Гай Кей - Изабель

Кадел продолжал улыбаться.

— Ты знаешь лучший способ привлечь молодого человека? К чему угодно?

Нед ощутил прилив гнева.

— А собаки у кафе? Это твоих рук дело?

— Это — да.

— Играли в игры?

— Я тебе сказал, я не ожидал, что ты выйдешь на улицу. И он тоже.

— В этом нет никакого смысла! — крикнул Нед. — Когда бы он успел украсть те вещи? И принести их в собор? Почему та голова была похожа на него?

— Это нетрудно. Он давным-давно слепил свой бюст, для нее. Ты мог бы и сам догадаться — кто из нас скульптор?

Нед сглотнул.

— Что касается остального… мы оба почувствовали тебя, как только ты приехал. Нам было любопытно, а ему больше, чем любопытно, как я сейчас понимаю. Он больше нуждался в тебе. Нетрудно было узнать, кто твой отец и куда он собирается в то утро, Нед.

Он в первый раз назвал Неда по имени.

— Я думаю, если ты потрудишься проверить, то обнаружишь, что обе эти вещи украли из музейного хранилища ночью накануне того дня, когда ты их нашел. Он взял их с собой и следил, пойдешь ли ты в собор в то утро. Если бы не пошел, он бы попробовал что-нибудь другое. Или нет. У него всегда есть в запасе несколько вариантов, знаешь ли.

— О господи, — произнес Нед.

— Следует ли нам вам верить? — тихо спросила Меган Марринер.

Кадел посмотрел на нее.

— Вы мне оказали большую услугу, пришли сюда, и я вам благодарен. Долг. У меня нет причин лгать.

Воцарилось молчание. Круглая башня возвышалась над ними. Как театральный задник.

— Я ему кое-что сообщил, — сказал Нед. — Когда он уходил.

— И что именно? — голос Кадела изменился, стал выше.

Нед вздохнул.

— Я сказал ему, что почувствовал ее, Изабель, на кладбище.

Снова это напряжение, словно воздух вокруг них превратился в струнный инструмент и его струны вибрируют.

— А теперь ты рассердился на него и сказал это мне?

— Я чувствую себя обманутым.

Кадел покачал головой.

— Он делает то, что может. Мы сражаемся по-разному.

— Он не умеет летать и призывать духов, — прошептала Кимберли.

— Этого он не умеет.

— И он должен быть на месте, когда ее призовут?

Великан кивнул.

— Иначе он рискует. Бывали случаи, когда она приходила ко мне просто потому, что его на месте не оказалось.

— Несправедливо, — сказала Меган Марринер.

— Почему это должно быть справедливо? — Он повернулся к Неду. — Ты должен услышать то, что я пытаюсь сказать: все остальное, все остальные не имеют значения. Все дело в ней. Так было всегда, с тех пор, как он пришел из леса.

Нед смотрел в сторону, сжав кулаки.

— Прекрасно. Никто из нас не имеет ни малейшего значения. Я понял. Ну, теперь я сказал вам обоим. Это уравнивает шансы.

— Он тоже уравнял шансы, — сказала Ким по-прежнему тихо. — На вилле. Ранил себя.

Кадел рассмеялся. Теперь его веселье рассердило Неда.

— Я бы этого не сделал, признаюсь. Он — другой человек.

Кельт встал, снова без рубашки, повязка белела в лунном свете. Когда он двигался, невольно возникало ощущение легкости и силы.

— Я должен идти.

— Имеет значение то, что Нед сказал насчет кладбища? — спросила Ким.

— Конечно, имеет. Место, где она была.

— Ты сейчас отправишься туда?

Кадел кивнул.

— Возможно, я даже встречу его там. Это было бы забавно. — Он взглянул на Неда. — Я ему скажу, что он тебя разочаровал.

— Вы не должны драться, — быстро произнес Нед.

Кадел улыбнулся.

— Я знаю. Она запретила, не так ли?

Он повернулся и пошел вниз по склону, который вел к городу. Остановился и оглянулся. Фелан этого не сделал.

— Уходи от нас прочь, — сказал Кадел. — Оставь это. Ты пострадаешь. Этого не должно случиться.

Затем он ушел от них, исчез на тропе, ведущей вниз.

Мать Неда уложила свой набор инструментов. Когда она закончила, они двинулись обратно той же дорогой, какой пришли. Нед не включал фонарик, луна светила достаточно ярко. Он шел впереди и слышал разговор матери и тети у себя за спиной.

— Как я догадываюсь, ты все это понимаешь? — спросила мать.

Тетя Ким сделала несколько шагов, не отвечая.

— Кое-что, не подробности, но я знаю, что такие вещи бывают.

— Ты знаешь, потому что видела это в прошлом?

— Конечно.

— А Нед… как ты? — Голос матери звучал неуверенно.

— Не совсем, как я, но — да. Тебе известны семейные истории, Мег. Ты с ними выросла.

— Я знаю. И мне они не нравятся.

— Я знаю.

Звезды над головой и ветер. Нед накинул на голову капюшон куртки. Он все еще пытался справиться с гневом, с этим новым чувством, что Фелан в то первое утро использовал его. Мошенничество, игра в наперстки на столике на тротуаре. Втянул его в игру этим обманом под землей. А потом велел ему уходить, в монастыре — и это был еще один способ его заманить?

Он помнил ярость этого человека, когда он спрыгнул с крыши. Уж она-то наверняка была настоящей? Может быть… может быть, Нед двигался быстрее, оказался ближе, узнал больше, чем ожидал Фелан?

Он сунул руки в карманы. И попытался посмотреть на это с точки зрения того человека. Численный перевес на стороне Кадела, у которого есть духи, Белтейн приближается, у него гораздо меньше сил, чем у них, ему необходимо знать, где состоится призыв, а тут появляется этот мальчишка, у которого есть связь с их миром…

Нед вздохнул. Он мог это понять.

Он просто не мог преодолеть свой гнев. Этот вариант истории заставлял его чувствовать себя таким наивным, таким глупым юнцом. Он заставил себя вспомнить Фелана в Антремоне, когда он учил их, как уйти оттуда и когда, чтобы сохранить жизнь. Кадел не убил бы их там, но Брис захотел бы это сделать. И он мог их убить в ту ночь.

Трудно было продолжать сердиться и не менее трудно перестать.

Он снова услышал голос матери:

— Ким, ты хоть представляешь себе, как это трудно для меня?

— Конечно.

— Сомневаюсь. Я не могу потерять Неда, как потеряла тебя.

Это привлекло его внимание.

Еще через несколько шагов его тетя осторожно сказала:

— Мег, я изменилась, но не погибла. Может быть, это была моя вина, но мне не хватало сил облегчить тебе задачу. А к тому времени, как они появились…

— Было уже слишком поздно. Старая история?

— Старая история, — согласилась тетя.

Некоторое время он слышал только звуки их шагов на тропинке. Потом его мать тихо произнесла:

— Они погибли? Твои друзья?

Нед напряг слух. Это было совершенно новым для него.