Сергей Житомирский - Будь проклята Атлантида!

При виде чужеземцев Мать Куропаток — Зод чинно шагнула навстречу, чтобы сказать слова привета и гостеприимства. Но тонколицая атлантка все испортила. Швырнув наземь свой лук, она выбежала вперед и обхватила руками — такая маленькая! — сразу двоих. Зод нахмурилась было, но тут же погнала юнцов, чтобы привели руку оленей. Пусть пришельцы знают, что пришли в сильный и добрый род.

— Как там в Срединной? — шагнул к прибывшим одноухий старик со сморщенной шрамом щекой.

— Плохо! — ответил волчий проводник. — Диких не стало — теперь сами себя в плен берем, рабами делаем. Подпирающих развелось, как мышей. Между собой грызутся, что Севз не сокрушил, доламывают.

— Значит, не прогадал! — удовлетворенно пробормотал Храд.

— Не хнычь! — Зира встряхнула завернутого в меховое одеяло Чаза. — Вон сколько гостей пришло! Пир будет. Ты тоже будешь свежее сало сосать. Плохо ли?

Илла, глядя на подругу, обнимающую мужа и сына, хлюпала носом, тщетно пытаясь сохранить вид всеми уважаемой Матери. А у Ора слезы смешались со смехом и получился громкий глупый кашель. Жена выручила его, крепко стукнув по спине. И тут взгляд Ора упал на серого зверя, затравленно озирающегося среди шумных, ничего не боящихся рабов.

— Мать! — Ор подошел к Зод. — Я волку еды обещал.

— Возьми, — благосклонно кивнула она. «— Зверь — тоже гость!

Ор вприпрыжку побежал к землянке, где хранились запасы.

Уже юноши, весело перекликаясь, тащили дрова для костров, старики свежевали туши, Храд выяснял у прибывших, много ли бронзы привезли. А Тейя все стояла, боясь выпустить из занемевших рук почти невозможное и все-таки сбывшееся счастье.

— Ох, вы же, наверное, голодны! — опомнилась вдруг она и разжала пальцы.

— Как волки! — улыбнулся Палант, косясь на Ора, который протягивал застенчиво потупившемуся зверю аппетитный кусок оленьей требухи.

Угощение продолжалось до вечера, потом посвященные удалились в священную лощину, остальные отправились спать. Ору и Палангу не спалось, они вышли из стойбища и, касаясь плечами друг друга, побрели вниз по натоптанной пыльной тропе.

Впереди горела луна, полная, как в памятную ночь после их первой встречи. Палант рассказывал о своих скитаниях и пережитых опасностях, говорил о том, как рад, что сумел сберечь Крита и нашел наконец самых близких людей и надежное пристанище под крылом веселого дружелюбного племени.

— Да, у нас тебе будет хорошо, — ответил Ор. — Простые заботы, искренние радости… Наверно, это и есть счастье. — Ор остановился. Внизу белел берег, и блестело под луной неподвижное пустынное море. — Но знаешь, Палант, — продолжал гий, — иногда на меня наползает такая тоска! Я понимаю, что не прав, но ничего не могу с собой сделать — до слез жалко Атлантиду.

Палант вздохнул и крепко обнял друга.

1968–1990 Москва — Быково

ПОСЛЕСЛОВИЕ. О КНИГЕ И ЕЕ АВТОРАХ

Роман был задуман в 1964 году во время туристского похода по горам Памиро-Алая, у костра в ледниковом цирке, дающем начало реке Кара-Куль.

Принятая авторами концепция Атлантиды не была плодом чистой фантазии. Существовало мнение американского океанолога Ф. Шепарда о том, что понижение уровня океана в высшей точке последнего оледенения могло достигать двух километров [8]. В этом случае подводное Азорское плато стало бы обширной сушей, да и многие другие части Северо-Атлантического хребта оказались над водой.

Еще больше захватила авторов гипотеза советского климатолога М. И. Будыко, показавшего, что оледенение, достигнув некоторой черты, может стать необратимым и распространиться на всю поверхность Земли, включая океан. Дело в том, что покрытая снегом и льдом поверхность отражает намного больше солнечной энергии, чем вода или почва, и чем больше распространяется оледенение, тем меньше тепла получает от Солнца Земля. «Возможны, — пишет М. И. Будыко, — два типа устойчивого термического режима Земли: первый при полном отсутствии оледенений со сравнительно высокими температурами; второй — при полном оледенении, связанном с очень низкими температурами» [9]. В романе, пропустив какую-то часть Гольфстрима в северо-восточную Атлантику, герои предотвращают такое фатальное для жизни на Земле развитие событий.

В диалоге «Критий» Платон обещает рассказать о войне захватчиков-атлантов с праафинянами, отстоящими свободу народов Средиземноморья. В греческих мифах нет прямых упоминаний об Атлантиде, зато содержатся воспоминания о какой-то грандиозной древней битве Богов и Титанов. Мы попытались, предположив, что Титаны символизируют атлантов, а Боги — их противников, дать историческое истолкование мифа. Неожиданно оказалось, что в мифах обнаруживаются намеки на Атлантиду. Так, титан Атлант, согласно мифу о 11-м подвиге Геракла, держал на плечах Небо, стоя на крайнем западе земли, и охранял волшебные яблоки своих дочерей Гесперид. Гесиод сообщает, что Геспериды: «…золотые прекрасные яблоки холят, за океаном они, на деревьях, плоды приносящих». Если Атлант стоял у Геракловых столбов, а остров Гесперид помещался «за океаном», не об Атлантиде ли здесь шла речь?

У Гесиода есть еще более удивительный намек уже на утонувшую Атлантиду. Он пишет, что Зевс поручил гекатанхейрам Котту и Гиесу охранять побежденных Титанов, и они живут: «за Хаосом угрюмым и темным… в глубочайших местах Океана».

Но, разумеется, фантастика — есть фантастика, и мы с самого начала относились к своим «атлантологическим» поискам лишь как к дополнительному источнику вдохновения.

Книга должна была выйти в 1969 году, но, к сожалению, издание не состоялось. Моему близкому другу и главному автору романа Виктору Жукову не было суждено увидеть книгу напечатанной. В июле 1988 года он погиб в горном походе в том же, горячо им любимом Памиро-Алае. Перечитывая рукопись перед нынешним изданием, я обнаружил, что за 20 лет она не «постарела». Практически книга осталась такой, как была, правда, из за ограниченного объема книжек серии по просьбе редакции пришлось сделать некоторые сокращения.

Несколько слов об авторах. Мы не профессиональные писатели. Виктор Жуков — экономист, кандидат наук, родился в 1928 году, закончил Московский университет, занимался научной работой. Яркий человек с разнообразными талантами, он был, в частности, незаурядным художником, работавшим в почти забытой сейчас технике силуэта. Он публиковался сравнительно мало — напечатано несколько туристских очерков и стихотворений в журналах и альманахах.