Инна Живетьева - Черные пески

Торопился. Чуть Санти не загнал. А теперь валяется на травке, жучков рассматривает. Полдень в разгаре, договаривались, что сегодня, как солнце повернет к вечеру, Митька и Темка отправятся в Пески. Пора! Ну, пошел! С таким трудом оторвал себя от земли, точно корни успел пустить.

Веревка хорошая. Комель у сосны-моста крепкий. Узлы затянул надежные. Выдержит. Вот только поможет ли? Страшно, видит Создатель. Ведь нужно спуститься к самому сердцу покровителя и там просить. А Марк не муха, чтоб по отвесной стене лазить.

Он лег, вытянул руку, пытаясь нащупать ложбинку в камне - верх изломанного крыла. Ага, есть. Ногу поставить можно. Растопыренными пальцами повел в сторону: вот и следующая ступенька. Удачно перья легли, до самого края. Тяжело придется Орлу крылья отдирать.

– Идиот! - выкрикнул Марк, и глухое эхо на дне ущелья подтвердило.

Вот уж точно. Не подумал: а что будет, когда Орел освободится? Расправит крылья и взлетит. Растают каменные ступени, покатится Марк прямо на дно пропасти. И веревка не спасет. Ну уж нет, так не договаривались! Что он, самоубийца? Да и ради кого - Эмитрия Дина! Которого сам же убить хотел.

Родмир и Мира встретили у края Песков. Корслунг с любопытством склонил птичью голову, разглядывая лошадей.

– А можно его погладить? - спросил восхищенный Темка, и корслунг, не дожидаясь ответа хозяина, сам подошел к княжичу. Перья чуть пружинили под рукой и были шелковисто-гладкими. Крылатый конь прижмурился от удовольствия, точно петух.

– Ты ему понравился, - ревниво заметил Родмир.

– Он мне тоже. Красавец! Корслунг одобрительно клекотнул.

– Я ждал вас к вечеру, - сказал Родмир.

– А чего тянуть? - ответил Митька.

Темка бы отложил поединок. Сплавали бы еще раз через Красавку. Повалялись бы на горячем берегу. Доели бы смородину с молоком и душистым хлебом. Искупали бы коней. Да мало ли чем могли заняться в жаркий солнечный день у реки. Вот только побратим маялся, невмоготу ему было ожидание. То ли поединок ждал, то ли увидеть не терпелось, вернулся Орел или нет.

Мира и Митька ушли вперед по бронзовой тропе. Род-мир и Темка двинулись следом. Крылатый конь не хотел покидать кокетливую Ерьгу, оставленную у сухого дерева, и хозяину пришлось его окликнуть. Корслунг догнал их, обидчиво толкнул клювом Родмира в плечо.

– Хулиган, - проворчал тот. - Хулиган и гулена.

– Родмир, вы не знаете, вернулся покровитель или нет? Вы можете почувствовать? - спросил Темка.

– Нет. Если все хорошо, то он прилетит на поединок.

Создатель, помоги Марку! Будь милостив, позволь возродиться роду Динов. Орел-покровитель, если ты вернулся, дай знак! Темка запрокинул голову: белесое небо над жаркими Песками было пусто.

Крылатый конь ткнулся башкой в Темкино плечо. Княжич погладил его по перьям. Казалось, от корслунга веет прохладой и не так тяжело идти по Пескам.

– Сильно страшно было? - неожиданно спросил Родмир.

– Когда?

– Когда источник искал. Темка пожал плечами.

– Наверное. Понимаете, возвращаться в крепость с пустыми руками тоже было страшно.

Он и сейчас помнил, как секли солдат, пытавшихся прорваться к запасам воды, и пахло кровью забитого скота в маленьком дворике.

– Да и отупел как-то от жары.

Мира и Митька - Темка слышал, - говорили о даре медуниц, не способных обратиться ко злу. «Как на прогулке», - подумал он, глядя в спину побратиму. Митька мундир не снял, и ему наверняка было жарко, но он не желал расстегнуть даже верхнюю пуговицу. На мундире герб - Орел на зеленом фоне.

– Простите, Родмир, я задумался. Покровитель Роддара повторил:

– Насмешка, право слово, что тебя пытали из-за источника.

– Почему?

– Даже хорошее, что есть в душе Дарека, привело к боли.

– Источник нас спас. Мира чему-то рассмеялась.

– Твой побратим нравится моей сестре, - заметил Родмир. - До сих пор не могу понять, как ее угораздило влюбиться в Дарека! Честно скажу, я вам еще и затем помогаю, что по-другому мне эту падаль никак не прижать.

Бронзовая тропа растеклась озером. Источника не было, лишь темнело влажное пятно. Дарек уже ждал, его Шакал стоял рядом, принюхивался. Корслунг фыркнул неприязненно, и Мира приласкала крылатого коня; на мужа она не смотрела.

Темка шагнул к другу. Что сказать? Пожелать удачи? Нельзя даже думать, что бой может окончиться поражением. Митька хлопнул по плечу, кивнул ободряюще, точно не ему, а Темке сражаться. Пистолет, шпагу, нож с Оленем отдал побратиму, повернулся к Дареку и велел:

– Меч.

Оружие перехватил Родмир, осмотрел внимательно, и только затем протянул Митьке.

– Благослови тебя Росс, - сказал Темка, отходя к краю бронзы, туда, где стояли Мира и корслунг.

Митька и Дарек замерли друг напротив друга. Шакал отирался рядом с духом Песков и все принюхивался, тянулся носом к князю Дину.

Темка запрокинул голову, прикрылся ладонью от солнца. Пусто. Орел-покровитель, ты так нужен!

Шакал тебя раздери, Эмитрий Дин! Чтоб твоим предкам и в Саду икалось! Ненавижу! Лучше бы пристрелил тогда. И знать бы не знал, какой ты есть, Эмитрий Дин.

Марк ругался и лез, цепляясь напряженными пальцами за каменные изгибы, выискивая малейшую щель, куда можно всунуть носок сапога. До крови ободрал правую ладонь, саднило так, что хотелось спрятать ее под мышку и заскулить. Стена все выше поднималась перед глазами. Дно словно и не приближалось, так же терялось в темноте. Вниз Марк старался смотреть пореже, а то сразу подкатывал к горлу тошнотворный комок. Хорошо хоть, веревка разматывалась свободно, не застревая.

– В ухо дам, - прошептал Марк. - Враг я ему или нет? С каким наслаждением я дам ему в ухо! Слышишь, ты, Орел? Обязательно дам! Все обойдется, правда? Ты подождешь, когда вылезу. Ты же не шакал какой, чтобы меня тут угробить.

Под ногой оказалась неожиданно широкая площадка. Марк остановился, покрепче ухватился левой рукой, правую же поднес к лицу. Вот ведь гадость какая! Еще и ноготь зацепил, чуть не сорвал. Пососал грязный палец, пытаясь унять боль.

– Дам в ухо! - пробурчал невнятно.

Больше всего Марка бесило, что он ползет по этой скале не столько ради Темки, сколько из-за этого Дина, чтоб ему пусто было! Как представил, поедет с Орлиной горы, оставляя Митьку без надежды, мерзко стало. Вот уж вышло бы по князю Кроху: нет у байстрюка чести. Если предавать таких, как Дин, - лучше уж сразу в обрыв вниз головой.

Ну и где тут орлиное сердце? Кажется, под левой ладонью теплее, чем под правой. Значит, туда. Варрас говорит, даже жарко будет. Марк переполз левее, еще. Мягко толкнулось под рукой, и даже испарина прошибла. Вроде ждал, что так будет, но оказалось страшным услышать бьющийся в камне пульс. Прижался к скале всем телом, ловя далекие колебания. Пульс бился редко, реже, чем у самого Марка - один удар на его пять. Живой. Создатель, и в самом деле - живой!