Райдо Витич - Обитель Варн

раздражаться Виктор Николаевич.

— Что там, Адам? Вы скажите, наконец, или нет? — спросил у Зелинского.

— А-а… что, собственно? — хлопнул тот ресницами, вскинув взгляд на

полковника: что вы здесь делаете, говорил он. Горловский поджал губы: стареет

профессор. Ничего вокруг не видит. Все б ему в своих мифах копаться.

— Ах, да! — очнулся тот, выдал. — Видите ли, Виктор Николаевич, картина еще

не полная, только около 20 % данных обрабатываются. Но…в общем…м-м-м… что

могу сказать? Отменное здоровье у обоих. Что девушка, что граф Рицу не имеют

патологий в организме.

— К черту их патологию и здоровье, вы главное скажите, Адам!

— Главное? Ах, да, — вздохнул и покаянно сложил руки на коленях, развернувшись

к полковнику. Лицо несчастное, взгляд осуждающий:

— Огорчительные для меня результаты… Они люди, Виктор Николаевич. Обычные

хомо сапиенс. Вас провели. Но скорей всего, провели капитана Гнездевского.

Кстати, что говорит его племянник?

— Ничего он не говорит, — буркнул мужчина. — Напуган до энуреза. Свихнулся по-моему.

Вкололи ему дозу снотворного, проспится, может, тогда что внятное скажет.

— А-А. Понятно, — разочарованно протянул профессор, внутренне ликуя.

— Завидую, Адам. Мне вот ничего непонятно! А хочется до зубовного скрежета!

— Так… пообщайтесь.

— С кем?! С графом? Все что он скажет сейчас, относится к ненормативной лексике.

Не удивит, конечно, но и не порадует. Увольте мои уши от столь изысканных

высказываний. Девчонка спит. Не пора ли ее разбудить?

— Не думаю, что это хорошая мысль, Виктор Николаевич. Налицо клиника нервного

срыва. Так сказать — девушка находилась в состоянии аффекта. Что в принципе и

объясняет ее неадекватность на момент встречи с капитаном Гнездевским. М-м-м…

возможно, проснувшись, она и не вспомнит о содеянном. Такое бывает…

— Височную кость превратить в сито и вскрыть ногтем горло на глазах трех

универсалов так, что они и кудахкнуть не успели — бывает?! Нет, такое не у нас

бывает, а в ВПВ. Тоже мне агенты! Мишки коала! Ленивцы, мать их! Пока листик

прожуют, пока с эвкалипта слезут, дойдут, о жизни, проблемах с черепахами по

дороге перетрут… Да, весь дом на полторы тысячи квартир за это время положить

можно! Таким, как Лиса, конечно, а не этим. Распустил Гнездевский своих молодцев…

Ладно, прочь лирику, давай, Адам, к делу. Подробно, подробно мне разжуй, все от

пяток, до последней мысли, причем, у обоих арестованных!

— А что рассказывать? — с грустью в голосе спросил Зелинский, вздохнул тяжко.

— Я не ясновидящий, мысли мне их не видны и не слышны. А по остальным

параметрам — ничего стоящего, хоть грамма внимания, интереса для науки. Разве

что некоторая тенденциозность поведения одного и повышенная живучесть второй. Но

это уже не ко мне, к психиатрам, психологам, парапсихологам.

— Расстроился? Знал бы ты, как я расстроился, а как меня расстроят… лучше

вообще никому не знать, — буркнул Горловский, присаживаясь рядом с профессором

и пристально вглядываясь в ряд сравнительных кривых, диаграмм, толпы цифр и

ползущих синусоид. Ткнул ладонью в монитор, ничего не понимая, и от этого

закипая еще больше. — Что это?!

Задышал ровно, убирая прочь эмоции, восстанавливая внутреннее равновесие. А то

такими темпами они не то что к вечеру, но и к концу месяца не разберутся.

— А что, собственно, рассказывать? Мониторинг мозга девушки. Видите пятнышко с

пшеничное зернышко? Последствие общения с тупым предметом…Не иначе вашим

бойцом.

— Не моим. Потому что тупым.

— Без разницы. В остальном — норма. Что еще интересует?

— Все, все, Адам, говорю же — от и до!

— А-а… так-с, вот сравнительная характеристика состава крови человека и графа

Рицу с параметрами других особей — летучих мышей, гориллы, волка, собаки,

пеликана.

— И?

— Что `и'? А-а, так вот же, смотрите, — ткнул ладонью к кривую. — Идентична

человеческой, без малейших отклонений. Вот сравнения на молекулярной основе — та

же картина.

— Но он же летал?

— Кто? — натурально удивился профессор.

— Рицу!

— Н-да? — скептически скривился Зелинский. — Тогда почему не летаем мы?

Полковник поджал губы: ох, уж эти юные фантазеры! Придется племянника

Гнездевского на освидетельствование психиатрам направить. Выходит, солгал пацан.

Да и по логике судить: если граф летает, то какого черта ходить начал, не улетел

от группы захвата, как птица? Нет, ведь наоборот, вышел навстречу, представился

да еще и выяснять начал, кто, что и по какому праву. Настолько глуп или считает

себя настолько стерильным во всех аспектах жизнедеятельности, что и священник им

заинтересоваться не сможет? Н-да-а. А между тем на святого он не похож, и не

скрывает, что слаб, как любой раб Божий. На дурака тоже не тянет, даже в

виртуальной плоскости измышлений. Фланирующим же средь облаков видел его только

`Ромео' — факт. Присовокупить к нему факт, основанный на документально

зафиксированном исследовании психо-физического состояния мужчины, и что

получится? Ерунда получится. Разборка меж офицерами — психом и идиотом. Рицу же,

ко всему оному, имеет в лучшем для Горловского случае косвенное отношение. Но и

его нужно будет долго и нудно доказывать. Причем ни одному и не раз.

И что имеем? Непроходящую головную боль минимум на ближайшие сорок восемь часов.

— А девушка?

— Что, девушка? Ах, да, да. Она тоже человек. Правда, со здоровьем хуже.

Подточено, знаете ли, здоровье-то, особенно нервная система.

— Значит, если и взлетит, то лишь тот, кто по этой ее системе пройдется, так?

— Ну-у-у, — растерялся Адам.

Полковник просмотрел все данные лично, прощелкав по файлам, перечитал бумаги с

докладными других специалистов и со вздохом откинул их на стол. Мрак!

Ловили вампиров — взяли двоих людей. Одна в состоянии аффекта ушла в летаргию,

наплевав на мучение полковника, другой от бешенства готов покусать все встречные

предметы. Славно прошла операция. Вот только, что доложить начальству? Есть труп