Джо Аберкромби - Последний довод королей

— Со временем.

— Сколько времени пройдет?

— Больше, чем у нас есть, похоже.

Воин тихо и сурово кивнул.

— Да.

За семь дней даже холодный камень и влажная древесина крепости испытали достаточно. Новые парапеты раскрошились и покосились, их залатали по мере возможности, но они снова просели. Ворота были заделаны гнилушками для костров, дневной свет струился сквозь прорубленные щели, а позади грудой были свалены камни. Хороший удар мог запросто их выбить. Хороший удар мог выбить напрочь и Логена, коли на то пошло.

Он сделал большой глоток кисловатой воды из фляги. Воду уже черпали с самого дна бочек. Еды тоже не хватало, как и всего остального. Особенно недоставало надежды — она убывала с каждым днем.

— Все еще живы, — прошептал он, но особой радости не почувствовал.

Еще меньше, чем обычно. Цивилизованная жизнь, в общем-то, была не в его вкусе, но мягкая постель, странное место, где справляют нужду, и легкое пренебрежение со стороны каких-то тощих идиотов казались сейчас неплохой альтернативой происходящему. Логен в тысячный раз спрашивал себя, зачем он вернулся на Север, когда услышал за спиной голос Круммоха-и-Фейла:

— Ну-ну, Девять Смертей. У тебя усталый вид, дружище.

Логен мрачно поднял голову. Безумная болтовня большого хиллмена начинала действовать ему на нервы.

— Работка выдалась тяжелая в эти несколько дней, если ты не заметил.

— Я заметил и принял участие. Так, мои красавцы?

Трое его детей переглянулись.

— Да, — ответила девочка тонким голоском.

Круммох хмуро посмотрел на них.

— Не нравится, как идет игра? Как насчет тебя, Девять Смертей? Луна перестала нам улыбаться, и ты испугался?

Логен пристально и сурово глянул на него.

— Устал, лучше так сказать, Круммох. Я устал от твоей крепости, твоей пищи, но больше всего я устал от твоей чертовой болтовни. Не каждому понравится слушать, как ты шлепаешь толстыми губами. Почему бы тебе не убраться подобру-поздорову? И приладить эту луну себе на задницу.

Лицо Круммоха растянулось в усмешке, неровные желтые зубы выступили на фоне коричневой бороды.

— Этого человека я люблю!

Один из его сыновей, тот, который нес за ним копье, потянул отца за рубашку.

— Какого черта, мальчик?

— Что будет, если мы проиграем, па?

— Если мы — что? — прорычал Круммох.

Своей большой рукой он дал сыну затрещину и толкнул его лицом в грязь.

— Крепче держись на ногах, мальчик! Здесь мы не проиграем!

— Во всяком случае, пока луна любит нас, — негромко добавила его сестра.

Логен смотрел, как мальчик с трудом поднимается, прижимая руку к разбитому рту. Казалось, он вот-вот заплачет. Логену было знакомо это чувство. Возможно, ему следовало сказать, что нельзя так обращаться с ребенком. Возможно, он бы именно так и сделал — на первый день, даже на второй. Но не сейчас. Он очень устал, у него все болело, он был слишком подавлен для того, чтобы обращать на это внимание.

Черный Доу легким шагом приблизился к ним, скривив губы в подобии улыбки. Он был единственным человеком в лагере, кто пребывал в лучшем настроении, чем обычно, а если Черный Доу улыбается, все твои страдания становятся ничтожными.

— Девятипалый! — грубовато позвал он.

— Доу. Неужели закончились все, кого можно сжечь?

— Думаю, Бетод сейчас пошлет мне новеньких. — Доу кивнул в сторону стены. — Как ты думаешь, кого он отправит к нам сегодня?

— После того, что мы им устроили прошлой ночью, эти мерзавцы из Кринны сильно поистрепались.

— Чертовы дикари. Да, так и есть.

— И уже несколько дней не появлялись шанка.

— Четыре дня прошло, как он посылал на нас плоскоголовых.

Логен искоса взглянул на небо. Оно постепенно светлело.

— Похоже, сегодня будет хорошая погода. Как раз для доспехов, мечей и воинов, шагающих плечо к плечу. Как раз для того, чтобы попытаться покончить с нами. Не удивлюсь, если сегодня он пошлет против нас карлов.

— Я тоже.

— Лучших из лучших, — сказал Логен, — тех, кто служит ему с давних пор. Не удивлюсь, если увижу и Белобокого, и Бодуна, и Бледного Призрака, и чертова Малорослика, и всех прочих, когда они неспешно выйдут на прогулку у наших ворот после завтрака.

Доу усмехнулся.

— Лучшие из лучших? Толпа уродов, вот кто они. — Он повернулся и сплюнул в грязь.

— Не буду спорить.

— Правда? А разве ты не сражался по одну сторону с ними все те долгие и кровавые годы?

— Да, сражался. Но не могу сказать, что они мне нравились.

— Ну, если это тебя утешит, вряд ли они много думали о тебе в последние дни. — Доу пристально посмотрел на Логена. — Когда ты решил, что Бетод тебе не подходит, Девятипалый?

Логен так же пристально посмотрел на него.

— Трудно сказать. Накапливалось мало-помалу. Возможно, со временем его гнусность увеличивалась. Или моя уменьшалась.

— Или по одну сторону не нашлось места для пары таких гнусных поганцев, как вы с Бетодом.

— О, я не знаю. — Логен встал. — Вот нам с тобой по-настоящему хорошо делать дело вместе.

Широкими шагами он направился прочь от Доу, размышляя над тем, какая же легкая работа досталась Малахусу Ки, и Ферро Малджин, и даже Джезалю дан Луфару.

Семь дней, и все уже готовы впиться друг другу в горло. Все злые, все измученные. Семь дней. Одно утешение — этих дней вряд ли будет очень много.

— Идут.

Ищейка быстро отвел взгляд в сторону. Как обычно, Молчун сказал то, о чем можно было и не говорить. Они видели все так же ясно, как восход солнца. Карлы Бетода двигались к крепости.

Они не торопились. Шли размеренно, плотными рядами, держа впереди раскрашенные щиты, глядя на ворота. Штандарты реяли над их головами. Эти знамена Ищейка знал издавна. Он спрашивал себя, много ли внизу тех, с кем он сражался по одну сторону. Тех, кого он знал в лицо и по именам. Тех, с кем он пил, ел, смеялся и теперь должен сделать все возможное, чтобы они вернулись в грязь. Он глубоко вздохнул. На поле брани нет места для сантиментов, говорил Тридуба. Ищейка хорошо запомнил это.

— Ладно! — Он поднял руку, и люди, стоявшие вокруг него на башне, приготовили луки. — Подождем еще минуту!

Карлы шли, взбивая грязь и отбрасывая разбитые камни там, где равнина сужалась, мимо скрюченных тел дикарей и шанка, разрубленных, раздавленных, пронзенных сломанными стрелами. Они не споткнулись, не сбились с шага. Стена щитов изгибалась, но ни на миг не разошлась.

— Идут плотно, — пробормотал Тул.

— Ага. Слишком плотно, поганцы.

Они приблизились. Достаточно для того, чтобы Ищейка опробовал на них свои стрелы.