Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

Ему подали чашу, он выпил всю, не дрогнув, крепкий духом, молодец, но на меня взглянул с прежней ненавистью.

С утра армия, наскоро отдохнув, продолжила стремительное продвижение в глубь герцогства. Я с великим трудом подавил жажду сунуться в зеркало, нужно заниматься мелочовкой вроде захвата городов и умиротворения населения, а когда разведчики, заранее предупрежденные мною, донесли, что с той стороны, где расположена столица герцогства Истанвил, в нашу сторону движется большая группа богато одетых всадников во главе с Блекмуром, я ухватил эльфийку, бросил в седло и сам прыгнул следом.

— Скажете, — крикнул я, — что я отбыл еще два часа назад!..

Будакер спросил быстро:

— Если спросят, куда?

— Вы не знаете! — прокричал я, уже разворачивая коня. — Лорд вам не докладывает!

Зайчик ринулся чуть ли не с полной скоростью, чувствует мое желание, а Бобик так и вовсе превратился впереди в темную точку.

Эльфийка за спиной пропищала:

— Убегаешь?

— Да!

— Зачем? Ты трус?

— Я победитель, — ответил я оскорбленно. — А побеждают чаще те, кто не бьется лбом о стену. Сиди там, синичка, и учись мудрости.

Еще неделю я передвигался от одной армии к другой, проверяя и инспектируя, что естественно, так это и понимали все. Надеюсь, так понимает и герцог Блекмур, что безуспешно старается меня поймать и сказать, что все мои условия… вернее, условия моих заносчивых лордов, приняты.

Я находился в армии, которую ведет барон Альбрехт, ради такого случая удостоенный титула графа, когда решил, что хватит прятаться, а то герцог еще подумает, что скрываюсь, а это совсем не так вовсе как бы.

Мелькнула мысль, что можно потянуть время, начиная торговаться по мелочи и, затягивая время, все глубже продвигаться ускоренным маршем в герцогство, однако, как мне кажется, я перерос, что ли, мелкие хитрости или хитрости по мелочи, я за это время уже созрел, чтобы дурить не отдельных людей, а народы или хотя бы нации. Ну, пусть племена, но не по отдельности, много их тут всяких, а я один…

Когда часовые сообщили, что к нам направляется целая кавалькада высших лордов герцогства, а вот прибыл от них гонец, я приятно удивился:

— Гонец? Очень разумно!.. А то я, знаете ли, вынужден носиться, как загнанный пес, а лошаденка у меня хоть и старая, но все еще резвая…

Гонец поклонился:

— Ваше высочество! Вы готовы принять герцога Ламбертинии Эсмунда Блекмура?

Я вскрикнул:

— Готов ли? Да я жажду! Возвращайтесь и скажите, что жду его с нетерпением!.. Это же здорово, что он уже в пути! Я, как истинный миротворец и весь из себя либеральный гуманист, буду счастлив увидеть герцога и быстро разрешить это неприятное недоразумение, столь омрачающее взаимопонимание между нашими весьма даже братскими народами!

Альбрехт, что наблюдал, стоя поблизости, фыркнул громче любого коня в армии.

Гонец поклонился:

— Ваше высочество…

Я отпустил его милостивым наклонением головы. Альбрехт поинтересовался мрачно:

— Что-нить особое понадобится?

Я покачал головой:

— Нет. Пора кончать эту комедию.

— То есть, — спросил он с недоверием, — вы решили опустить несколько звеньев, что дали бы нам дополнительное преимущество?

Я кивнул:

— Точно, граф. Мы уже такие слоны, что даже и не знаю. Стоит ли нам пищать мышиными голосами и хитрить по мелочи?

— Но вы же политик, — напомнил он язвительно.

— Я крупный политик, — ответил я с достоинством.

Для встречи герцога и его лордов срочно оставили свои дела и прибыли граф Фицджеральд, Будакер, граф Меганвэйл, граф Арнубернуз, Фродвин. Буркгарт, барон Хельмут, Габрилас, Елиастер, Фитцуильям — все в дорогих доспехах из вестландской стали, почти у всех с благородным синеватым оттенком, какой придают только в тайных кузнях гномов. Тут же присутствуют Шварцкопф и Ханкбек со своими военачальниками.

Герцог прибыл с пышной свитой в пятьдесят знатнейших лордов, но удаленность от Сен-Мари сказывается: ни у одного из его людей нет таких великолепных доспехов, даже у самого герцога, несмотря на позолоту и вычурность отделки, панцирь и все остальное уступает нашим, я видел это по их довольным рожам.

— Ваше высочество, — произнес он, — со мной прибыли знатнейшие люди герцогства!.. Они будут свидетелями и впоследствии могут под присягой подтвердить, что я полностью признал свою вину и готов сам, положа руку на библию, признаться перед вашими и моими людьми, что поступил дурно и раскаиваюсь в своем поступке!

Я воскликнул торопливо самым сокрушенным голосом:

— Герцог, моя честь вообще-то была удовлетворена еще в прошлый ваш приезд! Правда-правда. Я человек миролюбивый и всегда избегающий… Что делать, ну не люблю военные баталии!.. И вообще люблю, когда меня уважают и чтят, и не люблю, когда боятся. Однако взгляните на моих лордов…

Герцог бросил взгляд на моих полководцев, они группируются вокруг графа Фицджеральда и смотрят со злобной неприязнью.

— Я собрал военачальников всех трех армий, — сказал я упавшим голосом. — Сообщил, что я вполне удовлетворен вашей готовностью извиниться и признать, что поступили дурно… Однако взгляните на них, все так же настоятельно требуют… Господи, мне даже выговорить такое трудно!.. чтобы вас отстранить от правления… разумеется, оставив вам все ваши земли, дворцы, имения, богатства и все-все, чем владеете…

Он вскрикнул в благородном негодовании:

— Что?.. Я никогда на это не пойду!

Я развел руками:

— Понимаю вас, как благородный человек благородного человека. Я бы тоже ни за что, но мои лорды…

Его лицо перекосилось яростью.

— Да что у вас, — крикнул он мощно и зло, — за такие кровожадные лорды? Мои меня целиком поддерживают, почему ваши постоянно от вас чего-то требуют и заставляют делать то, что нужно им, а не вам?

Я снова развел руками:

— Зато я пользуюсь их полной поддержкой. Они видят, что я — их сюзерен!

Краем глаза я видел, что его лорды смотрят на меня без всякой вражды. Похоже, они в герцогстве не пользуются такой властью, какой, судя по моим полным мудрости и красивой печали словам, лорды в моих землях. И, конечно, хотели бы тоже намного большей свободы и льгот.

Я хлопнул себя по лбу:

— Кстати, герцог… Хорошая новость! На днях в армию по моей настоятельной просьбе приезжает верховный инквизитор кардинал Дитрих. Он великий миротворец, вы наверняка о нем могли что-то слышать. Он и думать не хочет о войнах между христианскими королевствами! И без колебаний ставит вопрос об отлучении от церкви наиболее воинственных. Думаю, он будет всецело на вашей стороне… В смысле, на стороне быстрого погашения конфликта извинениями и покаянием. Ну, вы же знаете церковь с ее всепрощением!.. Для нее раскаяние в грехе — самое важное, за раскаяние прощается все.