать не удавалось, ветер относил их в сторону, но все равно речь обладала гипнотическим воздействием, усиливавшимся величественными горами вокруг и странными, плавными жестами говорившего. И люди, и кони стояли тихо.

— Старые пути забыты! Нельзя дозволять… Мой король… Но я осмелился… Теперь у меня есть доказательства. Внемлите! Люди могут только… вперед! Мой долг не будет исполнен, пока не услышат все. Разнесите мою весть по всем островам, пусть все поверят… Скажите магам, чтобы помнили об источнике…

Марк вздрогнул, услышав знакомые слова из послания Феррагамо.

— …при дворе становится старым. Неужели оно падет? Я летаю меж звезд и я видел… Так много лет прошло, так мало сделано. Люди не учатся, им надо показать. Идут армии, но никакая битва… И сталь может расплавиться. Я видел. Рок навис над этим островом. Он стонет, словно потерялся в бесконечной темноте. Он скорбит…

Последние слова перешли в продолжительный вой, от которого по спинам слушателей побежали мурашки. Еще несколько мгновений длилась тишина. Даже ветер стих. Потом человек заговорил снопа. Следующая фраза была сказана обычным тоном, но, как ни странно, именно ее-то расслышали все.

Склонив голову к плечу и умоляюще протянув руки, человек взглянул на Марка и спросил:

— Должен ли я теперь умолкнуть?

— Этого не может быть! — выдохнул пораженный Марк.

— Я считал его только легендой, — сказал Шилл.

— А я все равно не верю, — помотал головой Дург. — Он и правда сказал так, или мне послышалось?

— Что здесь вообще происходит? — озадаченно спросил Ломаке.

— Да, и хотелось бы знать, о ком вы говорите, — добавила Фонтейна.

Марк повернулся к ней.

— На Арке существует старинное предание о маге, который пытался есть лунные ягоды, чтобы доказать их возможности и свою силу. В отличие от множества других, он выжил после этого опыта, но сошел с ума. Говорят, он долго бродил по острову и исполнял обряды, которых никто не понимал, а потом пропал куда-то, стал отшельником. Но и до сих пор рассказывают о странном сумасшедшем, живущем в горах и произносящем речи перед одинокими путниками, причем он всегда заканчивает их одной и той же фразой: «Должен ли я теперь умолкнуть?»