Барбара Хэмбли - Башня Тишины

Принц одарил чародея дьявольской улыбкой.

– Ты знаешь, как и кому сказать нужный комплимент, – рассмеялся он, идя рядом с Антригом. Джоанна, оглянувшись по сторонам, поспешила за мужчинами.

Памятуя о том, что сказал ночью Антриг, Джоанна не сомневалась, что он сразу же по приезде бросится обследовать резиденцию императора. Но нет – то ли девушка что-то перепутала, то ли по какой-то причине Виндроуз переменил свое решение.

Император Харальд занимал анфиладу комнат в северном крыле дворца, на третьем этаже. На втором этаже находились помещения, в которых монарх занимался обычно государственными делами.

– Один из наших не слишком уважаемых предшественников меблировал дворец на вкус своей фаворитки, которая и жила здесь, – рассказывал принц, раскрывая золоченую дверь резного дуба, которая вела в комнату для ожидания. По меркам дворца, комната была не слишком большой – примерно в два амбара, в которых за последние две недели путешественникам довольно часто приходилось ночевать. – Кстати, он распорядился выстроить и вот эту лестницу. Поскольку часовой, который всегда стоял и стоит у наружной двери, не видит тех, кто спускается или поднимается по ней. Наш предшественник хотел избавить себя от лишних глаз, которые жадно наблюдали за его личной жизнью. В этих покоях жили всегда и мой отец, и дед. Эти комнаты казались им более уютными, нежели те, что были первоначально задуманы как императорские покои.

Антриг принялся внимательно оглядывать выдержанную в темных тонах мебель и такие же гобелены.

– Ну что же, отменно, – одобрил чародей. – Обстановка подобрана со вкусом. Тут даже зимой не чувствуешь себя зябко. Кстати, твой отец всегда жил наверху? То есть я хочу спросить, он и тогда там жил?

Принц утвердительно кивнул. Видимо, плач пошел ему на пользу – скованность и некоторая отчужденность его исчезли. Несмотря на то, что принц был жестоким, безумным и вдобавок извращенцем, несмотря на то, что следы его плети еще не исчезли с лица Антрига, Джоанна вдруг ощутила, что ей жаль этого человека, что сердце ее смягчилось по отношению к регенту. Направляясь по лестнице за своими спутниками, подобрав подол все того же многострадального платья, Джоанна вдруг на некоторое время даже остановилась на ступеньках. "Сначала ты втрескалась в Антрига, – вихрем пронеслось в ее голове мысль, – а теперь тебе нравится этот регент. Подумать только, сплошные увлечения. Что-то дома этого не было".

– За ним постоянно наблюдают, – донесся до нее голос Фароса, когда он повернул золоченую ручку двери на верхней площадке лестницы. Джоанна поразилась дворцовой роскоши – даже дверная ручка представляла собой настоящее произведение искусства: она изображала фавна, поймавшего нимфу. Принц же продолжал:

– Ни один из наблюдателей, никто из сиделок не доложил мне, что что-то произошло.

– Ну, естественно, – пробормотал Антриг. – Они и не скажут. Где им увидеть?

Чародей принялся осматривать комнату. Но осмотр занял не слишком много времени.

Не только эта комната, все помещения, были буквально забиты вещами и вещицами, которые мог позволить себе человек хорошего вкуса, вдобавок не стесненный в средствах. Изящные часы, роскошные ковры, мебель, сделанная из диковинного дерева, потерев которое можно чувствовать приятное благоухание. Единственным недостатком этих помещений был спертый, тяжелый воздух. Комнаты совершенно не проветривались, несмотря на то, что на улице стояла ранняя осень, не слишком отличавшаяся от лета.

Сам император, которого под руку вывела из спальни бодрая сиделка, не произвел на Джоанну ужасающего впечатления, как она того ожидала. Возраст его примерно соответствовал возрасту ее отца. Его седые волосы были тщательно расчесаны, одежда опрятная и свежая. Вполне нормальный старик, подумала она, ругая себя за излишнюю впечатлительность. Только рот императора был открыт. Джоанна, которая всегда чувствовала отвращение к калекам или умственно отсталым людям, вдруг поняла, что на сей раз не испытывает такого чувства. Она ощущала только безграничную жалость к этому человеку.

– Ну что комнаты тоже помечены?

Джоанна словно очнулась от странного сна. Она только сейчас заметила, что они направляются обратно во двор, где их поджидала карета. Оказывается, Антриг уже успел закончить осмотр.

Виндроуз как-то странно посмотрел на нее и сказал:

– Ах, да. Конечно, да.

– И что, – продолжала девушка, – теперь можно сказать, что твоя догадка подтвердилась?

Антриг пребывал в нерешительности – он явно решал, сказать ли правду или увильнуть от ответа. Девушка с трудом удержалась от того, чтобы подтолкнуть его.

Он все еще не доверял ей. Наконец чародей осторожно сказал:

– Нет, не подтвердилось. Просто я в самом начале предположил, что комнаты обязательно должны быть помечены. На них должно быть наложено соответствующее заклятье, так я поначалу предполагал. Впрочем, оказывается, что дело совсем не в этом.

– Но в чем же тогда?

Вместо ответа Антриг церемонно распахнул дверцу кареты и галантно посадил девушку на бархатное сиденье, а затем устроился рядом с ней. Принц, поддерживаемый слугой, забрался в карету с другой стороны. Карета тронулась.

– Я пока что ни в чем не уверен, – наконец отозвался Виндроуз.

– Но послушай, – энергично запротестовала девушка, однако принц не дал ей договорить.

– Ему грозит опасность? – осведомился регент, тревожно глядя на чародея.

– Вряд ли, – успокоил его Антриг, – во всяком случае, он может спать спокойно, пока ты жив. Кто бы ни был заинтересован в том, чтобы убрать тебя со своего пути, он пока не чувствует себя полностью подготовленным к тому, чтобы самому стать наследником. Но как регент ты все равно должен принимать необходимые меры предосторожности.

– Ну, это и так ясно как божий день, – сказал Фарос, – хотя мне кажется, что если мой дорогой двоюродный братец возжаждет усесться на трон, у него могут возникнуть трудности. Знатные фамилии империи не слишком единодушны в том, что он сможет быть лучшим регентом, нежели я. Но скажи, стоит ли мне понимать твои слова так, что где-то созрел тайный заговор? Что мне нужно беречься? Что страхи мои не напрасны?

– Считай, что да, – согласился Антриг. Его длинные пальцы перебирали висевшую на шее цепь с сапфирами и изумрудами – подарок принца.

Больших денег стоит такой подарок, подумала девушка. Голос чародея звучал довольно беззаботно, но глаза были наполнены тревогой. По-видимому, чувство это подпитывалось тем, что успел пересказать ему регент, хотя это все, по мнению Джоанны, было не слишком важно. Наконец Виндроуз спросил принца: