Стефани Майер - Новолуние

Вольтури снова обратился к Джейн:

— Милая, а для тебя Белла уязвима?

Гневное рычание Эдварда почти заглушило голос Вольтури. Разомкнув объятия, Каллен заслонил меня собой. На глазах у свиты к нам беззвучно двинулся Кай, а Джейн, сладко улыбаясь, повернулась в мою сторону.

— Нет! — вскрикнула Элис: ее брат кинулся на миниатюрную девушку.

Не успела я разобрать, что к чему, стражники — оттеснить Эдварда, а телохранители Аро — даже встрепенуться, как Каллен уже лежал на полу.

Вроде бы никто к нему не прикасался, но, распростертый на каменных плитах, он корчился от боли. Я онемела от ужаса.

Теперь Джейн улыбалась одному Каллену, и кусочки мозаики наконец соединились в целую картинку: что Элис говорила о «потрясающих талантах», почему все относились к Джейн с благоговейным страхом и зачем Эдвард прикрыл меня собой.

— Прекрати! — Вспоров гулкую тишину истерическим воплем, я рванулась вперед, чтобы все досталось мне, а не Каллену. Увы, тонкие руки Элис вцепились в плечо мертвой хваткой. Эдвард корчился на каменных плитах, не издавая ни единого звука. Не могу смотреть на это, сейчас голова расколется!

— Джейн! — спокойно позвал Аро.

Девушка подняла голову — на губах все та же приятная улыбка, в глазах вопрос. Едва она отвела взгляд, Эдвард перестал корчиться.

Вольтури кивнул в мою сторону, и послушная Джейн выполнила безмолвное указание.

Я даже голову не подняла, продолжая вырываться из железных объятий подруги и следить за Эдвардом.

— С ним все в порядке, — шепнула Элис, и, будто услышав сестру, Каллен сначала сел, а потом легко поднялся на ноги. Он был очень напуган, и сначала я решила, что это из-за испытанных мучений. Но вот Эдвард посмотрел на нас с Джейн, и на лице любимого мелькнуло заметное облегчение.

Когда на Джейн решилась глянуть я, она уже не улыбалась, а буравила меня немигающим взглядом, стиснув зубы. Я сжалась в комочек, приготовившись к боли.

Ничего не произошло.

Эдвард подошел к нам, коснулся руки Элис, и та передала меня ему.

— Ха-ха-ха! — загрохотал Аро. — Здорово!

Джейн зашипела от разочарования и подалась вперед, будто собираясь прыгнуть.

— Дорогая, не расстраивайся! — успокоил Вольтури, положив девушке на плечо невесомую, как паутинка, ладонь. — Она нас всех в тупик поставила.

Не сводя с меня немигающих глаз, Джейн изогнула верхнюю губу и оскалилась.

— Ха-ха-ха! — продолжал веселиться Вольтури. — Эдвард, с твоей стороны очень мужественно вытерпеть такое молча. Однажды из чистого любо пытства я попросил Джейн проделать этот фокус со мной… — Аро восхищенно покачал головой.

Каллен смотрел на него с неприкрытым отвращением.

— Как же теперь с вами быть? — вздохнул Аро.

Элис с Эдвардом заметно напряглись: именно этого момента они ждали.

— На то, что ты передумаешь, надеяться, очевид но, не стоит? — поинтересовался Вольтури у Эдвар да. — Твой талант украсил бы нашу маленькую ком панию.

Каллен колебался. Феликс и Джейн скривились. Похоже, прежде чем ответить, Эдвард взвесил каждое слово.

— Скорее всего… нет.

— А ты, Элис? — не унимался вампир. — Не желаешь к нам присоединиться?

— Нет, спасибо, — отозвалась моя подруга.

— Ну, а ты, Белла? — вопросительно поднял брови Аро.

Эдвард чуть слышно зашипел, а я непонимающе уставилась на Вольтури. Он что, шутит? Или и правда приглашает остаться на ужин?

Молчание нарушил седовласый Кай.

— Что? — обратился он к брату. Голос у второго Вольтури не громче шепота и какой-то безжизненный.

— Кай, неужели ты не видишь потенциал? — мягко пожурил Аро. — С тех пор как нашли Джейн и Алека, перспективных талантов я не встречал. Представляешь, как возрастут наши возможности, если она станет бессмертной?

Язвительно ухмыльнувшись, Кай отвернулся, а Джейн, видимо считавшая сравнение нелестным, гневно сверкнула глазами.

Рядом со мной буквально кипел от злости Эдвард. Из его груди слышался рокот, который в любую секунду мог превратиться в звериное рычание. Нельзя, чтобы его погубила вспыльчивость!

— Нет, спасибо, — чуть слышно шепнула я, преодолевая сильный испуг.

— Очень жаль, — вздохнул Аро. — Какая досада!

— Кто не с нами, тот умрет, верно? Я догадался сразу, как только нас провели в этот зал… Вот и до веряй теперь вашим законам!

Тон Эдварда меня очень удивил. Он говорил раздраженно, однако в его фразе сквозили намеренность и расчет, будто он тщательно готовился, подбирая каждое слово.

— Конечно, нет! — изумленно захлопал глазами Аро. — Эдвард, мы собрались здесь, потому что ждем возвращения Хайди, а вовсе не из-за тебя.

— Аро, — прошипел Кай, — по закону они должны умереть!

Эдвард смерил седого Волыури гневным взглядом.

— Как это? — спросил он.

Каллен наверняка знал, что на уме у Кая, но, похоже, решил заставить его сказать это вслух.

— Ей, — седой ткнул в меня костлявым пальцем, — слишком много известно. Ты выдал наши тайны! — Голос Кая был пергаментно тонким, совсем как кожа.

— В вашем фарсе смертные тоже задействованы! — заметил Эдвард, и я вспомнила хорошенькую администраторшу.

Словно цветные стекла калейдоскопа, черты Кая сложились в новое выражение. Или он так улыбается?

— Да, — признал Вольтури, — но, когда мы поте ряем интерес, они будут использованы для поддер жки жизненной силы. Относительно этой смертной таких планов у тебя нет. Предай она нас, готов ты ее уничтожить? Вряд ли!

— У меня даже в мыслях… — по-прежнему шепотом начала я, но, встретив ледяной взгляд Кая, осеклась.

— Приобщать ее к нашему кругу ты тоже не собираешься, — продолжал седовласый Вольтури. — Значит, она уязвимое звено. Факты неоспоримы, однако пожертвовать придется только ее жизнью. Ты можешь быть свободен.

Эдвард оскалился.

— Так я и думал, — удовлетворенно проговорил Кай, а воспрявший духом Феликс подался вперед.

— Разве что… — перебил Аро, — разве что ты ее изменишь.

Каллен задумчиво поджал губы.

— А если я решусь на это? — осторожно спросил он.

— Тогда вы вернетесь домой и передадите привет моему дорогому Карлайлу. Увы, боюсь, — пергаментное лицо вампира посерьезнело, — боюсь, мне придется удостовериться в искренности твоих планов. — Аро протянул руку.

Нахмурившийся Кай моментально успокоился. Губы Эдварда сжались в тонкую бескровную полоску, карие глаза впились в мои.

— Ну, давай, — прошептала я, — пожалуйста!

Почему эта мысль внушает ему такое отвращение? Почему он согласен умереть, только бы не вводить меня в свой круг? Я расценивала это как предательство…