Дмитрий Казаков - Я, маг!

На миг возникло страстное желание швырнуть висящую на плече сумку с книгой в воду, словно этот подарок богов в чем-то виноват. С яростным хрипом Харальд протянул руку, желая выполнить намерение, но силы мгновенно оставили его, а книга словно примерзла к спине.

На несколько мгновений зрение помутилось, а когда вернулось, то маг обнаружил, что по-прежнему стоит на берегу, покрытый потом, и бессмысленно пялится на воду. Под ивой уже никого не было, влюбленные сбежали, решив, скорее всего, что пришедший к ручью человек – сумасшедший.

Невесело улыбнувшись, Харальд спустился к самой воде и умылся, с трудом ворочая тяжелыми, словно бревна, руками. Мысли путались, но одно было понятно – от книги избавиться просто так не получится. Да и зачем? Разве это что-то изменит? Если даже он сможет ее выкинуть, то через месяц пожалеет об этом.

После умывания выяснилось, что он простоял на берегу довольно долго. Покрасневшее от натуги светило клонилось к горизонту, и жара немного спала. Пора было идти в «Олень».

До постоялого двора Харальд добрался быстро. Миновал свежее пятно конского навоза, мощно пахнущее и жужжащее мухами, и вошел в низкую, темного дерева дверь.

Окинул зал усталым взглядом, но, не обнаружив никого в капюшоне, собрался было пойти к себе в комнату, как откуда-то сзади, из-за спины раздался мощный, хорошо знакомый голос:

– И что, родовитый Харальд даже не выпьет со мной?

Харальд резко обернулся. На него с легкой усмешкой на красном одутловатом лице смотрел высокий, толстый мужчина. Длинные темные волосы его свисали на плечи, карие глаза смотрели серьезно, противореча улыбке.

– Ну? – сказал он после непродолжительного молчания. – Сидя разговаривать удобнее.

– Да, – ответил Харальд и послушно опустился на предложенное место. – Непривычно видеть тебя вот так, в открытую.

– Мне тоже непривычно. – Свенельд вновь улыбнулся и посмотрел на свои большие, типично крестьянские ладони, лежащие на столешнице, словно они его смущали. – Но не все же время скрываться?

– Гм, – Харальд привычным уже жестом дернул себя за бородку. – Скорее уж имеет смысл прятаться до последнего, чтобы никто так и не узнал истинной внешности.

– Укрываться нужно от тех, которые знают, кто ты такой, – заговорщицки прошептал Свенельд, наклонившись к собеседнику. Такое поведение настолько не вязалось с его обликом, чю Харальд на миг опешил.

– Да, – только и смог он сказать.

– Появись я здесь в капюшоне, – продолжил шептать краснолицый Владетель, – все бы сразу поняли, кто я есть. А сейчас мне этого не хочется. Я почти от самого дома еду открыто, и никто даже не подозревает, кто я на самом деле.

– Дом. – На Харальда нахлынула тоска, он неожиданно ощутил, что давно не имеет того, что люди называют этим словом. Глаза Свенелъда напротив казались двумя темными пещерами, в каждой из которых горит по костру.

Старший из магов смотрел серьезно и внимательно без тени усмешки, и за взглядом этим сквозил интерес, почти не скрываемый.

– Да, – сказал Харальд, усилием воли отгоняя эмоции. – Я хотел бы знать, зачем ты меня сюда позвал'1 Ведь все можно было решить без личной встречи.

– Мной двигал интерес. – Сверкнули меж толстых губ чревоугодника большие белые зубы. – Я очень хотел посмотреть на тебя, понять, кто ты такой и верны ли мои подозрения.

– Веская причина, чтобы проехать не одну сотню верст. – Что удивительно, Харальд не чувствовал себя уязвленным, узнав, что его собирались изучать. – Однако я могу ее понять...

– Еще бы. – Свенельд зевнул, мощно, не стесняясь. – Это единственная причина, которую ты, вероятнее всего, способен понять.

– Почему? – Харальд похолодел, осознав, что некто другой проник в его сущность опасно глубоко.

– А потому, что ты в себе успешно убил многие страсти, но интерес к знаниям оставил. Именно жажда познания сделала тебя тем, кто ты есть на настоящий момент.

– Кем же? – Харальд ощутил, что злится, и было это неприятно.

– На мой взгляд, – прищурившись, словно барышник, оценивающий лошадь на рынке, объяснял Свенельд, – ты похож на пыльный мешок, набитый старым, никому не нужным хламом. Еще несколько лет – и мешок лопнет, оттого, что прогнили швы, и перестанет существовать.

– Ты пророчишь мне смерть? – Харальд нахмурился. – Я умирать не собираюсь!

– Никто в этом мире не собирается умирать. – Краснолицый маг потер руки и мягко улыбнулся. – Но все это делают. Рано или поздно. Ты погибнешь скоро, это я знаю. Ты выглядишь слишком изношенным, даже не столько телесно, сколько внутренне. Не пройдет и нескольких лет, как ты либо сам себя убьешь, либо тебя погубят твои магические знания – не правильно исполненное заклинание, например.

– Это очень похоже на правду, – сказал Харальд тихо. – Я уже очень давно не чувствую себя живым. А вот почему – никак не могу понять.

– Путь мага не так прост, как думают многие, – покачал головой Свенельд, внимательно глядя на собеседника. – Пытаясь идти по нему, ты от многого должен отказываться, и магия уродует почти всех, кто рискует с ней связываться.

– Уродует? – переспросил Харальд.

– Да, – махнул здоровенной лапищей Свенельд. – Почти все, кто сумел добиться статуса Владетеля, сломаны как люди. Ты же сам видел: один дрожит от страха в своем подземелье, другой полон безумных идей, третий, которого ты не знаешь, мечтает живьем перенестись в мир ангелов. Ненормальные. Изуродованные Они не способны получать удовольствие от жизни, спокойно воспринимать ее. Не все из магов таковы, но большинство. Но с тобой дело обстоит еще хуже. Ты, насколько я понимаю, был готов к излому с самого начала.

– Но почему так? – Харальд вцепился в стол с такой силой, что дерево затрещало. – Я всего лишь желал многое узнать, хотел стать магом, настоящим!

– Вот оно, то, что уродует, – хотел. Желание, особенно сильное, приводит для мага только к неприятностям, в особенности если маг является Владетелем. Олав хотел всего лишь безопасности – и он поплатился. Хельга желала власти над мужчинами – она бесславно погибла. Иссахар мечтал доказать всем, что он нормален, для чего распускал байки на тему «магия – только для уродов» – и что с ним сейчас? Подумай об их печальной судьбе, ведь твоя грозит стать еще печальней...

– Я не боюсь смерти! – бросил Харальд презрительно. – И перестань каркать!

– Я вынужден. – Свенельд посмотрел куда-то в сторону и резко сменил тон. – Пожалуй, нам надо что-нибудь взять, а то неудобно сидеть за пустым столом.

Харальд молча ждал, пока собеседник подзывал хозяина и о чем-то с ним договаривался. Принесли жаркое, вино в высоком кувшине.