Валентин Леженда - Ловчий смерти

Все как прежде… кажется, как прежде…

Откуда же взялась та странная картина?

Ведь он давно покинул пустыню?

Или нет?

Что, если Вергун по-прежнему там, лежит на песке, попав в ловушку собственных иллюзий. Ведь, потеряв цель, так легко обмануть себя, заблудиться… Вот оно, бегство… самое жуткое из всех…

– Вергун!

Ловчий обернулся. Мара больше не жмурилась, обеспокоенно рассматривая его.

– Что с тобой снова происходит? Теперь ты какой-то растерянный. Впервые вижу, чтобы ты сомневался.

– А по-моему, это мое естественное состояние, – попытался отшутиться Сын Карны.

– Нет, сейчас ты другой. Отчаяние, вот что я чувствую. Вот что исходит сейчас от тебя. Но почему, ответь мне, почему?

– Не знаю, – честно признался Вергун. – Теперь я ни в чем не уверен. Я оказался не нужен ни здесь, ни скорее всего там, куда ты меня зовешь. Наверное таков закономерный итог для любого убийцы. Его убивает не чужая месть, его убивает безразличие окружающего мира, которому плевать, существует ли он на самом деле. Как ты не можешь понять? Ведь я зло, то самое зло, которое обязательно нужно уничтожить. Для меня невозможен иной конец, его попросту не существует. Никакой благополучной развязки, как бы я себя ни уговаривал, уверяя в противоположном.

– Прости, но я тебя не понимаю.

– И не должна понимать. Потому что ты плод моего воображения. Ты всегда им была, но без тебя я сошел бы с ума от одиночества. Ты говоришь именно то, что я хочу услышать, потому что любые другие слова я запрещу тебе произносить.

– Зачем все так усложнять? – Дева Клинка подошла к нему, непринужденно обняв, словно делала это уже на протяжении тысячи лет. – Я понимаю, тебя пугает то, что ожидает нас обоих впереди, но, уверяю тебя, это преодолимо. Да, трудно, но преодолимо. Привычный мир рушится, вселенная за одно мгновение переворачивается вверх дном, но разве это повод для бегства? Ведь страх защита слабого, безвольного существа. Но ты ведь не такой, и ты сам прекрасно знаешь, что я сейчас права!

Он не ответил, не ответил потому, что сверху уже спускалась Звезда. Он представлял ее по-разному, но никогда бы не подумал, что она будет именно ТАКОЙ. Чаще всего воображение рисовало поток яркого света. Ведь именно так и должна выглядеть падающая звезда с длинным вытянутым огненным хвостом.

К земле спешило нечто… короткая стрела с тупым наконечником. Вместо оперения – огонь, вместо древка – железо.

Какая же тетива способна выпустить подобную стрелу?

А какой лук?

Звезда приземлилась в том месте, где находился маяк. Огонь иссяк. Клубы белого дыма заволокли болото, и вскоре к белому дыму присоединился черный от загоревшихся сухих деревьев.

– Это и есть твоя Звезда? – хрипло спросил Ловчий, когда дым наконец рассеялся и блестящая громада предстала перед ними во всей своей красе.

– Почти, – ответила Мара.

– Почти?!!

– Перед нами ее часть. Сама же Звезда намного больше, и она не может пройти сквозь слои планетарной атмосферы.

– Тогда что же это?

– Обычный челнок для того, чтобы быстро слетать сюда и обратно.

Из металлического тела выдвинулась тонкая ажурная лестница, покорно подползая к их ногам.

– Ну что, пошли?

– Пошли! – просто ответил Вергун, позволив сну увлечь себя дальше.

Ведь так было проще, так было правильней…

Внутри гигантской стрелы витали ни с чем не сравнимые запахи. Бормоча что-то о скором землетрясении, Дева Клинка будто несмышленого ребенка уложила ничего не понимающего Ловчего в удобное ложе, очень похожее на то, которое он видел в прозрачном саркофаге. Затем, ободряюще улыбнувшись, Мара устроилась напротив в высоком, огромном словно трон кресле.

– Команда «взлет»!

Дева Клинка смеялась. Именно такой он и хотел ее запомнить, запомнить навсегда, намертво впечатать в память: смеющейся, жизнерадостной… Ведь иногда очень хочется, чтобы именно такие моменты никогда не заканчивались. Нужно всего лишь остановить время, всего лишь остановить… Но Вергун не знал, как это сделать.

Невидимая сила крепко схватила его, навалившись откуда-то сверху, стало трудно дышать, но вскоре неприятные ощущения исчезли.

Склонившись над светящимся разноцветным великолепием, мигающим у прозрачного окна, за которым виднелась зыбкая белизна, Мара что-то внимательно изучала, касаясь тонкими пальцами странных устройств.

За окном клубился туман, но Ловчий так и не заметил, когда туман сменила вязкая чернота, усыпанная драгоценным бисером звезд.

Со звездами было что-то не так, и он не сразу это понял, а когда понял, то очень удивился. Звезды оказались разноцветными. Да-да, именно разноцветными. Вот почему они с самого начала напомнили ему драгоценные камни. Кто бы мог подумать, что они выглядят именно так? Словно бесценные ожерелья самых искусных мастеров, разбросанные в беспорядке на черном, подчеркивающем красоту фоне…

Почувствовав странное неудобство, Вергун слегка приподнялся на своем ложе, и казавшиеся крепкими ремни, которыми Мара пристегнула его, легко отскочили в стороны. Повернувшись, он просунул руку вниз, вытащив из-за спины горсть горячего песка.

Ловчий недоуменно разглядывал крупные желтые песчинки.

Как они могли оказаться здесь?

Может, их принес ветер?

Ерунда. Песок струйками просыпался между пальцами. Нужно просто зажмуриться, и все пропадет, исчезнет. Все, что не нужно, все, что нелепо, все, что мешает. Нужно просто зажмуриться. Но Вергун боялся это делать, потому что действительно не знал, ГДЕ окажется, когда вновь откроет глаза. Но проклятый песок мешал, противореча всему тому, что было вокруг.

Нужно зажмуриться, всего лишь зажмуриться. Казалось, пустяк, но он не мог заставить себя сделать это. А что, если он увидит пустыню? Снова ту пустыню, где, казалось, он уже один раз потерял ее. Что, если все, что произошло потом, он попросту выдумал? Могло ли быть такое? Ловчий боялся, а значит, могло…

Нужно поставить точку. Раз и навсегда, иначе он никогда не обретет покой. Следует решиться, и будь что будет.

Он хотел окликнуть Мару, он хотел, чтобы она обернулась. Ну хотя бы еще раз увидеть ее лицо, пусть без улыбки, пусть строгое, сосредоточенное. Пусть она даже разгневается, когда заметит, что он расстегнул ремни без ее разрешения. Еще один раз… Но он так и не произнес ни слова, потому что знал, что тогда не сможет решиться…

Как же тяжело сделать решающий шаг! Почему именно сейчас он так слаб? Ну почему? Ведь ему необходимо быть сильным. Тем самым, каким он уже однажды был, каким его создали, но… не получалось, ничего не получалось, кроме самого главного. Значит, будь что будет. Вот он – настоящий выбор, тот самый, о котором говорила ему Карна.