Ладомир Гарт - Клинок Сариолы

Эвальд движением руки отпустил офицера и, когда тот удалился, сел на трон.

«Вот я и в кресле Правителя мира» — подумал он. Сидеть на троне мирового господства было холодно и неуютно. В душе Эвальда не было радости или удовлетворения, он чувствовал только раздражение и злобу. «Это не победа — думал принц. — Уничтоженная гвардия — лишь малая часть войск Империи. Гилморг не побеждён, он всего лишь скрылся. Что буду делать я, когда он двинет на Ренегсберг свои войска? Я, один, против тысячи легионов? На помощь дракона рассчитывать я уже не смогу, в нашем договоре с ним речь шла лишь об одном желании». Пытаясь успокоиться, принц обвёл глазами потолок зала, откуда, с необозримой высоты, из тьмы, царящей под сводами, свешивались полотнища знамён.

В тишине гулко прозвучали шаги, и на середину зала вышел царедворец с длинной седой бородой, в сером роскошном костюме, держащий в руке узорный серебряный посох, и отвесил Эвальду глубокий поклон.

— Кто ты? — спросил принц.

— Я Ульрих, — ответил вельможа, — министр-распорядитель двора. Под моим начальством все слуги и дворцовые службы. Приветствую тебя, Повелитель мира! Какие будут распоряжения вашего величества?

— Темно здесь, и душно, — грустно произнёс Эвальд. — Пробить бы окна пошире.

— Мы можем зажечь светильники и факелы, господин.

— Нет, от них смердит, — сказал принц. — Скажи мне, Ульрих, где находится правительство Империи?

— В Доме правления, господин, это совсем недалеко от дворца.

— Передай всем министрам мой приказ немедля прибыть в тронный зал для принесения мне присяги и клятвы верности. Если же хоть тень неповиновения замечу я в них, то я, Эвальд, Повелитель драконов, предам Ренегсберг огню и разрушению, и не останется камня на камне от его зданий, а жителей постигнет судьба гвардии Гилморга, сгоревшей заживо!

В ужасе Ульрих побежал исполнять приказание Эвальда. Уже через полчаса тронный зал начал заполняться народом. Вдоль стен и у всех дверей стояла стража. В зал прибывали важные, богато разодетые в пух и прах министры, каждый во главе свиты своих приближённых. В их руках были свитки, с записанными на них сведениями о состоянии вверенной им области правления. В зале стоял разноголосый шёпот, собравшиеся испуганно шушукались, с опаской поглядывая на принца. Эвальд молча и надменно взирал на них с высоты трона.

Ульрих вышел на середину зала, и воцарилась тишина.

— Правительство Империи собрано полностью по вашему приказу, Повелитель, — сказал министр-распорядитель, склонившись в глубоком поклоне.

Эвальд встал с трона, и все присутствующие опустились на колени. Принц выждал паузу, затем, удовлетворённо кивнув, знаком руки приказал всем подняться.

— Армия колдуна Гилморга, объявившего себя Повелителем Вселенной, разбита, а сам он бежал! — торжественно объявил Эвальд. — Теперь я, Эвальд, принц Сариолы, Властелин мира!

Собравшиеся молча слушали принца в напряжённой тишине.

— Осмотрев общественное устройство, установленное тёмным лордом, я нашёл, что оно из рук вон плохо и бесчеловечно. Отныне всё будет по-новому. Я понимаю, что в одночасье не изменить порядки, царящие на огромных территориях, поэтому многие из вас пока будут оставаться на своих должностях. Реформы будут происходить постепенно. Я ознакомлюсь с работой правительства, и те, кто не запятнан преступлениями, сохранят свои места, неправедные же будут сурово наказаны. Сейчас все вы, министры правительства, должны будете подойти к трону, присягнуть мне, и принести клятву верности. Если кто-то не согласен с этим, он может добровольно оставить свой пост.

По знаку Ульриха к трону один за другим начали подходить министры правительства Гилморга и клясться в верности принцу. Министр дорог, министр полей и пашен, морской министр, министр городов и замков, министр юстиции. Лицо министра финансов показалось Эвальду знакомым. «Не иначе, кто — нибудь из тех, кого я знал из прежней жизни, ещё до войны и моего исчезновения» — подумал Эвальд. Он приказал Ульриху поднести поближе светильник, чтобы осветить лицо министра, и застыл от изумления. Перед ним был не кто иной, как Бенито Реес, король воров. Растолстевший, обрюзгший, но это был он, повелитель преступного мира Ренегсберга, с которым принц некогда дрался в жестоком поединке. Эвальд громко расхохотался.

— Воистину глуп и неразумен был Гилморг, назначив вора министром финансов!

Смех Эвальда поверг министров в страх и недоумение.

— Стража! Схватить и повесить этого негодяя! — крикнул принц.

Из-за колонны вышли стражники и направились к несчастному министру финансов.

— За что, Повелитель? — горестно воскликнул Бенито, падая на колени.

— За то, что ты украл у меня коня двадцать лет назад!

— Я не помню ничего об этом злосчастном коне, но я признаю, что совершил ошибку! Я могу исправить это! Разрешите, я пригоню вам целый табун, нет, два табуна породистых жеребцов!

— И где ты взял их? Тоже украл?

— Но дозвольте сказать, Ваше величество, — попытался заступиться за Бенито министр юстиции, — кража коня по закону не может караться смертью.

— Довольно перечить мне! — гневно крикнул Эвальд, — законом теперь будет то, что скажу я!

Внезапно в голову принца пришла мысль, от которой ему стало не по себе. «Чем же я лучше Гилморга? Я становлюсь таким же, как и он, злодеем и убийцей — подумал Эвальд. — Это зло, оно действует на моё сознание, оно клубится здесь, в этих стенах, и оно заставляет меня совершать мерзости».

— Все свободны, — сказал принц. — Оставьте меня одного. Рееса бросить в темницу. Его преступления будут расследованы.

В зале не осталось никого, кроме Ульриха, опиравшегося на серебряный посох.

— А я бы повесил его, — сказал распорядитель. — И не только его, а и ещё пару-тройку министров. У каждого из них за душой свои преступления, все они нечисты на руку, погрязли в мздоимстве и казнокрадстве.

— Разве сам ты праведен и чист кристально?

— У меня свои тайны, — смущённо улыбнулся Ульрих, — и я тоже опасаюсь кары.

— Я знаю, что ты творил зло вместе с Гилморгом, но я не варвар, чтобы казнить без суда, — сказал Эвальд. — Возможно, и ты заслуживаешь наказания, но сейчас мне нужен опытный помощник. Придёт время, когда все преступления будут расследованы. Я не хотел бы начинать своё правление с жестокости, и рубить всех с плеча, карать смертью, основываясь лишь на своих эмоциях.

— А как же вы собираетесь править? — Ульрих недоуменно развёл руками. — Власть держится на страхе, и лишь только подданные ваши поймут, что вы мягкосердечный, и не собираетесь карать, сразу же власть ускользнёт от вас. Империя развалится на множество удельных княжеств, враждующих друг с другом, и понадобится новая великая война, чтобы вновь объединить их.