Наталия Осояну - Невеста ветра

— И с нашим капитаном тоже так бывает? — спросил юнга.

Эрдан покачал головой:

— Нет. Кристобаль — исключение из всех правил, он и «Невеста» — в общем-то, одно целое. Это и хорошо, и плохо одновременно… но я отвлекся. Кузнечик, признайся честно: если бы можно было все вернуть, ты сделал бы то же самое или нет?

— Я не жалею о своем поступке, — парнишка покачал головой. — Ведь я готов был тогда отдать жизнь…

— А отдал — дар.

Кузнечик растерянно пожал плечами:

— Не думал, что будет так тяжело… я все надеялся, что голос вернется.

— Чудеса бывают, — проговорил Эрдан с жалостью, — но ты не знаешь, как это выглядело со стороны. Мне, признаться, показалось, что тебе вообще оторвало голову. Так что Эсме как раз сотворила чудо… — Он прищурился. — Эй, постой. Уж не винишь ли ты ее в том, что стало с твоим горлом?

— Нет… — пробормотал Кузнечик и сильно покраснел. — Я никогда…

— А ты знаешь, что она отдала за тебя несколько лет жизни? — жестко спросил корабел.

Юнга смотрел на него круглыми глазами и дрожал, как тростник на ветру, и тогда Эрдан рассказал ему все, что знал о целителях. Кузнечик слушал, ловя каждое слово, и в какой-то момент его рука поднялась к горлу, да там и осталась. Закончив свой рассказ, корабел прибавил:

— Знаешь, никто не ждет, что ты легко и просто смиришься с тем, что произошло. Ты пережил крушение надежд, а это одно из самых страшных испытаний, которые судьба может подбросить нам на пути. Лишь немногие счастливцы избежали его… но ты не можешь сейчас сдаться, потому что не знаешь своего истинного предназначения.

— Я понял, — хрипло проговорил Кузнечик, и по тому, как изменился его голос, мастер-корабел понял: усилия не пропали даром. — Спасибо, Эрдан…

— Ну, вот и хорошо, — сказал корабел. — А теперь пошли в кубрик. Твой друг уже, наверное, замучил всех своими грустными мелодиями.

Кузнечик приободрился, и Эрдан знал, кто помогает сейчас мальчишке — незаметно, осторожно. «Невеста», как и сам Кристобаль, умела быть нежной, когда этого требовали обстоятельства.

«Можно сказать, вечер удался…»

Миновала ночь, пришел новый день. На горизонте вот-вот должны были показаться очертания Кеттеки и команда уже готовилась к предстоящей стоянке в порту и тут Эрдан ощутил внезапное беспокойство. Он огляделся: все шло как обычно, небо было ясным, а море — спокойным, но все-таки что-то его встревожило не на шутку.

— Тоже чувствуешь? — Кристобаль возник рядом так внезапно, что корабел даже испугался. — Это воздух. Какой-то нехороший запах… запах гари, я бы сказал…

На палубе показалась Эсме, и ее лицо тоже отражает волнение. Да, они трое — капитан, корабел и целительница — те, кто слышит фрегат, а значит, и голос моря. Остальные пока что ничего не заметили.

— Я ч-чувствую что-то ужасное… — проговорила Эсме еле слышным шепотом, оказавшись рядом с Эрданом и Кристобалем. Держалась девушка отменно, и никто из матросов не заметил ее истинных чувств. — Что произошло?

— Пока не знаю, — честно ответил Крейн. — Но оно идет с той стороны, где находится Кеттека. Это какой-то странный запах, словно после большого пожара. Понятия не имею, что могло случиться…

Заметив, что целительница дрожит, он снял куртку и набросил ей на плечи. Было довольно прохладно, и этот жест выглядел естественно… хотя Эрдану показалось, руки капитана задержались на плечах Эсме немногим дольше положенного.

Томительное ожидание казалось бесконечным. «Невеста» шла под всеми парусами, но Эрдан все равно не удержался от того, чтобы мысленно подгонять фрегат: «Быстрее, быстрее!» В ответ он получил заслуженную волну раздражения и с трудом совладал с нетерпением.

Наконец на горизонте возникли очертания далекого острова, в восточной части которого располагалась Кеттека. Крейн неторопливо прошел на нос корабля, и Эрдан последовал за капитаном, а над их головами мелькнула тень: Джа-Джинни отправился на разведку. Остров и порт приближались, и странное ощущение делалось все сильнее. Как там сказал Крейн, запах большого пожара? Эрдан покосился на капитана: магус стоял неподвижно, его лицо казалось маской, и только ноздри раздувались, втягивая воздух. Крейн принюхивался, словно гончий пес.

Заметив странное поведение капитана, матросы насторожились и притихли. В молчании «Невеста» двигалась вперед вместе с попутным ветром, а потом на палубу опустился крылан.

— Над городом дым, — доложил он с тревогой. — Я не смог опуститься, сильно режет глаза… что там могло произойти, Кристобаль?

— Скоро увидим, — лаконично ответил магус и не проронил больше ни слова. А когда они вошли в гавань, дара речи лишились все, кто был на борту.

Крепость, защищавшая Кеттеку от нападения с моря, превратилась в груду камней, и та же участь постигла с десяток домов в северной части города. Над развалинами поднимались столбы дыма, кое-где еще горел огонь. По пепелищу бродили люди, кто-то пытался растаскивать камни и доски, чтобы, быть может, спасти от страшной смерти несчастных, оказавшихся внизу. Что бы ни стало причиной пожара, оно произошло совсем недавно, и жители еще не успели опомниться. У самой пристани в земле появилась огромная яма: должно быть, стоявший на этом месте дом попросту исчез… взорвался? Похоже на то. Все порты, большие и маленькие, строились по одинаковым правилам, и можно было легко догадаться, что располагалось на месте ямы еще нынче утром.

Склад звездного огня.

От причалов остались лишь каменные выступы — деревянные настилы взрывом разнесло в щепки и разметало по всей гавани. Должно быть, за те годы, что прошли с последнего визита «Невесты ветра» в Кеттеку, город порядком разбогател и позволил себе закупить большой запас звездного огня, предназначенный для защиты от имперских судов, но уже не в первый раз эта опасная субстанция играла с людьми злую шутку. Звездный огонь предназначался для крепости, чьи пушки денно и нощно нацелены на вход в гавань: любой фрегат, вознамерившийся войти в порт, не получив на то разрешения, мог получить ядро в борт. Такие раны заживали очень тяжело, и Эрдан частенько думал о том, что боги поступили мудро, наделив корабли непреодолимым отвращением к подобному оружию и всему, что хоть отдаленно было с ним связано. Крупица звездного огня на одежде или коже человека, пытающегося взойти на борт фрегата, неизменно приводила к вспышке звериной ярости, а если кто-то весьма неразумный рискнул бы погрузить на корму побольше этой гадости, он мог с уверенностью рассчитывать на полнейшее безумие фрегата и его превращение в одну из самых безжалостных и опасных морских тварей — кархадона. Именно по этой причине моряки чурались пушек и звездного огня, оставляя их тем, кому в жизни не суждено было оказаться на борту корабля, за исключением карго, на которых и перевозили взрывоопасные бочки.