Александра Лисина - Белые ночи

— Да? И как? Она сильно обрадовалась?

— Она заплакала, — виновато потупился мальчик, а потом снова вскинул русую голову. — Испугалась, что я вспомнил… но я никому не говорил, как ты меня отпустила. Даже деду. Просто объяснил, что сон хороший приснился, и теперь мне больше не надо никуда уходить. Только, кажется, они не слишком поверили.

— А ты знаешь, что обманывать нехорошо? — строго посмотрела я.

Лука тихонько шмыгнул носом.

— Ага. Но я подумал, что ты рассердишься, если я все расскажу.

— О чем, глупенький?!

— О том, что ты… — Лука вдруг уронил голос до неслышного шепота. — Пришла из сказки.

На какой-то момент я откровенно растерялась.

Ну вот. И что прикажешь ему отвечать? Отнекиваться? Клясться, что, дескать, самая что ни на есть настоящая?! Пытаться что-то доказать убежденному в своей правоте восьмилетнему пацану?!! Я тяжко вздохнула про себя, кляня за те глупости, которые наговорила однажды в странном наитии, мысленно посетовал на странную детскую логику, а потом низко наклонилась и тоже заговорщицки прошептала:

— Тогда пусть это будет нашей маленькой тайной.

Он невероятно серьезно кивнул, и мне стало кристально ясно, что теперь я навсегда останусь для него загадочной тетей из какой-то там сказки, в которой он, кажется, считает, что действительно побывал. Сон там был или не сон, не знаю. Но необычное состояние сознание точно имело место, потому что на несколько минут он, несомненно, стал кем-то другим. И это, судя по всему, наложило странный отпечаток на воспоминания о той ночи, а теперь привело к таким непредсказуемым последствиям.

Из сказки! Надо же!

Единственное, что меня успокаивало, так это то, что мальчишка, похоже, на самом деле излечился от своего непонятного душевного недуга. И если цена за это — безобидное детское заблуждение… что ж, имеет смысл немного подыграть.

До обитаемых мест мы добрались уже к полудню.

Первым близость жилья, почуял (кто бы сомневался!) вездесущий Ширра — на одном из пригорков вдруг надолго остановился, терпеливо поджидая завязшие на крутом подъеме телеги. Внимательно осмотрел раскинувшуюся внизу небольшую равнину. Обернулся, словно оценивая насколько устали лошади и станут ли люди заходить к своим. Затем неопределенно рыкнул, вильнул хвостом и стремительно нырнул под прикрытие лесной чащи.

Признаться, я не ожидала встретить тут хорошо укрепленное село, больше похожее на небольшой город, сродни тем же Вежицам. Но по здравому размышлению все-таки решила, что иного и быть не могло: приближающиеся Ладоги — весьма крупный населенный пункт, который из-за близости к Приграничью никак не может себе позволить быть зависимым исключительно от капризов подходящих сюда караванов. Народу в нем, горят, немало; кушать хочется всем и каждый день. Люди постоянно работают, держат скотину, таверны, постоялые дворы, торгуют… иными словами, активно зарабатывают себе на хлеб насущный. Соответственно, хлеб этот кто-то должен выращивать, собирать, печь и, как минимум, доставлять за городские стены. Как и многое, многое другое, без чего не обойтись большому количеству горожан, чего не достанешь с ближайшего дерева и не добудешь одним взмахом волшебной палочки. Тут тебе и хлеб, и молоко, и зелень, и травы, и крупы, капуста, морковь, даже хрен и редиска. То же мясо, добытое на охоте, свежая рыба из раскинувшихся чуть дальше цепочкой озер. Трава для скота, сено, зерно… да мало ли чего еще! И проходящие караваны для такого дела явно не годились. Потому что вдруг дороги перекроют? Паводок какой? Или просто пути оскудеют народом? Вот то-то. Не может большой город жить без хорошего и регулярного притока бесчисленного количества самых разных товаров. Следовательно, что? Следовательно, обязательно найдутся люди, которые, не смотря даже на недалекое Приграничье с его жуткими ужасами и кошмарами, непременно займутся освоением здешних, весьма дешевых, но даром никому не нужных земель, чтобы прокормить себя и свою большую семью. Человек — это, ведь, такое существо, что выживет в любых условиях. Не смотря ни на что. Хоть в пустыне, хоть в промозглой степи, хоть в вечных льдах, а хоть на вонючем болоте. Обязательно приживется, даже по соседству с мавками и упырями. Потому как существовать-то всем надобно, а упырь… он в чем-то тоже человек. Да и осиной от него отбиться можно, если не зевать. А деревню крепким тыном обнести, вал насыпать, кольев по округе вдосталь понатыкать. В каждом доме топор или вилы найдутся, серебра немного пустить на стрелы, ведуна хорошего приветить. Глядишь, и уцелеет люд… ну, а если беда все-таки случится, то всегда можно уйти под защиту города и городской дружины, смирно переждать неприятности, а потом снова вернуться на пашни, потому как здесь большинству крестьян, (как и везде, впрочем) просто некуда деваться. Кто пришел сюда однажды, тот вряд ли когда сбежит, потому что люди здесь живут не от хорошей доли. Вот и перебиваются помаленьку.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что вскоре дорога стала гораздо ровнее и укатаннее, вдалеке показались распаханные земли, на деревьях появились первые отметины лесорубов, а между двумя холмами возникло приличных размеров село, надежно спрятавшееся от внешних бед за крепкими деревянными стенами, широким рвом и самой настоящей сторожевой башней, на которой при виде выползающего каравана мгновенно подняли переполох.

Честно говоря, я думала, Брегол скомандует заворачивать и заводить коней. То, что ворота были закрыты, никого не смущало — места тут все-таки суровые, опасные. Доверчивых людей поблизости не осталось, и нет ничего необычного в том, что на нас настороженно глядели еще издалека, не торопясь высыпать навстречу. Вот подойдем ближе, докажем, что не жадные тати, тогда и разговор другой будет, а пока люди не убедятся, что мы — свои, даже топоры далеко не уберут. И я их прекрасно понимаю. Однако купец, как ни странно, сделал отмашку двигаться дальше, а сам, захватив обоих сыновей и Шикса, ненадолго отделился. Неторопливо подъехал к воротам, о чем-то перекинулся парой слов со степенным старостой, вежливо выслушавшим незнакомого гостя с высоты деревянной стены. Чему-то покивал, на что-то нахмурился, но задерживаться не стал — поблагодарив, развернул коня и нагнал катящиеся прочь повозки.

— Почему мы не заехали? — я удивленно обернулась к Яжеку.

— Ладоги к вечеру покажутся. Зачем тратить время?

— Так скоро?

— А ты думала? — спокойно отозвался юноша. — В округе почти десяток таких хуторов стоит — крепких, основательных и неплохо защищенных. Народ тут битый, за себя постоять способен. Но дальше, чем на сутки-двое пути от города, все равно никто почти не селится — опасно. Есть, конечно, любители рисковать своими шкурами, но мало — слишком близко болота, да и от караванных путей нет смысла уходить далеко. А там дружина, опять же близко, защита, надежа и гарантия спокойной жизни. Если разбойники объявятся, мигом дружина из города мподойдет. От разбоя, может, и не спасет, но хорошую облаву устроить способна. Хотя, насколько я знаю, здешние мужики и сами не промах — кого хошь дрыном угостят: хоть вора, хоть татя, а хоть голодного упыря. Приграничье все-таки…