Константин Бояндин - Издалека

А этот смог.

Но впервые ли?

И, задумавшись, Норруан понял, что нет, не впервые. Просто знать ему об этом не следовало. Следовало сидеть и исполнять пророчество… точнее, противодействовать ему. Интересно, что там с Зивиром? — подумал Норруан и огляделся. Окон в этом зале не было. Вернулся ли он в прежнее, цветущее состояние? Стала ли Река обычной? Где получить ответы на эти вопросы?

Что может быть проще! Ближе всего к нему был кабинет. Туда Владыка Моррон и вбежал, со всех ног, едва не споткнувшись. И замер, словно натолкнувшись на невидимую стену.

За окном был всё тот же унылый, мёртвый океан. Он не был застывшим: заметно двигались облака, слегка шевелилась поверхность воды. Время идёт. Но что тогда с Замком Моррон, кто его теперешний хозяин?

Норруану стало страшно. Внезапно он понял, что надо сбежать. Сбежать наружу, в Зивир, что бы там ни происходило. Пока он всё помнит — сбежать хотя бы затем, чтобы забрать Книгу — а если повезёт, то и Морни. Хотя… Вдруг время в том месте, где он оставил её, течёт по–иному? Не отыщет ли он там давно высохшие останки, некогда бывшие Морни?

Нет, об этом лучше не думать.

Норруан прикоснулся к стеклу и вскрикнул от неожиданности.

Тонкая фиолетовая плёнка вспыхнула на поверхности стекла. Прикосновение к ней было необычайно болезненным — всё тело пронзило раскалённым металлом и некоторое время Норруан мог только стоять, скрючившись в три погибели, изо всех сил цепляясь за крышку стола, и скрипеть зубами.

Боль проходила очень медленно.

Это урок, осознал бывший Владыка Моррон. Отсюда не сбежать. Если это действительно место для ожидания, то выход отсюда один — тот самый, от которого я отказался.

В этот момент Норруан услышал явственные звуки чьих–то шагов.

Кто–то ещё был сейчас в «замке».

Норруан постоял секунду у дверей и принялся бесшумно спускаться по лестнице. Напоследок он обернулся, и нечто странное привлекло его внимание. Ну да, книги. Книги стояли не на месте — словно кто–то читал их без его, Норруана, ведома.

Впрочем, возможно, что ему и показалось.

— О небеса, все боги, великие и малые, — пробурчал монах, протирая кулаками глаза. — До чего же я хочу спать!

Флосс молчал. Ему удалось выспаться, пока монах отдавал указания относительно своего кабинета и беседовал с изготовителем бесславно погибшего шкафа. Последний наотрез отказался поверить, что случившееся действительно могло произойти, и очень долго стоял у руин своего творения, под конец даже прослезившись.

Сошлись на том, что он предоставит новый шкаф, а взамен никто не узнает, что произошло со старым. Судя по слезам, с которыми старенький мастер оплакивал гибель своего произведения, он переживал всерьёз. Унэн, впрочем, тоже.

Всего этого флосс не видел и не слышал. Он спал. Ещё несколько минут бодрствования — и он свалился бы на лету. И было отчего! Столько сражений в одну ночь, столько размышлений, столько усилий!

Монаху же отдыхать было некогда. С минуты на минуту могла появиться Айзала и будет очень трудно убедить её, что затея с Книгой может пойти на пользу. Плюс ещё близнецы… С немалым трудом Унэн спровадил их вместе со своим сыном и учеником, У–Цзином, в городок — на представление. Девочки были без ума от всевозможных маскарадов, представлений и всего такого прочего… как и У–Цзин, впрочем. Тем лучше. Пусть развлекаются — хлопот меньше будет. Вряд ли в обозримом будущем стоит ждать новых покушений.

Итак, как подобраться к украденному кусочку Книги?

Раз тридцать Унэн начинал писать начало текста… но всякий раз чернила скатывались, словно капельки воды с пропитанной воском ткани. Книга не принимала текста, как бы странно это ни звучало.

— Что же тебе нужно? — проворчал монах, начиная терять терпение. Он видел летящую птицу, которая где–то в оперении скрывала свёрнутый кусок страницы… И тут его осенило. Он сделал несколько зарисовок, и одна из них ожила. Всего одну фразу вписал Унэн чуть ниже картинки, после чего Книга вздрогнула и безукоризненно чётким почерком невидимая рука принялась дополнять начатое.

«Тнаммо широко распахнул окно, и его посланница ловко приземлилась на подоконник…»

Тнаммо широко распахнул окно, и его посланница ловко приземлилась на подоконник. Хиргол, стоявший рядом, ахнул от неожиданности и отпрыгнул в сторону. Птица (огромная; как только смогла она пролететь так долго?) вытянула шею, взмахнула несколько раз крыльями и… превратилась в Альмрин. В Альмрин–девушку. От появления которой у юноши неизменно возникал сумбур в голове.

Улыбнувшись Хирголу, Альмрин извлекла откуда–то из складок своей накидки свёрнутый вчетверо обрывок страницы.

Тнаммо тщательно осмотрел и обнюхал страницу, поднёс к ней пламя спиртовой горелки (отчего Хиргол впал в полнейшее изумление — зачем уничтожать добытое с таким трудом?) и довольно улыбнулся. Бумага не загоралась.

— Спасибо, моя дорогая, — улыбнулся Тнаммо и погладил девушку по голове. Та прижалась к его плечу и следила, как её повелитель смотрит на покрытый непонятными письменами лист, словно тот даровал власть над всем миром.

— Что это? — осмелился выговорить Хиргол.

— Это? — Тнаммо, казалось, впервые заметил его. — Это ключ к могуществу, ученик. То, чего так добивалась вся Восьмёрка.

«И чего она может и не получить», говорили его глаза.

— Но что же это?

— Ты хочешь знать слишком много, — нахмурился Тнаммо. — А это обычно сокращает жизнь. Все вещи собраны?

— Да, наставник.

— Превосходно. Ну что же, сегодня я поработаю над этим листом, а завтра ты отправишься с ним в Лерей.

— Я? — Хиргол перепугался так, что у него перехватило дыхание.

— Ты, конечно, — лениво кивнул Тнаммо. — Мы с Альмрин уйдём в тень. Моя миссия закончена; мои обязательства перед Восьмёркой исполнены. Ты, как и мечтал Первый, знаешь достаточно, чтобы создавать ему всяческих шпионов, убийц и прочий «оживший» инструмент. Меня же всё это утомляет. Я не верю в успех плана Первого.

— Почему? — Хирголу начинало казаться, что он видит страшный сон. Теперь ему действительно хотелось, чтобы он никогда не слышал этих слов, а Тнаммо никогда их не произносил. Но остановиться уже не мог.

— Потому, что он пытается использовать силу, не потрудившись её изучить. Он выкопал описание Книги где–то в заброшенных архивах, и с тех пор охотится только за ней. По мне, лучше бы мы никогда её не находили.

— Какой Книги?

Тнаммо молча махнул рукой. Ответа не будет, означал этот жест.

— В своём донесении Первому можешь сказать, что я умываю руки. Я честно выполнил свою часть уговора и теперь свободен.