Дэйв Дункан - Предназначение

— В моем другом мире Бог как-то сказал: «Блаженны миротворцы».

Ротанкси кивнул.

— Однако… — Тон его изменился. — Я вижу одну промежуточную проблему. Ты имеешь при себе армию. Я верю, что ты человек чести, но мои товарищи, естественно, могут заподозрить ловушку. Многие из городских магов — члены совета. Для того чтобы они встретились, им придется отправиться в Вул.

Уолли уже предвидел, что за этим последует. Словно большая черная птица опустилась на них.

— В это время года дороги могут оказаться трудны. Нам понадобится не меньше двадцати дней туда и обратно.

Зима приближается. Чем на более долгий срок будет отложен поход воинов, тем лучше — для колдунов.

— Скольких? — жестко спросил Уолли. — Кого?

Ротанкси с сомнением посмотрел на Ннанджи.

— Думаю, одного будет достаточно — Седьмой, сопредводитель сбора, названый брат Лорда Шонсу. Он подойдет идеально.

Испуганный, злой оттого, что не смог предугадать этого, Уолли повернулся к Ннанджи.

Ннанджи пожал плечами.

— Однако я останусь при мече!

Ротанкси поколебался и наконец сказал:

— Положим. Ты будешь первым воином. Лорд Ннанджи, посетившим Вул, — если допустить, что мы зайдем так далеко.

— Его участие в переговорах не предполагается? — спросил Уолли.

— Нет, заложником, в подтверждение твоего доверия. Его, конечно, могут спросить о тебе. И о том, как чувствуют себя другие воины. — Колдун слабо улыбнулся. — Все будут удивлены его молодостью, но тем быстрее пройдет совет.

— Какие гарантии его безопасности ты мне можешь дать?

— Только мое слово, милорд. Если мой призыв не будет услышан, его постигнет та же участь, что и меня. Будучи моложе, он будет умирать дольше.

Ннанджи ничуть не казался испуганным, скорее даже обрадованным такой перспективой. «Как Ннанджи, Седьмой, Пришел в Вул…»

— Отойдем! — сказал Уолли. Он схватил его за плечо, сорвал со стула и почти проволок по палубе, подальше от ушей колдуна.

— Я не могу позволить этого!

— Ты не можешь этого запретить, — усмехнулся Ннанджи.

— О! Я не могу? Я не стану приносить клятву, Ннанджи, при таких условиях! Этот совет может оказаться бандой бешеных псов. Ротанкси сам может оказаться вероломным. Все, чем я рисковал до сих пор, — это задержкой на пару недель, теперь же ставки меняются. Я не собираюсь подвергать тебя опасности, названый брат. Ты слывешь убийцей колдунов в Ове…

— Повторяю: ты не можешь этого запретить! Это предопределено!

— Что?

— Разве ты не видишь? Мы всегда говорили, что мне предназначена своя роль в миссии богов. Вот наконец и она! Вот для чего меня сделали твоим названым братом, почему я стал Седьмым! Не затем же, чтобы считать голубей! И я обещал Арганари надеть его заколку, идя в Вул! Конечно, я не знал, что пойду как заложник… — Он рассмеялся. — Неизбежен ход событий, Шонсу, это предназначение, воля Богини! — Потом он со вкусом произнес:

— Первый из воинов, когда-либо вступавших в Вул.

Он откинулся на планшир и насмешливо ухмыльнулся:

— Разве что ты сам хочешь пойти?

Этой мысли было достаточно, чтобы заставить сердце Уолли сжаться. Он будет брошен в ближайшую же пыточную камеру, растянут на дыбе и начнет выдавать по секрету в день — колдовская несушка, индустриальная революция посредством одного человека. Ему нетрудно было представить доброго старого Ротанкси с каленым железом в руках. И эти мысли дали ему понять, насколько же он на самом деле не доверяет колдунам.

— Ннанджи! Твои клятвы — мои клятвы! А вдруг они заставят тебя поклясться распустить сбор?

Даже Ннанджи помедлил с ответом ввиду такой перспективы. Потом он сказал:

— Обещаю тебе, брат, что это им не удастся.

— Но тебе не доставят удовольствия их попытки!

Ннанджи пожал плечами, и улыбка вернулась на свое место.

— Мы пошлем двух других Седьмых, — продолжал настаивать Уолли.

Улыбка Ннанджи исчезла.

— Послать вассалов выполнять мой долг?

Возможно, это только представилось Уолли, но он увидел, как что-то изменилось в глазах Ннанджи, увидел то, что он боялся увидеть в один прекрасный день. Взгляд убийцы. Это твоего королевства я домогаюсь. Но он же знал, что Ннанджи не уступит никому своего шанса на честь и славу.

Когда-то ему доставляло удовольствие представлять Ннанджи яйцом, отправившимся посмотреть свет, теперь же ему стало ясно, кто он на самом деле. Возьмите долговязого, рыжеволосого, веселого молодого человека отменной храбрости и честности, добавьте воинское искусство и немного чудес, промаринуйте во всех этих сагах и балладах…

Уолли никогда не претендовал на то, чтобы слыть эпическим героем. Даже баллады Доа не были названы его именем. Но он видел перед собой как раз такого.

— Все правильно, брат? — Ннанджи ударил его по плечу и улыбнулся.

— Я… — он не мог найти слов.

Усмехнувшись, Ннанджи повернул обратно к колдуну.

Растерянный, Уолли поплелся за ним. Почему он не был более настойчив? Не испугался ли он угрозы себе?

Не создали ли боги Ннанджи только как священного мученика, чья смерть должна будет подстегнуть сбор?

Ротанкси проницательно посмотрел на них.

— У меня есть мой заложник, Шонсу?

Уолли кивнул:

— Двадцать дней. Но если ему будет причинен хоть малейший вред, клянусь, что я приведу сбор в Вул и сровняю его с землей, чего бы это ни стоило.

Колдун пожал плечами:

— Конечно. Теперь нам с тобой нужно принести клятвы?

— Думаю, да.

Уолли безучастно сел. Его короткая эйфория растаяла как дым. Стыд и ужас от предательства Ннанджи охватили его.

— Я должен сначала обсудить это с моим советом, милорд. Они должны подчиняться, но я бы предпочел добровольное согласие.

Колдун равнодушно кивнул:

— Да. Думаю, лорд-сеньор не встретит особого сопротивления.

— Тогда пойдем к ним.

Уолли оглянулся и увидел, что Томияно все еще оставался на палубе. Теперь он стоял опершись о планшир, откровенно глядя на них. Уолли поднялся и осторожно подошел к нему.

— Если у тебя есть деньги экипажа, Капитан, не худо бы их держать сейчас на корабле. Я отменил портовую пошлину.

Моряк молча смотрел на него какое-то время, потом проговорил:

— Ты сумасшедший.

— Что теперь? — зло спросил Уолли.

— Он! — Томияно махнул в сторону, но кого из двоих он имел в виду, Уолли не понял, — высокого, представительного колдуна или худощавого, еще более высокого, рыжеволосого воина. Они уже заинтересованно говорили между собой — еще час назад непримиримые враги, а теперь союзники. Ох, пусть это было бы добрым предзнаменованием!