Василий Сахаров - Последыш Древних

— Отлично, ребятки! Наконец‑то, нам перепадет немного любви! Гуляем!

  Не нашедшие вина, но обнаружившие женщин воины, хватая визжащих санитарок, поволокли их во двор. А командир подошел к Юне и, смерив ее сальным взглядом, ухватил девушку за мантию и в его руке появился кинжал. В этот момент его можно было ударить или кинуть в рубайятца боевое заклинание. Однако Юна растерялась и все, чему ее учили братья и платные наставники, выскочило у девушки из головы. Колени целительницы дрожали, руки тряслись, и она не могла вымолвить ни слова. Ну, а насильник, который делиться добычей ни с кем не собирался, по крайней мере, пока, оттянул ткань мантии на себя и полоснул ее клинком.

  Обнажая белое тело, материя распалась и Юна попыталась прикрыться руками, но рубайятский командир отвесил девушке сильную хлесткую пощечину и она едва не потеряла сознание. В голове у нее зазвенело, к горлу подступил комок, и душа закричала от боли, негодования и нестерпимого ужаса. Девушка понимала, что сейчас произойдет, однако страх парализовал ее и лишил сил. Сопротивляться не было никакой возможности и, закрыв наполненные слезами глаза, она почувствовала, как с нее срывают остатки одежды, а потом услышала самодовольный голос рубайятца:

— Вот это сиськи! Именно такие мне всегда нравились! Шикарно!

— Нет! — жалобно запищала Юна. — Прошу вас… Пожалуйста! Не делайте этого… Мой отец богат, и он заплатит за меня выкуп…

— Конечно, заплатит… — насильник засмеялся. — Но это потом… А сейчас мы с тобой развлечемся и ты увидишь как выглядит настоящий член… А потом тобой займутся мои злобные мальчики…

  Девушка дернулась, но неудачно. Снова пощечина, захват стал жестче и дружинник закричал:

— Не дергайся, морейская шлюха! А то на ремни порежу!

  Целительница зажмурилась еще сильнее, и в этот миг она почувствовала резкий рывок, а затем пол ушел у нее из‑под ног. Захват исчез. Девушка покатилась по полу и головой ударилась об пустую деревянную бочку. Перед глазами у нее все поплыло, и на некоторое время она потеряла всякую ориентацию. А когда Юна вновь смогла соображать, то обнаружила рядом с собой труп насильника и окровавленного Оттара Руговира, который склонился над ней и спросил:

— Ты в порядке?

— Д–д-да… — заикаясь, ответила девушка.

— Тогда вставай и бегом за мной. Времени мало.

  Юна поднялась, стыдливо запахнула обрывки зеленой мантии и двинулась за Оттаром. Но сделав пару шагов, она вернулась, ногой пнула тело рубайятца, в шее которого торчал клинок и сплюнула:

— Скотина! Будь проклят! Гореть тебе в огненной яме до скончания веков!

— Оставь его! — окликнул Юну поручик. — Нам надо спешить!

  Девушка промолчала и еще раз плюнула на труп, а затем побежала вслед за Руговиром.

  Я остановился на границе света и тьмы. Сад остался за спиной, а впереди дом, в котором находился госпиталь. Окна выбиты и по комнатам, с факелами в руках, перемещались группы рубайятских вояк. Большая часть вражеского отряда занялась мародеркой, но многие бойцы оставались снаружи и развлекались. Прямо во дворе они раскладывали пленных санитарок, с которых срывали одежду, и выстраивались в очередь. А пятерых морейских офицеров, которых пока не убили, оставили под охраной двух молоденьких воинов. Магов не видно, эльфов и гномов нет, кругом обычные дружинники, по внешнему виду вчерашние лесные разбойники, которые дорожат своей шкурой. Так что все неплохо, хотя могло бы быть лучше. Мне бы собрать всех врагов в одну кучу и сразу пришибить их мощным знаком — самый простой вариант. Но морейцы и рубайятцы вперемешку. Значит, придется побегать и повоевать всерьез. Главное, чтобы сила Вайда не оставила меня, а то подставлюсь и никого не выручу.

  Продолжая накачивать в древний знак Смерть энергию, я крутанул в руке трофейный клинок, вышел на свет и направился к пленным офицерам. Молоденькие охранники при этом меня не видели. Они смотрели на то, как их старшие товарищи устраивают групповуху. А так нельзя. Как говорят опытные морейские сержанты — Устав написан кровью дураков. И это верные слова, истина для каждого профессионального военного, невзирая на цвет кожи и национальность. Однако рубайятцы не регулярное войско, и мне это на руку.

— Эй! — один из охранников заметил блеск стали и попытался обернуться, но было поздно. Острый клинок разрубил ему голову, и он упал рядом с пленными.

— Тревога! — закричал второй боец и, выхватив короткую саблю, отпрыгнул от меня. Неудачно. Видать, он был сильно напуган и потому поскользнулся, а затем свалился на задницу. Смешно и как‑то по–детски. Сабля улетела в темноту, а охранник сидел и лупал своими глазенками. Ему бы в лес спрятаться, куда все селяне, кто поумнее, сбежали, глядишь, пережил бы войну. А теперь‑то что? Хотел стать воином? Без проблем. Но учти, что смерть будет всегда рядом.

  Выпад! Клинок вонзился охраннику в шею, и из перерезанных артерий на брусчатку потоком хлынула кровь.

  «Жаль вампира рядом нет, он бы кровушки напился, чего добру пропадать», — промелькнула мысль, и я развернулся навстречу другим рубайятцам, которые, оставив санитарок, толпой бросились на меня.

  В голове пустота, а на душе полное спокойствие. Иероглиф налился силой и, прекратив подпитку, я его активировал.

  Древний знак рассыпался и пропал. Как так!? Где он!? На мгновение мне показалось, что иероглиф не сработал. Однако сила Вайда показала себя во всей красе. В воздухе материализовалось бледное полупрозрачное покрывало, которое рухнуло наземь и накрыло всех дружинников одним махом. После чего пятнадцать или шестнадцать человек, крепкие мужики с обнаженным оружием, которые всего секунду назад хотели меня убить и разорвать, замерли на одном месте. Всех дружинников, словно парализовало, а потом они упали. Постояли немного и рухнули лицом вниз. Примерно тоже самое происходило на тракте, когда на нас напали вражеские диверсанты. Но тогда иероглиф не успел напитать достаточно силы, а сейчас я уже имел понятие о том, что это такое. И результат был посильнее. Умерли все нападавшие, а спустя пару секунд, прямо на глазах, они стали разлагаться.

  «Вот это да! Некромантия в чистом виде. Почти».

— Ай! — позади меня раздался вскрик, и я обернулся.

  Среди пленных морейских офицеров оказался Агликано. Выжил комбат, везунчик. Однако он катался по брусчатке и кричал от боли. Пара туманных капель с иероглифа Смерть попала на него, и майору было больно.

  «В будущем следует более точно соразмерять силу магического удара», — промелькнула мысль, и я подскочил к комбату.

— Как ты!? — впервые я обратился к своему командиру, теперь уже бывшему, словно к равному.