Олеся Шалюкова - Контракт на конец света

На ногах остался Дар, мальчишка–глашатай, растерянно хлопающий глазами, и Тая.

— Тая?

— Я почти ничего не сделала, — сообщила девушка негромко, присев на корточки рядом с воющим «пророком» и вытаскивая из–за пояса кинжал Кантарра. Она не желала его убивать, просто сделала короткий надрез, чтобы получить капельку крови. Но вой стих… человек рассыпался в мелкую пыль всего лишь за несколько мгновений, а вместе с этим перестали выть оборотни. Татуировка на их загривках стала таким же пеплом, поднявшимся вверх, собравшимся в пыльное облачко и покатившимся по дороге.

— Ну, — Тая почесала затылок рукояткой кинжала, лихо заткнула его в ножны и развела руками. — Как–то так?

Дар застонал.

— Ну, Тая! Когда же ты будешь делиться своими заботами с остальными?

— Когда–нибудь! — отозвалась она лихо. — В конце–то концов,… — конец фразы, что осталось совсем немного, она пропустила, оставив при себе.

Что–то подсказало ей, какая–то часть ее сущности, что светлому эльфу такая информация не понравится. Но еще больше она не понравится тому, кто как за ниточки своих марионеток дергает ее друзей. Лучше будет, если они этого не узнают до самого конца. Или конца света… или конца света.

Жить Кириану, как и Тае оставались считанные дни. Но ни мир, естественно, ни сама девушка об этом пока не знали.

Таисия тем временем покружилась на ровном месте, улыбнулась. Дару пришлось потереть глаза, чтобы убедиться, что ему кажется, и ее кожа не сияет ровным светом.

— Ну что, бери мальчишку, пока остальные не очухались, и пускай ведет нас туда, где принцесса скрыта! А потом пускай едет на все четыре стороны. Нас ждет Гелен! Вперед! Вперед! Вперед!

Дар, посмотрев вслед подруге, покачал головой, сел в седло и взглянул на мальчишку.

Только его там уже не было, на дороге, между ошарашенных взрослых, волчком вертелся серебристый щенок, гоняющийся за своим хвостом. А когда на него посмотрел и Дар, и ужасающаяся новым последствиям своего пребывания в хрупком облике девушка, он весело тявкнул и помчался вперёд по дороге. По следу цветочного запаха, который звал вперёд, за светлой принцессой эльфов, которую слепой пророк велел скрыть с целью получения выкупа.

Исчезнувшую вдали кавалькаду оставшиеся оборотни проводили взглядами, полными ошеломления, изумления, неверия, а потом молча разошлись в разные стороны — к своим семьям, потому что за спиной исчезающей вдали девушки вились черные–черные крылья.

Надвигался конец света…

Глава 25. Беглая принцесса

Серебристый волчонок мчался вперед с такой скоростью, что даже на лошадях угнать за ним было сложно. Впрочем, Дар не возражал — эльфу, чутко отслеживающему окружающий мир, самому хотелось как можно быстрее убраться с территории паучьих плантаций.

Что до Таисии… О чем думает девушка, Дарэль даже не взялся бы судить. Выглядела она достаточно спокойно, почти равнодушно. Вопросов не задавала, вслух это было достаточно проблематично, а для мысленного общения на закрытой линии не хватало магии.

Поэтому эльф молчал и только отслеживал, как мчатся мимо паучьи коконы, как они становятся все меньше и меньше. Как на смену им приходит заросший лесок, сплошь состоящий из декоративных осин, а потом пошли поля, поля с редкими дубравами.

От паучьих плантаций, ведомые оборотнем, эльф и девушка отмахали часа три, прежде чем была сделана остановка. И то — не ими.

Таисия уже была готова просить о пощаде, когда впереди, под ярким солнцем блеснула ярко–голубая лента водной глади, окруженная изумрудным ковром. Впереди была водная преграда.

Кони, почуявшие воду, обрадованно заржали и сами начали замедлять ход. А уже на переправе, ведущей через небольшую речку, волчонок остановился, перекувыркнулся через хвост, и на Таю с Даром посмотрел взъерошенный мальчишка, хватающий ртом воздух.

— Это было! Это было! Круто! — выдохнул он, наконец, не в силах по–другому выразить все восхищение случившимся. — Я первый раз! Первый раз был таким! Когда и лапы по–другому работали! Так мощно, так, так…

— Спокойнее, — попросила Тая, спешившись.

Дар, получив поводья от обеих лошадок, занялся их магическим приведением в порядок. Здесь и сейчас, вдали от коконов он мог спокойно пользоваться силой, не боясь, что это закончится бедой.

— Извините! — повинился мальчишка. — Мне дальше нельзя. Оборотни не могут пересечь этой реки. Девушка, которая вас интересует, прошла здесь минут сорок назад. Шла тяжело, устала сильно. Других следов нет, так что, даже если вы немного отдохнете, вы сразу ее догоните.

Повернувшись к Дару, Тая тихо спросила:

— Мы сделаем ненадолго привал? Или сразу же отправимся дальше?

— Давай сначала догоним, а потом уже сделаем привал на месте.

Решение эльфа девушку почему–то задело. Сама понять не могла почему, но Таисия вспыхнула совершенно нерасчетливой обидой. Как будто, кто–то ей пообещал сказку, а вместо этого устроил жизнь после свадьбы, где вместо «долго и счастливо», было все очень недолго и очень несчастливо.

Эмпатия эльфу особо не помогла. Когда дело касалось Таи, понять что–либо в мешанине чувств, которые ей владели в один момент времени, было практически невозможно. Раньше, когда она была просто гостьей на Кириане, все было легче. А когда она сама, в своем настоящем теле появилась, все стало гораздо тяжелее, хуже и запутаннее тоже. Начать стоило с того, что все эмоции двоились. Тая и Тайфун были сутью одной и той же девушки, поэтому эмоции естественно были одни, зато — в двойном комплекте.

А еще, они были по–разному окрашены. Не в том смысле, что одна эмоция перекраивалась другой, а в том смысле, что эмоциональная палитра, если можно так назвать, у Таи и Тайфуна все же была разной.

Объяснить это Дар не мог сам себе, а когда первый раз с этим столкнулся — долго грешил на собственную ущербность в эмпатическом даре. А потом, во время краткого разговора на привале, эльф неожиданно получил подтверждение своих ощущений. Тая, заваривая чай, только сухо кивнула и пояснила:

— Мы с Тайфун — одно и то же, но есть и различия. У меня перекос в сторону слабости и ехидности, у нее перекос в сторону воинственности. Не сказать, что это словно бы мое разделение на две части. Просто в моем настоящем виде есть слабости, которые заставляют меня ощущать себя так или иначе, а когда я-Тайфун эти слабости или глушатся, или вообще стираются. Ну, кто поймет, если известная воительница будет бояться вида крови? А я боюсь. Подобных примеров можно привести массу, но смысл будет один. Наше эмоциональное восприятие мира, населяющих его личностей и происходящих в нем событий отличаются. Тайфун более мягкая, я — более жестокая.