По следу пламени - Доктор Вэнхольм
До деревни добрались без каких-либо происшествий в сопровождении кромешной тишины. Время неумолимо шло к рассвету, и где-то на востоке, за лесами, холмами и скалами начал проявляться контур солнечного диска. Сама же ночь к тому времени стала довольно светлой. Подобно огромному глазу луна смотрела с небес голубизной и огромным фонарём отблёскивала на влажной траве, в бегущей воде и стёклах домов. И тишина. Вокруг стояла тишь, будто вся живность прилегла, скрываясь где-то в зарослях.
Однако постоять на месте, передохнуть, наслаждаясь этой глушью, нашим героям не дали. Едва они остановились, переводя дыхание, как где-то вдали заслышался стремительно приближающийся топот лап. Погоня. Культисты всё-таки направились за беглецами. Времени мыслить не было, поэтому «соколы» быстро рванули к конюшням, сняли засов, отбросив его в сторону, и направились к лошадям.
И Бурый, и Черногрив были на месте. Фургон оставался стоять за зданием, никому не нужный. «Соколы» быстро запрягли коней, а затем понеслись прочь от деревушки, надеясь оставить своих преследователей не у дел.
Шансов на это, однако, было не так уж и много. Бежать тропами, уходящими в лес, в неизвестность и тьму, они не стали. При том, что Кора достаточно хорошо ориентировалась в подобной местности, двигаться по узким полоскам, коричневе из липкой грязи и примятых растений на фургоне, цепляя низко висящие ветви, бьющие по крыше, было бы проблематично. Широкая колея, застывшая каменной шкурой от десятков и сотен проехавших колёс, выглядела куда предпочтительнее. К тому же, она вела через лес и плоскогорье прямо к Хадрии, а этот город являлся ближайшим место, где можно было найти лекаря. Другие города находились гораздо дальше, не в часе-полутора пути, а в практически сутках, поэтому дороги к ним также отсекались.
- Ты понимаешь, что из-за тебя мы все чуть не передохли? - в какой-то момент Орикс потушил на себе все бегающие разряды и, пока повозка дребезжала на колдобинах, обернулся внутрь фургона и спросил у Галантия. – Ты совсем на ошибках не учишься? – припомнил он эльфу, как тот поставил на уши весь город.
- Такая жизнь, брат, - остроухий пожал плечами, оставаясь абсолютно безразличным. – Когда вступали в банду, то договаривались: либо пан, либо пропал. Никогда не знаешь, куда нас заведут эти дороги.
Полуорк скривился. Чуть отпрянув, он протянул руку сквозь проём, схватил цианийца за шкирку и жёстко притянул к стене.
- Ты понимаешь, что пока у нас от тебя одни проблемы? - прорычал он.
- Откуда тебе знать, какие от меня проблемы? – эльф лишь улыбнулся в ответ, хоть и скривился от неприятной боли, прошедшейся по позвоночнику, когда фургон подпрыгнул на очередной кочке.
Эта кочка, можно сказать, спасла Галантию шкуру. Орикс отпустил его, когда в глазах уже начали искриться молнии, а затем отлез, вновь сел на облучок, стараясь не удариться, и хрустнул пальцами, сердито морщась. Прикрыв голову руками, он сомкнул глаза и сжал зубы, пытаясь успокоить начавший бушевать источник. Если сейчас из-за этого прямо здесь вырвется магия, всем им станет худо. Но этого не случилось. С рук не сорвались молнии, пламя или что-то ещё, повозка не окаменела или не сгнила за секунды, но в своей голове Орикс услышал тихий-тихий шёпот, хрипло доносящийся до его собственных мыслей.
- Неужели настолько слаб? Спустишь ему ещё и это?
- Спущу. Я не настолько вспыльчивый, - прорычал Орикс себе в руку, чтобы остальные этого не слышали. – А ты сиди дальше и молчи. Я за тобой не скучаю.
В городе судостроителей, конечно, на двоих из «соколов» местные жандармы определённо точили зуб, но иного выхода не было. По крайней мере, кто-то из них мог свободно доставить чародея к лекарю, не боясь быть схваченным. Но Галантий всё рано опасался того, что помимо преследующих культистов против них ополчатся ещё и слуги закона.
Коре же было слегка не до этого. Стоило им отъехать от охотничьей деревушки, как топот послышался на той же дороге, по которой следовали и они сами. Три наездника, три дрейка, три фонаря стремительно приближались. И пусть повозка двигалась в ночи без света, и, когда она проезжала сквозь небольшие полосы лесной гущи, её едва ли можно было увидеть, они следовали точно по пятам, будто в деревне их всё-таки заметили и быстро сдали, кому надо.
Морды дрейков уже чуть ли не касались задней стенки фургона. Несущийся первым культист отпустил поводья одной рукой и начал формировать заклинание, намереваясь подбить беглецов, но тут вдруг дверца резко распахнулась, практически долбанув ящера по морде, а затем изнутри вылетела морозная струя. У ближайшего из культистов, вернее – его дрейка, не было никакого шанса. Луч холода попал точно в цель, заморозив большую часть его головы. Ящер пробежал по инерции ещё десяток метров, затем оступился и упал. Наездник, при этом, сорвался с него мгновением ранее и оказался раздавлен тяжёлой тушей.
А огни Хадрии уже маячили на горизонте. Этот промышленный городишко какой-никакой жизнью существовал даже ночью, так что издалека можно было заметить неспешно плывущие по улицам фонари патрулей. Но культистов это не останавливало. Казалось, чем ближе «соколы» приближались к городу, тем более настырно к ним пытались подобраться.
И раз уж оторваться от них до городской территории никак не выходило, у Коры, ведущей повозку, возник план. Она летела по кочкам, гоня лошадей так, что у тех изо рта шла пена. Даже если бы они сдохли в конце пути, ей было всё равно, но необходимо было добраться до городских улиц. Быстро настолько, насколько имелась возможность. Фургон на колдобинах едва ли выдерживал подобную скорость. Прыгал, дребезжал и трясся, грозясь развалиться, а его пассажиры отбили себе все кости.
Но ещё не доезжая до Хадрии, Кора попыталась вновь настроиться на мысли, при которых она ненароком вызвала на себе образ матери. Думая о ней, она старалась вспомнить образ абсолютно любого хоть немного богатого человека. Даже пусть невиданного ей доселе, но, если она хоть раз слышала о нём, этого бы стало достаточно. И у неё получилось.
Орикс, сидящий тут же на козлах с листком смятой карты, заметил, как девушка внезапно слегка вытянулась, её лицо чуть округлилось, глаза стали выразительно больше,
