Пола Вольски - Проклятие чародея

Выбрав наугад один из ходов, стены которого были покрыты диковинной лазурной слизью, Деврас поспешил вперед. Серебряное кольцо на руке по-прежнему оставалось прохладным.

Прохлада. Казалось, воздух утратил если не свою тропическую влажность, то, во всяком случае, духоту. Он еще оставался тяжелым, но уже не таким гнетущим. Впрочем, может, это игра воображения? Деврас не сбавлял шага. Разветвление туннеля. Левая ветка… правая… юноша зашел в каждую по очереди, но безуспешно. Браслет не проявлял своих магических свойств. И все же атмосфера вокруг определенно изменилась, в том не могло быть никакого сомнения. Нет, воображение тут ни при чем. Впервые с того момента, как они ступили в царство Грижниевой Тьмы, Деврас набрал в грудь свежего, бодрящего воздуха… Сколько времени прошло с тех пор? Ему вспомнились те времена — как давно это было! — когда он купался в лучах солнца, где-то там мир наполнен свежестью вольных ветров.

Вперед по туннелю. Браслет прохладен. Назад, чтобы попробовать другой путь. Заметно похолодало, легкий ветерок, приятно охладил его разгоряченное тело. Откуда под землей взялся ветер? Деврас дрожал, но не от озноба, а от крайнего нервного напряжения. Казалось, сам воздух был напоен предчувствием чего-то тревожного, грозного, чему он не смог бы найти определения.

Дальше по коридору, запоминая на всякий случай Дорогу, чтобы суметь вернуться. Пронизанный каменным светом воздух продолжал по капле отдавать тепло, наполняясь вкрадчивым посвистом небывалого бриза. Браслет оставался прохладным. Деврас всем своим существом ощущал неотвратимое приближение катастрофы. Природа, законы которой столетиями нещадно попирались, готовилась свершить наконец свою страшную месть. Это было похоже на приближение грозы. Натянутые как струны нервы созвучны развитию неминуемого катаклизма. Бесконечная, продлившаяся долю мгновения тишина была нарушена громом, грянувшим с безудержностью первозданной стихии. Деврас припал к земле и отчаянно съежился в жалкой попытке сохранить остатки тепла.

Ветерок превратился в завывающий безумный ураган, который пронесся по туннелям, сокрушая все на своем пути. Одержимый жаждой мести вихрь жестоко расправился с тихим мирком вардрулов, не пощадив никого и ничего. Обузданный на многие века, холод вернулся стократ усиленным. Таких морозов эти пещеры не знали даже в самые суровые времена. Капли воды замерзали, покрывая пол, сиены, потолки сверкающей корочкой льда. Выращиваемые в подземных садах грибы померзли, почернев от мороза в считанные мгновения. Замерзла стоячая вода в заводях. Слизь, укрывавшая стены, погибла, и камень светился теперь сквозь черную пленку — тускло, серо, безжизненно.

Что до обитателей… Тех, кто остался в пещерах слишком молодых или чересчур старых, чтобы участвовать в великой войне на Поверхности, — убийственный холод сразил, как роковое оружие. Захваченные врасплох, вардрулы не сумели подготовиться к этой напасти: не разожгли костров, не закутали свои изнеженные теплом тела в защитные одежды, не спрятались в комнатах и туннелях, обогреваемых горячими источниками, — тех самых, что служили пристанищем самым первым пещерным Предкам и которые не пострадали от возмездия природы. Вардрулы успели лишь обнять сородичей, прежде чем обрушившийся на них холод заморозил кровь в жилах, затуманил сияние плоти, парализовал чувства и разум. От Хладного Оцепенения не было спасения. Практически одновременно ужасный паралич сковал всех, кроме тех немногих счастливцев, случайно оказавшихся поблизости от горячих ключей. Пали все — юные и старые, слабые и сильные. Когда вой стих и ураган израсходовал свою убийственную мощь, картина, освещенная мертвенным излучением каменных стен, была поистине печальной. Пустынные безмолвные туннели и в них распростертые потускневшие бездыханные тела вардрулов.

Рэйт Уэйт-Базеф, находившийся под усиленной охраной, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, сразу понял значение ледяного порыва — и происхождение его, и возможные последствия. Его не удивило ни внезапное резкое похолодание, ни помертвение пурпурной слизи на стенах, равно как и Хладное Оцепенение, поразившее обоих стражей. Карие глаза зорко следили за реакцией вардрулов — за тем, как гаснет свет их кожи, как расширяются окологлазные валики. Они, без сомнения, осознали надвигающуюся опасность, поскольку их огромные глаза заволокла пелена смертельного ужаса. Уэйт-Базеф и сам отчаянно дрожал. Если бы не кляп, у него точно бы не попадал зуб на зуб. Если уж он замерз, закаленный и одетый человек, то что там говорить о вардрулах с их обнаженной сверхчувствительной кожей?

Тесно прильнув друг к другу, братья-сородичи, шатаясь, побрели к выходу, но в нескольких шагах от проема обоих скосило пресловутое Оцепенение. Так, со сплетенными руками, они рухнули наземь. Свет плоти угас, и больше они не шевелились.

Уэйт-Базефу было не до жалости. Удостоверившись в бесчувственности охранников, он принялся освобождаться от пут. Изрядно потрудившись, ему в конце концов удалось избавиться от кляпа. Вернувшийся дар речи — возможность воспользоваться магией. Как ни жаль было расходовать даже малую толику энергии, сложившаяся ситуация требовала незамедлительных действий. Пара заклинаний, и веревки пали к его ногам. Уэйт-Базеф встал и вышел из своей камеры.

Он помнил путь к хранилищу обогревательного устройства, откуда смельчакам пришлось бежать, спасаясь от погони. Когда это было? Кажется, целую вечность назад. И теперь чародей довольно уверенно пробирался по замерзшим коридорам.

Смутная надежда увидеть всех трех своих спутников подле обломков машины, которую они столь успешно угробили, не оправдалась. Комната была пуста. На полу валялись разбросанные взрывом и все еще дымящиеся осколки. Да, здесь определенно произошел взрыв, но кто его устроил? Куда они исчезли и почему? Может, они ищут его? Впрочем, не время размышлять об этом.

С помощью магического видения Уэйт-Базеф отыскал сокровище, от которого их отпугнуло появление часовых. Надо только пройти через расселину в дальней стене комнаты, там хранятся записи Террза Фал-Грижни. До них было рукой подать. Но теперь Уэйт-Базефа никто не остановит, ведь вардрулы парализованы, беспомощны. Если и теперь ему не удастся ничего сделать, то вина за провал ляжет на него одного. По силам ли ему, Рэйту Уэйт-Базефу, снять проклятие величайшего из когда-либо живших чародеев? Бесспорно, сам он тоже обладал кое-какими способностями. Он многое умел, и еще больше его возможностей оставались пока невостребованными. Но, несмотря на несомненный талант, истинного могущества он так и не достиг. Того самого могущества, которым обладали Нес Глазастый, блаженный Нуллиад и — Террз Фал-Грижни. И теперь ему предстояло в своем сердце и в разуме найти дверцу, за которой открывался путь к высшей магии; узкую щелочку, через которую на волю выпорхнут сонмы трепетнокрылых бабочек — его мыслей. Еще ни разу Уэйт-Базеф не достиг высшей степени концентрации магических сил и не освободил хрупкие создания; более того, он и теперь не был уверен в том, что сможет выполнить задуманное. Ему припомнились язвительные замечания и насмешки Гроно. До сих пор он ни разу не попытался убедить камердинера в своей состоятельности как мага. Пришло время сделать это сейчас.