Тим Хэй - Оставленные

– А он, насколько я понимаю, говорит, как вы. Я могу понять, почему все вы считаете это таким неотложным. Но я хотел бы сказать…

– Я понимаю, – сказал Брюс, – если у вас есть еще время, подойдем с другой стороны. Вы яркий человек, поэтому вам нужно дать всю информацию, прежде чем вы уйдете.

Бак вздохнул с облегчением. Он боялся, что Брюс собирался поставить вопрос жестко, предложив ему ту молитву, о которой говорили Рейфорд и Хлоя. Он признавал, что это могло бы знаменовать начало установления его отношений с Богом – чего-то такого, о чем он до сих пор никогда не говорил. Но он еще не был готов к этому. По крайней мере, он не думал, что готов, и не хотел, чтобы на него давили.

– Мне не нужно возвращаться в Нью-Йорк раньше утра понедельника. Поэтому сегодня я готов разговаривать с вами столько, сколько можете вы.

– Я не хочу слишком утомить вас, мистер Уильямс, но семьи у меня нет, инициативная группа собирается завтра, а служба в церкви будет в воскресенье. Сегодня мне хватит сил разговаривать с вами хоть до полуночи. Я в вашем распоряжении.

В течение следующих нескольких часов Брюс прочел Баку краткий курс о пророчествах и конце света. Бак уже имел достаточно информации насчет восхищения и двух свидетельствующих, а также знал кое-что об Антихристе. Однако когда Брюс перешел к вопросам о единой мировой религии, которая вскоре должна возникнуть; об обмане; о так называемом миротворце Антихристе, который прольет кровь в войнах и разделит мир на десять царств, у Бака кровь застыла в жилах. Он замолчал, более не допекая Брюса вопросами и замечаниями, только записывал все с той скоростью, на которую был способен.

Осмелится ли он сказать этому скромному человеку, что ему кажется, будто Николае Карпатиу может оказаться тем самым человеком, о котором говорится в Священном Писании? Может ли все это быть простым совпадением? У него задрожали руки, когда Брюс сказал ему о том, что было предсказано заключение семилетнего договора между Антихристом и Израилем, восстановление Храма и даже превращение Вавилона в столицу нового мирового порядка. Наконец, когда наступила полночь, Бак уже был без сил. Глубоко внутри он ощущал ужас. Брюс Барнс не мог знать о планах Николае Карпатиу до того, как они были объявлены сегодня днем. В какой-то момент он подумал было о том, что все, сказанное Брюсом, опирается на репортаж Си-эн-эн, который он видел, но даже если это было так, он показал, что это написано черным по белому в Библии.

– Вы видели сегодня новости? – спросил Бак.

– Сегодня нет, – ответил Брюс. – У меня весь день были встречи. Я только успел немного перекусить как раз до вашего прихода.

Тогда Бак рассказал ему, что произошло в ООН. Брюс побледнел.

– Теперь мне понятно, почему весь день раздавались сигналы моего автоответчика. Я отключил звонок телефона, так что единственный способ, каким я мог узнать о звонках, было звяканье автоответчика. Люди звонили мне, чтобы рассказать об этом. Мы не раз говорили о том, что предсказанное в Библии сбудется. И когда это произошло, люди сразу заметили.

– Вы думаете, что Карпатиу – это Антихрист?

– Я не вижу, к какому еще заключению можно сейчас придти.

– Но я верю этому человеку, действительно верю.

– А почему нет? Большинство из нас верит ему. Скромный, заботящийся о благе народа, держащийся в тени, не стремящийся к власти. Но Антихрист обманщик, обольститель. Он обладает способностью воздействовать на умы людей. Он может делать так, что люди будут принимать ложь за истину.

Бак рассказал Брюсу о том, что он приглашен на собрание, которое будет предшествовать пресс-конференции.

– Вам не следует туда идти, – сказал Брюс.

– Я не могу не пойти, – ответил Бак. – Такое случается раз в жизни.

– Жаль, – промолвил Брюс. – Я не могу повлиять на вас, но я предостерегаю вас относительно грядущих событий, я умоляю вас… Антихрист укрепит свою власть демонстрацией силы.

– Он уже сделал это.

– Да, но на осуществление всех этих долгосрочных договоренностей, которых он добился, потребуют месяцы или даже годы. Ему нужно будет показать свое могущество уже сейчас. Что он может сделать, чтобы укрепить свои позиции так, чтобы никто не мог противостоять ему?

– Не знаю.

– Несомненно, у него есть какие-то подспудные причины желать, чтобы вы там присутствовали.

– Вряд ли я могу быть ему чем-нибудь полезным.

– Вы можете стать полезным, если он будет управлять вами.

– Но он не в состоянии добиться этого.

– Если он – дьявол, о котором говорит Библия, нет почти ничего, чего бы он не смог сделать. Я предостерегаю вас от того, чтобы вы пошли туда без надежной защиты.

– Телохранителя?

– По крайней мере. Но если Карпатиу – это Антихрист, не боитесь ли вы встретиться с ним, не имея поддержки Бога?

Бак был застигнут врасплох. Этот разговор получал бы странный оборот, если не предположить, что Брюс пользуется всеми возможными средствами, чтобы обратить его. Несомненно, вопрос был поднят правомерно и искренне, но Бак все-таки воспринял его как нажим.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – ответил он неторопливо, – но я думаю, что не поддамся гипнозу или чему-либо подобному.

– Мистер Уильямс, вы можете поступать как вам угодно, но я умоляю вас понять. Если вы пойдете на это собрание, не обратившись к Богу, вы подвергнете себя большому риску, как физически, так и духовно.

Он рассказал Баку о своем разговоре со Стилами, как они совместно пришли к идее организации Отряда скорби.

– Это будет группа людей, готовых мужественно и целеустремленно бороться с Антихристом. Однако я думаю, что в ближайшее время его будет еще трудно опознать.

Идея Отряда скорби задела какие-то струны в глубинах души Бака. Она вернула его к тем дням, когда он только начинал свою деятельность на поприще журналистики, когда в нем была сильна вера в то, что у него достанет сил изменить мир. Они с друзьями целые ночи посвящали обсуждению планов, как мужественно и смело противостоять репрессиям, бюрократии, фанатизму. Потом, добившись успеха, он утратил этот пыл души. Бак по-прежнему стремился бороться за справедливость, однако по мере того, как он все больше превосходил своих коллег, постепенно он стал утрачивать приверженность девизу "один за всех и все за одного".

Идеалистическое, диссидентское начало не вполне еще в нем угасло и продолжало поддерживать эти порывы. Поэтому еще до того, как он стал задумываться об обращении ко Христу, он нередко ловил себя на том, что его привлекает возможность стать членом небольшой группы энтузиастов.

– Как вы считаете, можно ли мне принять участие в завтрашнем собрании вашей инициативной группы? – спросил он.