Олег Авраменко - Собирающая Стихии

— А мне в твоём.

— Да, нам всегда было хорошо вместе. А теперь я убедилась, что нам хорошо и в постели.

— Тебе правда понравилось со мной? — недоверчиво переспросил я.

— Очень понравилось. Ты был великолепен.

Я с сомнением хмыкнул:

— Это с моим-то опытом… Вернее, с его полным отсутствием.

— Вот дурашка! — Софи лениво потрепала мои волосы. — Если бы удовольствие от близости с мужчиной определялось только его опытом, я пошла бы прямиком к Мелу. Или к Амадису — он, кстати, тоже положил на меня глаз. Однако мне милее ты со своей неопытностью. Милее всех.

— Даже милее Дейдры?

Софи нахмурилась.

— Пожалуйста, не надо, — произнесла она грустно. — Не напоминай мне о вчерашнем.

— Извини.

Вечером Дейдра устроила сцену ревности. Не бурную, нет. Молчаливую — и оттого ещё более тягостную. Надеюсь, теперь Софи поняла, что их девичья дружба зашла слишком далеко. А Дейдре в самую пору обратиться за помощью к дяде Брендону…

— Софи, — сказал я. — Не считай меня назойливым, но…

— Опять попросишь меня выйти за тебя замуж? — угадала она.

— Да.

— Но зачем ты так торопишься? Боишься, что мама не одобрит твоего поведения? Или надеешься таким образом удержать меня?

— Вовсе нет. Тебя ничто не удержит, если ты решишь бросить меня. Когда ты разлюбила Мориса, то сразу ушла от него — хотя вы были женаты. И мамы я не боюсь.

— Так что же ты хочешь этим добиться?

— Определённости, Софи. Вот чего я хочу — определённости. А ещё уверенности в том, что хоть на какое-то время — пока мы женаты — ты будешь моей.

— И душой, и телом, — подхватила она. — Какой ты наивный, Бриан! Неужели ты считаешь, что мужчина может назвать женщину своей только после того, как пойдёт с ней под венец? Разве сейчас я не твоя женщина, а ты не мой мужчина?

— Да, но…

— Но с обручальным кольцом оно как-то вернее, правда? Любовники — это несерьёзно, зато супруги — надёжно и респектабельно. Да и «леди Лейнстер» звучит куда лучше, чем просто «подружка Бриана». А вдруг у нас ничего не получится — что тогда?

— У нас обязательно получится.

— Я тоже в это верю. И всё же — вдруг не получится? Тогда ты будешь страдать.

— Я в любом случае буду страдать. А так у меня хоть останутся воспоминания о том, что я был женат на самой прекрасной женщине в мире.

Софи откинулась на подушку и задумчиво проговорила:

— Ты всё ещё мальчишка, Бриан. Полный предрассудков, но такой милый, что… Ай, ладно. Будь по-твоему. Я согласна стать твоей женой.

От неожиданности я вздрогнул и убрал руку с её живота. Но Софи тут же вернула её обратно.

— Продолжай. Мне приятно.

— Дорогая, ты серьёзно? — спросил я, легонько поглаживая пальцами светлый пушок внизу её живота.

— Не уверена, что это серьёзно, — ответила она, вновь закрыв глаза и тихо постанывая от удовольствия. — И не уверена, что это разумно. Но если ты спрашиваешь, шучу ли я, — то я не шучу. Мы можем пожениться хоть сегодня… Впрочем, нет. Не сегодня. На днях я разберусь с Порядком, а потом мы поженимся. Посмотрим, что из этого получится.

Наверное, Софи ожидала, что сейчас я снова заговорю о своём желании сопровождать её по Стезе Порядка. Но я не заговорил. Я сильно подозревал, что она собирается каким-то способом нейтрализовать меня на время своего похода. Сделать это нетрудно. Достаточно, к примеру, шепнуть пару словечек отцу или маме — и готово.

Но я уже измыслил, как воспрепятствовать этому. Я не мог допустить, чтобы Софи сама отправилась на встречу с Эмрисом. Она такая нежная, такая чуткая, такая впечатлительная — как она сможет убить человека? Один раз она уже не смогла — когда Эмрис захватил нас в плен. Она позволила ему скрыться. Но у Цитадели путей к бегству не будет — ни для него, ни для неё. И там я должен подстраховать Софи. Я не хочу стать вдовцом ещё до свадьбы…

Продолжая ласкать её внизу живота, я поцеловал Софи в губы. Затем продвинул руку чуть дальше и одновременно принялся целовать её грудь. Вместе с тем я очень медленно и осторожно начал наводить на Софи сонные чары, надеясь, что за возбуждением она их не почувствует.

Но она почувствовала. Однако не заподозрила ничего неладного и не стала протестовать. Спросила лишь:

— Ты так хочешь?

— Да.

— Только мягче, медленнее… И целуй меня, ласкай… Не останавливайся…

Видимо, она приняла это за любовную игру. Тем лучше.

Я целовал и ласкал всё её тело, продолжая наводить сонные чары. Софи вскрикивала, стонала в истоме, шептала моё имя и всякие нежные слова, постепенно её речь становилась всё более бессвязной и невнятной. Наконец она совсем умолкла, перестала извиваться в постели и уже никак не реагировала на мои прикосновения даже к самым чувствительным местам. Она крепко заснула.

Тогда я, больше не осторожничая, сделал для пущей верности дополнительный посыл. Ведь Софи сама говорила, что спит беспокойно и часто просыпается.

И тут я сплоховал. Я слишком торопился и допустил маленькую небрежность, в результате чего сонные чары частично срикошетили от Софи и обрушились на меня. Я моментально заснул, уронив голову ей на колени…

Я проснулся приблизительно через три часа. Рикошет был не сильный, и я спал так долго в силу естественных причин. В тот раз, когда Софи разбудила меня, я ещё не выспался.

Сидя в постели и прогоняя остатки сна, я думал, что это и к лучшему. Мне нужно быть свежим и отдохнувшим, а мои чары были достаточно сильными, чтобы отключить Софи как минимум на пять часов. Так что у меня в запасе оставалось ещё два или даже три часа времени — чего с избытком хватит для осуществления моего плана.

Софи спала крепко и не ворочалась. Она оставалась в том же положении, что и три часа назад, когда я усыпил её.

Я осторожно слез с кровати, оделся и привёл себя в более или менее нормальный вид. Пришлось повозиться с причёской. У меня такие же непокорные волосы, как у отца, и после сна они всегда торчат в разные стороны.

Я укрыл Софи одеялом и, наклонившись, нежно поцеловал её губы. Они даже не шевельнулись в ответ. Это хорошо. Спи, родная, спи крепко. У нас ещё будет возможность поцеловаться по-настоящему… Но повторится ли сегодняшняя дивная ночь?…

Я вышел из комнаты и спустился на первый этаж. В холле никого не было, но из кухни слышались приглушённые дверью голоса. Женский явно принадлежал Дейдре, мужской звучал тише, и его обладателя я опознать не смог.

Я собирался проследовать прямиком в кухню, но посреди холла остановился, обнаружив в привычной обстановке одну перемену. Под портретами дяди Артура и Дианы стоял, прислонённый к стене, третий портрет. Как мне показалось, на нём была изображена девушка, похожая на Софи.